Домашнее вино не любит женских рук при своем приготовлении. Поэтому жене я здесь не доверяю и все делаю сам. Но это еще не все: вином нужно заниматься в хорошем настроении. Конечно, это удобная отговорка, чтобы оправдать свою лень. Но уже подперло так, что и бродить прекратило, и вспучилась ягода наверху. А тут еще и вдохновение само подошло. Влестило, так сказать. Ну, еще бы! Погода, наконец, к середине августа наладилась. Лето разгорелось, и такое солнышко утреннее заманчивое, что валяться в постели не хочется. Встал я с соседскими петухами. По садику прошелся – красота: там – розовые бутоны в росе, там – яблоки червивые насыпались, там – траву пора косить, там – виноград скоро ветками по физиономии стучать будет. И блики такие притягательные сквозь листву пробиваются, сорняки по пояс высвечивают. Вот и вдохновение подошло: вино переливать надо, смородину отцеживать – вроде как при деле, чтобы покос отложить без зазрения совести.
Снял я понурую резиновую перчатку с горла бутыли и скинул с ее плеч старый синий халат (его мне дала жена, чтобы затенить бутыльное стекло для лучшего брожения). Из горловины пошел томный аромат перебродивший черной смородины. Я нагнулся, обнял бутыль и, как родного ребенка, понес на кухню и водрузил на разделочный столик. Смородина вскинулась - и аромат заполонил все пространство и время. Я вставил в нее трубочку, слегка отсосал – и воткнул в другую бутыль, на полу, пустую. И в ту потек фиолетовый сок, чистый, как моя совесть, и густой, как венозная кровь. Он играл и резвился в утренних лучах, пока не вытек весь с чмокающим возгласом: «Все!». «О, кажется, получится изумительный напиток, - подумал я, - если, конечно, снова не попьем бражкой. А ведь такой соблазн!» Но – нет! И я закрыл отверстие новой резиновой перчаткой (которая тут же выпрямилась и встала по стойке «смирно») и отнес перелитый прозрачный продукт, откуда взял первую емкость. Однако, в первой осталось еще много смородины (я ее поленился подавить, и, как оказалось, не зря). Можно сделать второй розлив! И я, засунув большую воронку, стал привычным образом подсыпать сахарный песок, и утроба бутыли сразу закипела. «Так! Теперь надо добавить воды, это же второй розлив, неразведенный сок не получишь!» - и я взял свою привычную для таких случаев посудину, и, как всегда, влил в полувысосанную смородину несколько черпачков прямо из-под крана. И хотел было вытереть черпак полотенцем, но… Я не поверил своим глазам: черпак был абсолютно сухим.
Ни до, ни после этого случая такого больше не было. Вот, оказывается, что чистая совесть с посудой делает: она может ее насухо вытирать.
- Наш журнал для умных людей. Мы даем им знания и стимулируем мыслительные процессы.
- В полном объеме читайте нас на: http://otverhovnoy.ru/
