Найти в Дзене
Полевые цветы

Мчались кони через степь… (Часть 8)

Андрея обожгла догадка: Татьяна?..

Вспомнилось её насмешливое обещание:

-Время покажет, Андрей Степанович… Время покажет, – кто и кого забудет.

Тогда не обратил внимания на эти Танины слова… Хотелось одного: к реке спуститься… чтоб вода бесследно смыла случившееся ночью.

Тем утром терялся под пролесковою чистотою в Анютиных глазах…

Рассказать ей?..

Рассказать ей о том, что нынешнею ночью была у него другая…

И – что ж?.. Тешиться тем, что правду сказал?.. Утешение ли это – Анютино горе?

Не в том дело, что не хватает смелости. Ещё в дороге Андрей твёрдо знал, что расскажет Анюте про Татьяну. Казалось ему, что и слова подходящие найдены, – чтоб объяснить ей… чтоб прощенья попросить. А увидел глаза её… Да ещё случилось так, что она впервые коснулась губами его волос… Андрей замер от долгожданного счастья: получилось это у неё так просто… и так невыразимо хорошо – как у жены. Как и должно было быть. Не то тревожило Андрея, что Анюта так и не полюбит его… тем более, не сможет полюбить – после случившегося с Таней… даже не то, что уйдёт она от него к своим, – а чего ж другого ждать от сказанной им правды… Тревожило лишь одно: не заживёт в Анюткином сердце нанесенная им рана… и как ей жить у своих с этой раною – выходит, брошенною женою жить, слышать за спиною суды-пересуды поселковых баб…

Нет.

Не по Анюткиным плечикам такая ноша…

Он сам должен жить с этой тяжестью на сердце.

На днях отгружали уголь на «Закурганной». Володька Ковригин подошёл к Кислякову, подмигнул:

-Ну, Андрюха!.. Без памяти влюбилась в тебя моя свояченица. Тает, – как снежная баба в марте.

Андрей щелчком выбил папиросу из пачки, закурил:

- Я ей что: зиму с морозами сделаю, – чтоб не таяла? Не в моей власти.

-По пятам за мною ходит: когда, мол, Андрей Степанович приедет к нам? Прямо стыд потеряла девка. Даже Варвара разгневалась на неё: домой, в деревню, отправила. Дескать, – там тебе тётушки жениха найдут и замуж выдадут.

Андрей не ответил.

Не решилась ли Татьяна на такое, чтоб с Анютою увидеться?..

Прижал Анютку к своей груди, баюкал, словно маленькую… Осторожно и… виновато спросил:

- Либо я тебя чем-то обидел, душа моя?.. Расскажи.

Анюта безотрадно притихла… Лишь плечики вздрагивали. Андрей бережно приподнял её лицо:

- Что за горюшко у тебя, Анютонька? Что за беда?

И дыхание затаил – в ожидании, что Анютка про Татьяну скажет…

А она чуть слышно… горько-горько прошептала:

- Ребёночка… нет у нас тобою.

Андрей озадаченно молчал. Поцеловал её волосы:

- Так будет, Анютонька!.. Придёт время, – и будет у нас с тобою ребёночек.

Анюта горестно покачала головою:

- Знаю я, как хочется тебе маленького… И батюшка Степан Иванович ждёт… И мои тоже внука ждут. Маманюшка не расспрашивает, так я по глазам вижу, что тревожится она… А мне самой-то… мне самой так хочется… чтоб у нас с тобою ребёночек родился… Так хочется, чтоб дочушка у нас была. Как бы я любила её, Андрей Степанович!

Сердце Андрея забилось в какой-то светлой надежде: не первое ли это… Анюткино признание в любви?

- Даст Бог, – родится у нас с тобою дочушка… и сын родится.

-Марьюшка, сестра, рассказывала, что… что с первой ночи забеременела…

Андрей повёл плечами: будто колючий иней с вишнёвых веток за спину посыпался… Тогда, у криницы, не сдержался он… Не дождался их с Анюткою первой ночушки…

Уж и лето миновало. У колодца пламенела гроздьями калина, тронутые багрянцем вишнёвые листья устилали садовую дорожку. Над посветлевшей в сиянии жёлтых дубовых листьях балкой покружились журавли.

Близился Покров.

Андрей ни о чём не спрашивал Анютку. Но она видела затаённую надежду в его глазах…Быстро смахивала слезинки, безмолвно качала головою: нет…

А ласк его стыдилась по-прежнему. Прикрывала грудь ладонями, торопливо опускала поднятую Андреем рубашку.

В начале зимы Андрей заехал к своим. Отец на смене был. Под внимательным маманиным взглядом Андрей смутился: права Анюта… Очень ждут дома самой желанной новости: что беременна Анютка, что скоро маленький родится.

Только что ж сказать на это ожидание… Андрей улыбнулся:

-Двор-то снегом занесло, мамань… Давно такого не было: вон, – до вишнёвых верхушек намело. У нас тоже до рассвета снег шёл. – Заторопился: – Пойду, дорожки расчищу. Лопата у бати в сарае?

Василиса Власьевна свела красивые, ничуть не вылинявшие брови:

-Погоди ты… с дорожками да с лопатою. Сказать тебе надо.

- О чём, маманя?

-Анютку к фельдшеру повези.

Андрей отчего-то вспыхнул:

-Зачем это?..

-Надо, – зачем! Раз говорю, – значит, надо! На днях кума Аксинья Петровна сказывала, что у вас в городе есть фельдшер, Тимофей Родионович. Сведущ он в бабьих делах.

-Мамань!..

- Повези, сказано! Или ты умнее матери?

С фельдшером Вершининым Андрей был знаком. Тимофей Родионович работал на паровозостроительном. Сейчас припомнилось: бабы к нему – вереницею… И домой Вершинин не уходит, пока последнюю не примет. А с учётом того, что и у рабочих завода случается всякое… когда фельдшер требуется, то Тимофей Петрович чуть ли не ночует в своём кабинете.

-Ты уж второй год, как муж ей! И больше, нежели отец её, должен беспокоиться об Анютке.

Зная, что Анютонька ещё какою строптивою бывает, Андрей не сразу отважился поговорить с нею про Тимофея Родионовича… А она с полуслова поняла его, неожиданно согласилась:

-Как ты хочешь, Андрей Степанович. Как скажешь, так и будет.

В кабинете заводского фельдшера Андрей волновался больше Анюты… Не выпускал её ладошку из своей руки, пока Тимофей Родионович не поднял глаза, с чуть приметною, усталой усмешкой негромко сказал:

- В коридор-то выйди, Андрей Степанович. Там подожди. Мне супругу твою осмотреть требуется. Я тебя потом позову.

Прошла целая вечность. Андрею так и казалось, что за окном – уж новая зима…

Когда Анюта вышла, бросился ей навстречу, прижал её к себе, – ровно они долго-долго не виделись, и после столь долгой разлуки просто немыслимым было – отпустить её от себя… И не помнил, о чём спросить её надо: главное, что она рядом была…

Анюта улыбнулась:

- Мне ничуть не страшно было.

Тимофей Родионович приоткрыл дверь, кивнул:

- Зайди.

Андрей сам не заметил, как достал из пачки папиросу. Лишь под строгим взглядом фельдшера положил её назад, спрятал пачку в карман. Тимофей Родионович сочувственно головою покачал:

- Да ты, Андрей Степанович, прямо с лица спал. Всё хорошо с твоею Анною Васильевной. Здорова она.

Андрей быстро провёл рукою по глазам:

-А… как же…

-Здорова она, – повторил фельдшер. – И рожать может. Ты лишь присмотрись к ней: может, что-то тревожит её… Какая-то печаль на душе. Ласков ты с нею? Может, обидел когда? Совсем молодая она у тебя. Всякое случается.

-Она… вся жизнь моя.

- Тогда жди.

А в монастырь Анюта сама предложила съездить. Волновалась, оттого говорила сбивчиво:

- Мне давно хочется, Андрей Степанович… Я знаю: ты не сильно веришь. А мне хочется. Мне лет десять всего-то и было… а запомнила: крёстная маманюшке рассказывала, что в монастыре есть такие иконы Богородичные… что перед образами этими молятся о даровании детей. Ещё Молебен с Акафистом к Пресвятой Богородице заказать надобно.

Андрею предстояла поездка на Екатерининский рудник… Потом – в Мариуполь… Встреча с инженером из Севастополя… В этом круговороте – ни дня, чтоб в монастырь выбраться. Обнял жену:

- Анютонька! Сказал же Тимофей Родионович, что всё хорошо. Что ждать надо.

-Тимофей Родионович – хороший фельдшер. И я знаю, что всё хорошо. – Анюта вздохнула: – И то знаю, как некогда тебе. Тогда… меня отпусти.

- Придумала.

- Ну… Не одну. С Аграфеною Ильиничною отпусти.

- Нет такой Аграфены Ильиничны, с которой я отпустил бы тебя – в такую даль.

-Ну, уж и даль!

- Нет, Анна Васильевна. Может, в марте выдастся день-другой свободный. Тогда посмотрим.

Фото из открытого источника Яндекс
Фото из открытого источника Яндекс

Продолжение следует…

Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5

Часть 6 Часть 7 Часть 9 Часть 10 Часть 11

Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16

Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Окончание

Навигация по каналу «Полевые цветы»