Людмила по уши влюблена в этого парня, Антона, который тоже едет с ними на море. Я уже представляю, как это будет! Ночь, пустой пляж, лунный свет, шум волн, разбивающихся о берег... Такая романтическая обстановка располагает к любви. А в этом возрасте, как известно, гормоны заменяют мозги.
Много раз я слышала, как мои друзья ссорились со своими детьми-подростками накануне праздников. Молодым хотелось уехать из дома и развлечься самостоятельно, без родительского присмотра. А родители протестовали, потому что боялись, что с ними случится что-то плохое. Когда же бедные «родаки», прижатые к стене уговорами и истериками, наконец соглашались на эти поездки, то умирали от страха и восстанавливали душевное равновесие только тогда, когда их дети благополучно возвращались домой.
Я сочувствовала таким родителям и в глубине души была очень рада, что меня это не коснулось. У моей единственной дочери Людмилы никогда не было таких глупых идей и капризов. Люде нравилось проводить каникулы с нами или с бабушкой. Её не особо привлекали поездки в молодёжные центры или летние лагеря.
***
К сожалению, два дня назад нас тоже догнала эта проблема. Людмила пришла домой явно взволнованная. Как обычно, она бросила сумку в коридоре и пришла ко мне на кухню.
— Мама, в июле мы едем с друзьями на море, на две недели. Будем жить в палатках, купаться и загорать, а вечерами сидеть у костра! — с воодушевлением объявила она.
Я чуть не села от изумления. Она не спрашивала, отпущу ли я её. Она просто сообщила мне о своих планах, как будто всё уже было решено и улажено.
Я посмотрела на неё, ошеломлённая такими новостями. Затем сделала глубокий вдох и на одном дыхании выложила всё, что я думаю об этой идее. Что не будет никакой поездки с друзьями, и что она должна выбросить это из головы, потому что пока папа и я несём за неё ответственность, она будет ездить только туда, куда мы решим. И определённо не в компании мальчиков. Потому что я отлично знаю, какими глупостями занимаются молодые люди в таких самостоятельных поездках.
— Когда вырастешь, будешь решать сама, куда и с кем ездить. Но сейчас последнее слово за мной и твоим отцом, — закончила я свою лекцию.
Боже мой, как она взбесилась! Она кричала, что все её подруги могут ездить сами, куда им вздумается, и только одна она не может! Что я не могу держать её под подолом вечно, я должна доверять ей, и она не собирается делать ничего плохого, потому что она уже взрослая, а я обращаюсь с ней как с глупой маленькой девочкой. Она просто хочет загорать, бегать по пляжу, плавать в море. ОТДЫХАТЬ, КАК ВСЕ ДРУГИЕ!!!
— Нет, Люда, — ответила я. — Отдыхать будем всей семьёй. Ты ещё слишком мала для самостоятельных поездок.
— Ладно, я останусь дома, продержусь ещё год! Но после этого я буду поступать как хочу, а ты не будешь иметь права голоса в моей жизни! Я буду свободна! — закричала она и заперлась в своей комнате.
Через дверь я услышала, как она плачет...
Я начала готовить ужин. Но руки у меня тряслись, а все мысли вертелись вокруг недавнего скандала. Готовила на автомате — сначала пересолила суп, потом сожгла жаркое. Все время в ушах звучали слова дочери: «Через год тебе нечего будет сказать». До меня постепенно дошло, что Люде через год будет восемнадцать. Как быстро летит время... Она будет считаться взрослой, только она никакая не взрослая! Что она знает о жизни? Ничего! И что будет тогда? Неужели я не смогу ей ничего запретить? Эта мысль ужаснула меня до чертиков. Мир вокруг так опасен!
Я хорошо помню, какой я была в её возрасте… Было дело, мы с друзьями тоже договорились отправиться в поход, в горы. Я три дня сверлила мозг своей матери, чтобы она согласилась меня отпустить. Она, хоть и неохотно, в конце концов разрешила. Но мой отец даже слышать об этом не хотел. Он сказал, что я слишком маленькая, что я могу натворить глупостей. А я отреагировала точно так, как сегодня Людмила: я хлопнула дверью, бросилась на кровать и рыдала два часа.
Поливая слезами подушку, я чувствовала ужасную несправедливость. Наш дом казался мне тюрьмой, и мне так хотелось сбежать из него, почувствовать хоть немного свободы и самостоятельности. Я даже назвала отца «тюремщиком»!
— Когда-нибудьу тебя появятся собственные дети, тогда ты поймешь, почему я не хочу тебя отпустить, — сказал он.
— Нет уж! Я точно не буду таким тираном, как ты! — закричала я.
