Как собирали хлебный налог в 1920е годы
Мы привыкли к образам последних фильмов, книг, статей, из которых следует, что везде хлебный налог в 1920-е собирали агрессивно, оставляя крестьян ни с чем. Однако в большинстве случаев все происходило, мягко говоря, совсем иначе. Было и укрывательство хлеба, и откровенное неисполнение обязательств, и преуменьшение объемов.
Как происходил сбор хлеба: случай из жизни
Арсений Григорьевич Зверев, построивший головокружительную карьеру – от батрака до министра финансов СССР, в своей автобиографической книге рассказывает, как происходил сбор налога с крестьян. Он приезжал к крестьянам, рассказывал, что хлеб нужен рабочим и армии, везде его встречали приветливо, везде обещали уплатить продналог в два дня.
Бывало, однако, что обещания не выполнялись. Приглашали в таких случаях в волисполком председателей сельсовета. У них находились тысячи отговорок, они божились, что через сутки зерно будет на месте. Но проходило еще двое суток... Снова вызывали людей в исполком и объясняли, что если в этот раз не исполнят налог, то ответят по закону.
Как-то раз Зверев имел такой разговор с председателем волисполкома:
– Вам еще нет и 23 лет, а вы так сурово разговариваете с бородатыми мужиками. И почему вы вообще тут распоряжаетесь как главный? Есть же волостное начальство. Времена разверстки прошли. С крестьянами надо разговаривать помягче. Сколько привезли, за столько и спасибо.
- У вас беспартийный подход к делу. Не хватает принципиальности, требовательности. Волисполком идет на поводу у собственников, не заботится о нуждах Советской власти, не выполняет разнарядки, принятой в уезде и по волости. Возраст мой тут ни при чем. Речь идет о хлебе для пролетариев и Красной Армии. Борода — тоже ни при чем, она не делает человека честным. Если раньше волость не сдавала полностью налога, то не гордиться этим нужно, а стыдиться этого. Угрожаю же я потому, что тот, кто не дает хлеб городу, есть враг Советской власти. Действую же я строго по закону. Вот мой мандат. В нем записаны мои права. Тут, между прочим, сказано, что представители власти обязаны содействовать продинспекторам. Тех же, кто не помогает, следует отстранять от работы. Будете срывать поставки — вами займется уездный комиссар. Если налог и в третий раз не привезут, ответите вместе со срывщиками.
- Хватка у вас, инспектор, крутая! – рассмеялся председатель волисполкома.
- Вам, напротив, не хватает в характере большевистской твердости.
А хлеба как не было, так и нет. На очередное совещание явились все работники сельсоветов. Тогда Зверев позвал волисполкомовского сторожа дядю Матвея, велел отпереть комнату предварительного заключения и перевел туда собравшихся, а потом запер дверь, поставил возле нее милиционера, сказал в комнату через форточку, что откладывает заседание вплоть до особого распоряжения, и ушел к себе в отдел.
Тут Зверева стали одолевать сомнения:
Должен признаться, что я сильно сомневался, верно ли поступаю. Не взять ли у них еще одно обещание? Но голос сомнения заглушался тотчас же встававшими перед глазами картинами всего виденного ранее: голодные дети, сосущие жмых; матери с заплаканными глазами; красноармейцы, до последней дырки затянувшие ремень на пустом животе. И колебания исчезали.
Суровые меры дали результат
Через два часа дядя Матвей нашел Зверева, сообщив ему, что председатели хотят говорить. Зверев вновь сказал запертым в комнате людям, что их будут судить. Тогда они пообещали, что к утру они подготовят подводы с хлебом, и Зверев отпустил их, хотя очень сомневался, опасался, что вновь обманут.
Люди разошлись. Я распорядился подготовить амбары, запасные мешки, весы и пошел домой, но уснуть никак не мог. Думал о происшедшем, вертелся с боку на бок, наконец встал и отправился на склад. Гляжу, а там тоже никто не спит, все работники на местах! Сидят, покуривают, волнуются. Так и просидели вместе до рассвета. Поздней осенью светает не скоро. Уже разгулялся день, когда издали послышался стук колес. Дождей давно не было, земля подмерзла, и звук доносился за версту. Выскочили мы из ворот, смотрим — и боимся поверить. Едут, едут телеги, некоторые с красными флажками, едут из всех 22 деревень...
Так Зверев впервые в жизни собрал для Советской власти налог.
