В китайской прессе наткнулся на статью, в которой группа исследователей разбирается с вопросом происхождения улунов и ставит под сомнение доминирующую сейчас версию о том, что чаи этого вида впервые были произведены на севере Фуцзяни, в тех местах, которые сейчас находятся на территории уезда Уишань.
Разобрав часть документов, описывающих производство чая на территории современного уезда Уишань, исследователи приходят к выводу, что в этих документах нет ни слова о том, что улуны были изобретены в тех краях. Об изобретении улунов в Уишани есть фольклорные легенды, но они кажутся авторам неубедительными и вторичными — особенно та легенда, которая, фактически, калькирует легенду изобретения черного-красного чая в результате ночевки солдат на чайной фабрике.
Авторы статьи считают, что технология производства улунов была разработана в Аньси — этот уезд, как известно, тоже находится в провинции Фуцзянь, только на юге. И именно переселенцы из Аньси, по мнению авторов, начали производить улуны в других местах — и в Уишани, и на Тайване.
Свою точку зрения авторы статьи подкрепляют комплексом аргументов, среди которых есть и отсылки к конкретным документам, и элементы исторической лингвистики, и легенды. Предлагаемый ими улунский, скажем так, генезис, включает в себя три этапа.
На первом этапе, в начале XVIII века южнофуцзяньские фермеры, до этого производивший зеленый чай, начали работать с более зрелыми, чем обычно, листьями чайных кустов сорта Улун. Причина таких экспериментов была, как водится, экономической. Сырье для хорошего зеленого чая можно собирать раз в сезон, а более зрелые чайные листья можно собирать чаще. Изначально чаи из зрелых листья предназначались для внутреннего употребления и, что совершенно логично, считались и назывались зелеными. Но постепенно были доведены до рыночных кондиций и стали изготавливаться на продажу.
На втором этапе легкие чаи из зрелых листьев распространились по Фуцзяни и попали на Тайвань — в основном вместе с переезжающими семьями. В статье приведены истории нескольких семей из того же Уишаня, которые оказались выходцами из Аньси. И которые долгое время не выпускали технологию производства чая за пределы семьи, передавая ее сыновьям или невесткам. Дочерям не передавали, предполагая, что дочь выйдет замуж в другую семью и семейные секреты утекут. На втором этапе за чаем из взрослых листьев закрепилось название «улун», но при этом для его обозначения параллельно и широко использовался термин «зеленый чай». Что было совершенно оправдано в большинстве случаев с органолептической точки зрения. В это же время технологии производства улунов начали развиваться и возникли, скажем так, разные стили улунов — в том числе и уишаньский.
Ну а третий этап развития улунов авторы статьи относят к началу XX века и связывают с популяризацией этого чая за пределами Китая. Этот этап как бы продолжается и сейчас — в его рамках произошла премиумизация улунов и окончательно сформировались их современные стили. Частью этого этапа стало и активное продвижение уишаньцев и перетягивание ими на себя одеяла улунского первородства.
Вот такая вот история. Я не могу дать предметного комментария ко всему вышесказанному. Потому что не могу оценить, например, полноту документальной базы, которой оперируют авторы статьи об аньсишном улуновом первородстве. Могу только сказать, что сам я считаю спор о том, откуда пошли улуны — из Аньси или из Уишаня — лишенным всякого практического смысла из-за кардинальной стилистической разницы северофуцзяньских и южнофуцзяньских улунов. Безусловный интерес представляет история каждого из этих стилей — но никак не их историческая фаллометрия.