Теперь я знаю, что мой отец был прав. Я теперь на его месте и прекрасно понимаю, что он чувствовал. О боже, как я его тогда изводила! Я не разговаривала с ним, демонстративно не ела и почти не выходила из комнаты. Когда он пытался со мной поговорить, я включала магнитофон и отворачивалась от него. Я терроризировала его, пока он, наконец, не сдался.
И вот я поехала в наш самостоятельный поход...
Тот отпуск, наверное, останется в моей памяти на всю оставшуюся жизнь. Мы с Дашкой решили уехать первыми, раньше всех остальных, чтобы наши родители не передумали. Остальные должны были присоединиться к нам через два дня. Хотя у нас были деньги на поезд, мы решили ехать автостопом. Это было интереснее, более захватывающе и спокойнее, потому что поезда, конечно, в летний сезон были забиты до отказа.
Мы останавливали грузовики на дороге. Большинство водителей были доброжелательны, но один с самого начала начал заигрывать с нами, делая нам разные предложения. Например, что мы могли бы остановиться на некоторое время в лесу, что сиденья в кабине очень удобные. Мы смеялись над ним. А когда он начал перебарщивать со своей неприличной болтовней, мы просто вышли. Мы были такими глупыми и наивными, что даже не боялись...
А что, если моей Людмиле что-то взбредёт в голову и она вздумает поездить автостопом? Сейчас не те времена, и девушка, голосующая у дороги, воспринимается однозначно. А если она столкнётся с убийцей или насильником? Конечно, тогда мы как-то добрались до места назначения, но, повторюсь, это были совсем другие времена. Психопаты в основном сидели в тюрьмах. А сейчас? Они свободно ходят по улицам, и полиция их в упор не видит...
Тогда мы с подружкой только ночью добрались в маленький городок, откуда намеревались всей компанией отправиться в горы. Все остальные должны были прибыть только через два дня, поэтому помочь нам было некому. В темноте мы даже не смогли нормально поставить палатку. Мы перепутали стойки, и она все время кренилась на бок. Вдобавок ко всему она протекала, и, конечно, начался сильный дождь. Так что мы промокли до нитки. Удивительно, как мы не простудились!
А если с моей Людкой такое случится? Она такая хрупкая... Пневмонию может подхватить. И в палатке она никогда не спала. Она всегда с нами жила, в гостинице или гостевом домике. А если простудится? Что она тогда будет делать? К врачу в чужом городе трудно попасть, кто будет там с ней возиться?
Жить на природе в палатках с туалетом в кустиках — это не каждый сумеет. А клещи, пауки, не говоря уже о комарах и прочих насекомых? Они лезут в палатку, будто она их собственная! А ужи и прочие змеи? Если моя дочь наткнётся на что-нибудь подобное, у неё будет истерика... И кто её успокоит и приласкает? Такая же бьющаяся в истерике подружка?
Мы с Дашкой в своё первое утро на природе проснулись от... чьего-то смеха. Это были ребята из ближнего городка, которые обнаружили наш дикий лагерь. Мы немного боялись выходить, но, к счастью, они оказались не агрессивными, а вполне себе приветливыми. Они починили нашу палатку, заклеили дыру, принесли воды и помогли разжечь костёр. Днём они плавали с нами в озере, а вечером мы жарили сосиски. Было довольно весело.
Ну да. Но раньше молодёжь была другой. Лучше воспитанной, более дружелюбной. Не было столько нападений, такого насилия. А наша Людмила такая доверчивая, ей нравится знакомиться с новыми людьми. Она не понимает, что какой-нибудь молодой симпатичный парень может оказаться бандитом... И вместо того, чтобы помочь, он изобьет её и ограбит — или, что ещё хуже, изнасилует!
А когда через два дня к нам с Дашкой присоединились друзья... Что мы сделали? Я научилась курить сигареты и даже попробовала травку. Мы пили пиво и вино, купленное в ближайшем совхозе — мы называли его «чернила». Иногда после такой смеси мы едва держались на ногах. Чтобы немного протрезветь, мы прыгали в озеро. Конечно, голыми. Слава богу, никто не утонул! А вдруг Людмила тоже выпьет пива? Она не любит алкоголь, но кто же не поддастся соблазну за компанию!
А потом она пойдёт купаться в море. Чёрное море коварно. Где-то мелко, где-то глубоко. Минутка невнимательности и... всё! Кто же её там спасёт? Ведь там за ними никто не будет присматривать!
За нами тоже никто не смотрел. А Дашка была влюблена в Андрея. Она пялилась на него, как на картину. Однажды ночью она не вернулась в нашу палатку, тихонько прокралась только утром. Мне не нужно было спрашивать, я по глазам поняла, что она сделала ЭТО. Потом она распереживалась, что забеременеет. К счастью, этого не случилось. Потому что их любовь закончилась раньше, чем наша поездка подошла к концу. Они расстались...
