Антонина Петровна брела по улицам, не раздумывая о направлении. Ей было всё равно куда и зачем – лишь бы идти, идти, идти. Она хотела устать. Утомиться до такой степени, чтобы все обиды, вся мучительная горечь померкли от физического изнеможения. Можно было бы, конечно, заняться домашними делами: уборкой какой или ещё чем, но находиться в замкнутом пространстве в её состоянии сил не было, а потому Антонина Петровна шла куда глаза глядят.
Сначала она старалась ни о чём не думать, разглядывая людей, дома, витрины. А потом придумала игру: присматривала предмет и пыталась забыть всё, что о нём знала, как будто впервые увидела и даже не представляла, что это такое. И удивлялась: на глазах привычное преображалось в непонятное, таинственное.
Она подумала, что неплохо было бы в такую игру с детьми поиграть, но с продолжением – самим придумывать новое назначение вещей или что-то ещё. Но это не сейчас, а в подготовительной группе. Сейчас у неё малыши, только-только группа набралась.
Антонина Петровна сердито тряхнула головой: опять она думает о работе, и опять подкатила обида. В надежде немедленно отвлечься, она оглянулась. Удивлённо вскинула брови: ого, что-то новенькое, такого она ещё не видела. Все первые этажи домов на улочке были заняты бутиками: одежда, парфюмерия, обувь. Среди ярких витрин выделялась широкая дверь из плохо ошкуренных массивных досок-горбылей, висевшая на огромных петлях. Стянуты горбыли были железными скобами. А посередине вывеска из веточек «Эко-бар».
Антонина Петровна по барам никогда не ходила, считала это дело не достойным работника детского дошкольного учреждения, да и не с кем было. А тут разобрало её любопытство, да и настроение соответствовало - кардинально изменить направление мыслей. Женщина потопталась немного возле двери и решительно потянула за сук, который вместо ручки: имеет право.
Антонина Петровна восхищённо выдохнула: вот это антураж. Стены разрисованы деревьями, а для большей убедительности, под потолком торчат несколько ветвей. Вместо столов и стульев деревянные бочки и пеньки. А на каждой бочке зажжённая свеча. Ярко освещает свою бочку и пенёк, а за ними полумрак до следующей бочки. Таинственно, атмосферно. Женщина почему-то представила себя на болоте: бочки – это болотные кочки, а свечи – огоньки потерянных душ.
- Здравствуйте, здравствуйте! – откуда-то сбоку к ней с широкой улыбкой приближался парень в светлой мятой косоворотке, таких же штанах и коротком кожаном фартуке. Длинные волосы придерживает ободок из бересты, на ногах лапти. – Очень рад, что вы выбрали наш бар. Пройдёмте, пожалуйста к прилавку. Там вы сможете оценить наши напитки.
- А что это у вас пусто так, – невпопад спросила Антонина. Первое впечатление, вызванное оригинальностью обстановки, прошло, и она почувствовала себя неуютно.
- Так мы только-только открылись, - продолжал излучать радушие паренёк, - посетители пока нас не знают, поэтому мы очень надеемся, что первые гости оценят по достоинству наш ассортимент и расскажут о нас другим. Прошу вас.
Молодой человек сделал приглашающий жест и поклонился.
- Ну что ж… - Антонина Петровна пригляделась к бейджику на фартуке. Там было написано «Леша». «На точечках от Ё сэкономили», - усмехнулась она.
- Хорошо, ведите Лёша, показывайте, удивляйте, - решилась женщина.
Позади барной стойки, которая оказалась прямо через зал, разместились несколько бочек.
- У нас эксклюзивные напитки, - вещал Леша-Лёша, - всё абсолютно натуральное, экологически чистое и полезное. Вот посмотрите «Счастье болот». Здесь идёт клюква, собранная после первого снега, добавлен мёд диких пчёл и мох. Этот напиток способствует…
Антонина Петровна внимательно выслушала объяснение и, когда ей начали рассказывать про следующий продукт с названием «В гостях у ведьмы», невежливо перебила и с подозрением спросила:
- А скажите, в ваших напитках алкоголь есть? – она никогда не позволяла себе, ни-ни, потому что искренне полагала, что должна быть примером для детей и родителей её группы даже когда не на работе, чтобы на полном основании иметь право прививать детям и родителям здоровый образ жизни. Неважно, что дети её видят только в детском учреждении: надо быть всегда честной.
- Что вы, - обиженно протянул бармен, - у нас чисто взвары. Натуральные и полезные.
- Хорошо, тогда налейте попробовать, Лёша.
Молодой человек сверкнул глазами и обрадованно кивнул:
- Чего изволите?
Антонина Петровна задумалась:
- Да не знаю. Я ж ничего не пробовала.
- О, а давайте проведём сначала дегустацию всех напитков, а потом вы выберете наиболее понравившийся. Рекомендую начать со «Слёзы Алёнушки до Морозко» - он наименее сладкий из всех, а потом будем по нарастающей, - Леша-Лёша лихо махнул рукой.
Женщина кивнула и хихикнула:
- А что есть «Слёзы Алёнушки после Морозко»? - это ж надо такое названьице выдумать, ещё и про слёзы.
Бармен покачал головой и серьёзно сказал:
- Ну что вы, после Морозко уже нет слёз, - и достал из-под прилавка несколько малюсеньких берестяных стаканчиков.
- Ух ты! – не сдержала восхищения Антонина.
- Я ж говорю, - горделиво выпятил грудь парнишка, - у нас всё натуральное, экологичное.
«Слёзы Алёнушки» отдавали мятной прохладой, горчинкой чабреца и были не только не сладкими, но солоноватыми. Пился взвар легко и приятно. Антонина даже пожалела, что мало. Бармен, следивший за эмоциями на её лице, согласно закивал:
- Да-да, напиток, освежает, тонизирует, избавляет от шлаков.
Непонятно отчего, но женщину задели эти слова. А вот зачем ей освежаться, тонизироваться и избавляться от шлаков. Для себя? Чтобы бодренько потом бежать на работу, а там сталкиваться с несправедливостью? Она, неожиданно для самой себя всхлипнула и сказала:
- Меня начальство гнобит. Понимаете, Лёша, я воспитателем работаю. Всю душу детям отдаю. Ко мне в группу мамочки начинают записываться, едва узнав о беременности, а некоторые и только планируя. И это, когда нынешним детишкам ещё четыре года до выпуска. Не подумайте, что хвастаюсь, но представляете какой ажиотаж в садике, когда утверждают мой новый набор? Это ж какой показатель моего труда, моей востребованности, как профессионала! А понимаете, как это влияет на репутацию детского сада вообще? – дождавшись утвердительного кивка от бармена, Антонина Петровна продолжила.
- Так вот, прежняя-то заведующая меня ценила, да на пенсию ушла, а новая… - и разобиженная женщина вывалила все свои беды, - Так я ж не против, я семнадцать лет, можно сказать, живу на работе. А думаете новое начальство ценит? Ага-ага. Знаете, что они придумали? Зарплату мне урезали и премии сократили. И причину озвучили: «Как-то проглядели мы, что у вас высшего образования нет, вам такая зарплата не положена. Мы теперь ещё с вас вычитать лишнее будем», - передразнила Антонина и пыхтя продолжила.
- Зато пигалице без опыта, без желания работать, но с высшим всё положено, и даже доплатят, лишь бы удержать. Вот уволилась бы, да детишек жалко.
Бармен почесал подбородок и едва слышно пробормотал:
- Эк забористо получилось, видать пустырника надо побольше, - потом изобразил сочувствие и громко сказал, - Вы, Антонина Петровна не переживайте так. Жизнь, как известно, полосатая. И по моим наблюдениям, если сейчас очень плохо, то это значит где-то растёт и зреет ваше огромное счастье. Надо только терпеливо ждать его и, - молодой человек хитро подмигнул, - приманивать.
Антонина Петровна уставилась на парнишку: вот так наставление! А потом её словно толкнуло, она даже икнула от удивления:
- А откуда вы моё имя знаете?
Леша-Лёша расплылся в улыбке:
- Так у вас вот из сумочки выпало, а я и прочитал, - он подал ошарашенной женщине выписку из бухгалтерии, - действительно слёзы, а не зарплата. И вот что я вам скажу: душу отдавать никому нельзя, даже детям. Душа она только ваша, она вас от зла оберегает, отдадите – беды не оберётесь. Понимаете?
Женщина озадаченно кивнула и искоса глянула на сумочку, лежащую на соседнем пеньке-табурете: когда же она её открыть успела и зачем?
- Ну, с первым напитком познакомились, перейдём к другому, - бармен обвёл взглядом бочки. – А давайте теперь как раз «В гостях у ведьмы попробуем». Его ещё просто «Ведьмино» называют. И не подумайте ничего дурного, - он сделал паузу и со значением взглянул на притихшую посетительницу, - ведьма у нас – от слова «ведает», знает то бишь. Напиток бодрит, раскрывает свои тайны не сразу, имеет длительное послевкусие.
Антонина Петровна смаковала первый глоток: мёд, душистые луговые цветы. Да-да, таким настоем пахнут травы к вечеру, после жаркого дня, к ним ещё примешивается запах горячей земли и приближающегося ночного покоя. Женщина вздохнула и с удовольствием допила остаток. Обида в её душе уступила место лёгкой грусти, а потом и та пропала, сменившись покоем.
Она только начала наслаждаться своим состоянием, как дверь открылась, впуская гомонящих девушек. Переговариваясь и смеясь, они уверенно шли к прилавку, а Антонина Петровна пялилась в недоумении: это что это ей привиделось - корявые пальцы, сжимающие черенки мётел, босые ноги? Она помотала головой, видение исчезло: руки, как руки, правда ногти длиннющие и ярко-красные. Так разве этим сейчас кого удивишь? И у каждой в руках роскошный букет. И ноги не босые: все при туфлях да на такой шпильке, которую Антонина Петровна даже в фантазиях примерить не решиться – сразу свалится. Не иначе, как с мероприятия какого идут, решили в бар заглянуть, отметить.
Тем временем бармен спорил с девушками:
- Да куда уж вам «Лесную веселуху» - вы на себя-то посмотрите, вам сейчас «Ведьмино» нужно. Ну уж в крайнем случае «Счастье болот».
Девушки смеялись, шутили, и говорили, что уж получше его знают, что им сейчас требуется. У Антонины сложилось впечатление, что эти посетительницы хорошо знакомы и с ассортиментом бара, и с самим барменом. Она с интересом наблюдала за происходящим. А упиравшийся Лёша, которого бойкие девицы называли Лешей, заметив заинтригованность Антонины, на мгновение задумался и вдруг легко согласился:
- А быть по-вашему. Только по чарочке, да и то не полной. А заодно и нашей гостье дадим попробовать, глядишь оценит, - он достал из-под стойки глиняные чарки.
Девушки обрадованно загалдели, сдвинули несколько бочек вместе и расположились вокруг, а букеты свои аккуратненько к пенькам стоймя пристроили. Антонина Петровна решила уже не удивляться и с любопытством пригубила напиток, за который шла такая «битва». Тягучий, пряный и сладкий до одурения.
Совершенно неожиданно Антонине Петровне вспомнились жаркие поцелуи с её Сашенькой, ночи без сна и весь любовный угар, сопровождавший их до того, как разругались, и он нагрубил ей. Тоска сжала сердце: ах, какая ж она была… дура. Да чего уж там: былое не вернуть. Где теперь Сашенька? Двадцать лет прошло.
Женщина хотела было предаться воспоминаниям и насладиться хотя бы былым счастьем, но бармен включил громкую задорную музыку в народном стиле. Разудалый мотив не давал возможности сосредоточиться на мыслях. Антонина нехотя выплыла из картин прошлого и изумлённо воззрилась на соседок. Те вовсю отплясывали, вкладывая в движение дикую энергию.
Женщина заворожённо наблюдала, как лихо они подскакивают, буквально перелетая через бочонки со свечками, как неистово кружатся, притоптывают и хлопают в ладоши. А ноги-то… опять босые? А вот к ним присоединился и бармен. Молодецки посвистывает в такт музыке, да ещё в присядку идёт. А потом давай за девицами гоняться и обнимать. Те визжат, хохочут, вырываются. Да паренёк и не держит: поймает, обнимет и за другой припустит. Шум, гвалт, кураж и бесшабашность.
Не сразу поняла Антонина Петровна, что её зовут.
- Антонина Петровна! Антонина! Айда с нами! Жизнь для того, чтобы жить весело, а не грустить! – кричал Лёша-Леша.
А девицы окружили её и закружили. И сама не понимая как, пустилась Антонина Петровна – респектабельная воспитательница с большим опытом и собственными методическими наработками - в пляс. Ах, как хорошо стало у неё на душе, как весело и правильно. Она скинула обувь и, словно подхваченная ветром, взлетела на барную стойку: в кино такое видела, так почему ей нельзя?
Девушки одобрительно заулюлюкали, поддерживая хлопками, а бармен взвился к ней и давай вокруг кренделя выделывать, а потом – о-па – и фартучек свой на девушек скинул. Те завизжали от восторга. «Ах ты! Думаешь, я так не могу?», - азарт захватил Антонину Петровну, и она, отплясывая, швырнула вниз свой пиджак. Бармен расстался с косовороткой, Антонина Петровна - с декоративным ремешком от юбки. Все вошли в раж.
Женщина пришла в себя от тишины, прерываемой постукиванием, словно град по крыше. Она сидела перед барной стойкой. Бармен, одетый и при фартуке, деловито пересчитывал выставленные на прилавок чарки, и что-то записывал в тетрадку.
Она оглядела себя – костюм на месте в полном составе. Да не может того быть, чтобы она вытворяла то, о чём вспомнила. Задремала просто под влиянием стресса и выпитого, ей привиделся кошмар. Надо предъявить претензию по поводу состава напитка и отнести его на анализ.
Обернулась на дробный топоток за спиной (он-то и походил на шум от града) и увидела разгромленный зал: опрокинутые бочки, пни, черепки на полу. Удивительно, свечи продолжали гореть, хоть и стояли теперь внизу среди мусора. Но самое фантастическое, от чего Антонина Петровна выпучила глаза и открыла рот – это маленькие хвостатые чёрные существа, молча мельтешили среди свечей, черепков, залезали на бочки, скатывались, бегали друг за дружкой. У Антонины Петровны от их суеты закружилась голова и сработал педагогический рефлекс на бестолковую беготню и отсутствие дисциплины.
Она поднялась, развернулась и, чуть склонившись, оперлась руками на уцелевшую стоймя бочку:
- Тааак! – сказала почти шёпотом. Голосом своим Антонина Петровна владела мастерски, а своё тихое «тааак» отработала до такой степени, что расшалившиеся дети слышали его сквозь любой гвалт и останавливались, как вкопанные, с интересом ожидая продолжения.
Эта мелкота не стала исключением. Хвостатые замерли кто где стоял, а некоторые даже зажали ручками (или лапками?) уши и пригнулись.
- А скажите -ка… - Антонина хотела сказать «дети», но в последний момент передумала, - друзья мои, что это вы как угорелые носитесь? И что, вообще, вы здесь делаете?
Поднялась стрекотня, все заверещали одновременно. Пришлось снова применить «тааак». Потом Антонина Петровна указала на ближайшее к ней существо в белом передничке и милостиво кивнула:
- Говори ты.
Ей пискляво ответили:
- Так это, уборщики мы.
- А почему тогда не убираетесь?
- Так не хотим.
- Почему? – ласково поинтересовалась женщина.
- А потому что мы мааленькиее, нас все заставляааюуут, - жалостливо пропищало существо. И все его сородичи стали горестно подвывать.
- Да не слушайте их, - в разговор вклинился бармен. – это клининговые работники. Они обязаны убирать.
- Обязаны, - женщина словно покатала на языке слово, и неожиданно спросила, - а сколько вы им платите?
- Да вы что? – изумился парень, - им не положено! Не тот ранг.
Женщина угрожающе протянула своё «тааак», и рассказала всё, что думает по поводу эксплуатации детского труда. После эмоциональной воспитательной речи, уши бармена алели, а мелкотня хлопала в ладоши и пищала «Браво! Бис!»
Антонина Петровна перешла к действиям. Весь состав разбила на группы, каждой дала задание и назначила ответственных, пообещав всем приз, а особенно расторопной команде два приза. Работа закипела.
- Вы замечательный организатор, - склонился в поклоне Лёша, передавая вновь присевшей к барной стойке женщине очередную берестяную плошку. Увидев отрицательный жест, торопливо пояснил, - это ключевая вода – та самая, живая, из заветного источника. Силы восстанавливает, жизненной энергией питает, мудростью наполняет. Абы кому не даём, только самым-самым.
Антонина Петровна с опаской отпила и тут же расслабилась: действительно – просто вода, но какая вкусная!
- Да, теперь я понимаю родителей, стремящихся отдать вам на воспитание детей, - глубокомысленно изрёк паренёк, - вы прирождённый воспитатель. Как, должно быть, повезло вашим собственным детям. Иметь такую мудрую и весёлую маму – счастье.
Это была больная тема для Антонины Петровны, и в другой момент она бы непременно расстроилась и перевела разговор на другое, но сейчас только вздохнула и спокойно ответила:
- Нет у меня детей.
Подумала и решила, что после того, что здесь произошло, можно и этим поделиться. И она рассказала, как с малых лет дружила с мальчиком Сашей – соседом по подъезду, как потом пришла любовь, и по окончании школы Саша предложил пожениться. Она отказала ему, сославшись, что сначала надо образование получить, потом на ноги встать. Он убеждал, что они вдвоём справятся с любыми трудностями, она упиралась, хотела поступить в институт и временем проверить их чувства: они так молоды, а вдруг это не настоящая любовь? Саша вспылил и бросил: «В поле ветра не поймаешь. Не хочешь за меня, не веришь мне, так другого не найдёшь», - и уехал из города. Куда – Антонина выяснять не стала, а вскоре и родители его переехали. В институт не прошла по конкурсу, окончила педучилище. И никого лучше Саши так и не встретила. И всё надеялась, что Саша вернётся. А теперь кому она такая старая, да ещё «воспиталка» с заморочками нужна.
Бармен, внимательно слушавший историю, привстал со своего пенька, перегнулся через стойку и доверительно шепнул:
- Да не старая вы совсем. Всего-то тридцать семь. Да разве ж это возраст для такой душевной женщины. И выглядите вы просто отлично.
Антонина Петровна скептично усмехнулась.
- Ах, не верите? Так смотрите, - Леша пошарил рукой под стойкой и достал зеркальце в резной деревянной оправе. – Оно никогда не врёт.
Антонина Петровна взяла в руки зеркало, взглянула и охнула: лицо, как после косметических процедур и длительного отдыха, без тени забот, в глазах блеск и задор.
- Вот то-то, - наставительно произнёс бармен, - взрослая женщина, а себя не понимаете. Сейчас, конечно, и наши взвары посодействовали. Но уж вы впредь себя-то не забывайте, - и уж совсем-совсем тихо добавил, - И помните: всё, что вы отдаёте возвращается к вам. А что отдавать: уныние или радость, доверие или мнительность – вы уж подумайте. И помните про вызревающее счастье.
Антонина никак не отреагировала на шёпот, больше похожий на шелест листвы. Но память – штука интересная, глядишь, и всплывут когда-нибудь эти слова. Она пошевелилась, зеркальце в руке чуть наклонилось и отразило часть бочек с взваром, прилавок- и всё. Женщина вздрогнула и быстро подняла глаза: «Фух, да вот же он». Бармен беспечно улыбался.
- Всё, всё! Мы первые! Нет мы! Нет мы! – возле Антонины Петровны скакали и галдели мелкие хвостатые.
- Тааак, - Антонина Петровна поднялась со своего пенька, - показывайте.
Инспекция результатом была удовлетворена: чистота и порядок в наличии.
- Вы отлично справились с заданием, - похвалила их воспитательница. – Вы все большие молодцы. Спасибо! И поскольку работу закончили одновременно, то выигравших состязание нет.
Малые удручённо опустили головы.
- Не вешать нос, - скомандовала Антонина Петровна, - если среди вас победителей нет – это значит победила дружба. И все вы получите по два приза. Всегда дружите и помогайте друг другу, - не удержалась женщина от воспитательного момента.
Всем раздали по два туесочка. Один с сотовым мёдом, другой с брусникой и мхом. Мелкие сами попросили. Очень уж они бруснику уважали, а попробовать раз в жизни если удавалось, а так больше по рассказам стариков знали. А мох – тоже на вес золота, хвори всякие с них снимает.
Довольные работники клининга синхронно поклонились сначала Антонине, потом бармену и исчезли. Антонина Петровна даже глазом не моргнула, как будто не раз такое наблюдала и это в порядке вещей. Она снова уселась на свой пень.
- А налей-ка мне, Лёша, теперь «Счастье болот».
- Ах, как хорошо, Антонина Петровна. Да с удовольствием. И сам, за компанию с вами выпью.
Они молча смаковали напиток. Нарушил молчание бармен:
- Так как вам Саша сказал: «в поле ветра не поймаешь»? Ну так вы сегодня поймали тот ветер. Так что всё – узел развязан. Надеюсь, вам понравились наши напитки. Будем рады видеть вас среди постоянных посетителей.
Домой Антонина Петровна добиралась на такси. Уверенность и покой наполняли её. Об обидах и прежних горестях она и не вспоминала. И своему приключению не столько удивлялась, сколько радовалась. Рассказывать о таком, она, конечно, не будет – не поверят в лучшем случае, но повторно в этот бар непременно наведается.
Утром Антонину разбудил звонок в дверь. Сонная и недовольная пошла выяснять, кого принесло. Глянула в глазок и остолбенела. Не поверила глазам, посмотрела ещё раз, шагнула назад и сползла по стенке. Звонок теперь трезвонил не переставая. Боясь растревожить соседей, Антонина Петровна, собралась с силами и дрожащими руками повернула ключ в замке. Дверь тут же толкнули снаружи.
Саша. Но пороге стоял её Сашенька. Какая разница сколько прошло лет, она узнала бы его всегда.
А на работе? Да всё хорошо! С недоразумениями разобрались, перед Антониной Петровной извинились. Дети по-прежнему воспитаны, родители довольны, а её групповая самая лучшая в садике.
Хотела Антонина Петровна в тот эко-бар наведаться, чтобы счастьем своим поделится, да не могла вспомнить, как шла туда – не в себе тогда была. А выяснять стала, где такое заведение находится – так оказалось, что никто не знает, даже интернет.
Автор: идумимо
Источник: https://litclubbs.ru/articles/53202-eko-bar.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