А моя Людмила по уши влюблена в этого Антона, который тоже едет с ними на море. Я уже представляю, как это будет! Ночь, пустой пляж, лунный свет, шум волн, разбивающихся о берег... Такая романтическая обстановка располагает к любви. А в этом возрасте, знаете ли, вместо мозгов одни гормоны. Если даже ничего другого не случится, то ЭТО случится точно.
А если случится то, чего боятся все матери юных девиц? Это может разрушить всю её жизнь, причём с самого начала. Прощай, школа и выпускные экзамены, прощайте, мечты о медицинском образовании, прощай, весёлая студенческая жизнь! Привет, памперсы, привет, будни матери-одиночки! Потому что, если такое случится, этот Антон быстро исчезнет. Уж я-то знаю жизнь! Поэтому очевидно, что я не могу этого допустить!
Я тогда все хорошенько обдумала. И пришла к выводу, что не сдамся. Потому что нельзя искушать судьбу. И даже если бы Людка плакала и умоляла, я бы не отпустила её в эту поездку. Я надеялась, что мой муж меня поддержит. Я всегда считала его очень разумным человеком. Поэтому я хотела поговорить с ним обо всём этом как можно скорее.
Но, как назло, он вернулся с работы позже обычного. И с порога начал кричать, что он голоден, как бродячая собака. Я сунула ему под нос ужин, потому что знала, что голодным он не сможет сосредоточиться. Он сразу почувствовал, что суп пересолен, а жаркое подгорело.
— Извини, дорогая, но что-то ужин сегодня совсем несъедобный. Что-то случилось? Такого никогда не было, — заявил он, отодвигая от себя тарелки.
— Да, случилось! — ответила я, вся на нервах. — Наша дочь собирается ехать на море с друзьями, с такими же молодыми балбесами, как сама! Но она уже знает, что мы её не отпустим! — выпалила я.
И я рассказала ему о своих страхах. Он очень расстроился.
— Ты права, она никуда не поедет! Что она вообще надумала?! Она ещё слишком мала для таких приключений! — прогремел он.
А потом он пошёл к дочери в комнату, чтобы убедить её в том, что мы не пытаемся её притеснять, а заботимся о её благополучии и безопасности. Они шептались там вместе около часа. Я уже потеряла терпение. Я ходила туда-сюда по коридору, пытаясь подслушать. Я ждала, когда муж повысит голос, а Людка начнёт рыдать или дерзить. Ничего!
Когда он наконец вышел из её комнаты, он улыбался от уха до уха.
— Знаешь, у нас очень умный ребёнок! — провозгласил он. — Мы можем смело отпускать её в эту поездку.
Я была в шоке! Второй раз за день. На мгновение я даже потеряла дар речи.
— Ты с ума сошёл?! О чём ты вообще говоришь? — закричала я, как только пришла в себя.
— Успокойся, Люда мне всё объяснила! — ответил он, затолкал меня на кухню и рассказал, что услышал от дочери.
Они не поедут автостопом, они поедут на поезде — уже купили билеты и распределили места. Они не будут ночевать на берегу, а расположатся в кемпинге, эксклюзивном, охраняемом, хорошо освещённом. Палатки новые и не будут протекать. Их будет двенадцать человек, так что никто их не потревожит. Они не будут курить или напиваться, потому что это немодно в их компании. Они не утонут, потому что пляж охраняется, зона купания ограничена и, кроме того, она хорошо плавает... Она будет звонить каждый день... И все в таком духе... У него были аргументы на всё.
— Ладно. А если она переспит с этим Антоном? — я выкатила последнее, но самое тяжёлое артиллерийское орудие.
Муж только пожал плечами:
— Знаешь ли, ей не нужно ехать на побережье, чтобы заняться любовью со своим парнем. Она может сделать это где угодно, даже здесь, когда нас нет дома. Кто знает, может быть, это уже произошло, — спокойно сказал он.
А потом, как ни в чём не бывало, начал делать бутерброды. Потому что, как он сказал, от голода у него уже живот прилип к позвоночнику.
А я уже два дня хожу злая, как оса. Людка с обожанием смотрит на отца. Я даже слышала, что они планируют совместный поход в спортивный магазин, чтобы купить хороший рюкзак и более толстый, удобный спальный коврик.
Оказывается, я — тиран и ограничиваю её свободу! Это я-то — единственная, кто сохранил здравый смысл! Но один в поле не воин. Два их «да» — против одного моего «нет». Наверное, мне придётся сдаться...
О боже, я не буду спать две недели!
Читайте ещё истории из жизни: