Когда речь заходит о тибетском чае, то люди, более или менее знакомые с чайной культурой и чайной историей, чаще всего вспоминают следующие чайные и тибетские феномены.
Во-первых, тибетский способ приготовления и употребления чая — с ячьим маслом и прочими питательными ништяками. Во-вторых, чайные караваны, которые шли в Тибет из традиционных чайных регионов Китая по знаменитой древней чайно-конной дороге. В-третьих, тот самый чай, который везли в этих караванах и который изготавливался специально под тибетские вкусы и тибетскую манеру приготовления чая. И только самые-самые продвинутые товарищи вспоминают «в-четвертых» — чай, который выращен и произведен на Тибете. Такого чая, на самом деле, совсем немного — но он есть.
Рассказ о чае, который выращивается и производится на Тибете, нужно начать с лингвистической ремарки. Дело в том, что на территории Тибета все географические названия существуют на тибетском и на китайском языках. И названия на тибетском языке, понятное дело, транскрибируются по системе Вайли, а названия на китайском — через пиньин или систему Палладия. И получается, что одно и то же место в разных источниках может называться Ньингчи или Линьчжи. Это немножко путает при изучении тибетской чайной географии — но не сильно, конечно, разобраться можно.
Так вот. Ньингчи или Линьчжи — это городской округ на юго-востоке Тибетского автономного района Китая. На территории которого работает несколько чайных проектов. Например, в уезде Бово (Боми) этого округа работает чайный проект Игун (Nyingchi Yigong Tea) — самый старый и самый известный из тибетских. Примерно год назад этот проект начал экспорт небольших партий чая за пределы Китая, но основным его рынком остается, конечно, сам Тибет.
Эксперименты с чаем начались в Игуне в 1956 году, когда в те края были завезены семена чая из Юньнани. Судя по всему, эта попытка вырастить чай не была первой для Тибета, нам попадалась бессистемная информация о попытках тибетского чаеводства, предпринимавшихся в 1930-х годах. Но те попытки, судя по всему, были совсем безуспешными. Не особо взлетел чай и в 1956 году — однако первые эксперименты позволили наработать достаточный чайный опыт. И уже в 1960 году в Игуне возобновились чайные посадки. Они стали частью более крупного сельхозпроекта, трудовой основой которого стали демобилизованные военнослужащие китайской армии.
К 1970 году в Игуне и других регионах округа Ньингчи было уже несколько небольших чайных участков, а в 1971 году региональные власти приняли решение целенаправленно развивать местную чайную индустрию. При этом, несмотря на появление чайных проектов в разных регионах Ньингчи, проект в Игуне остается тибетским чайным флагманом. В настоящее время проект производит ежегодно около 100 тонн чая — зеленого, черного и темного.
В том же самом уезде Бово работает и несколько других чайных проектов, некоторые из которых совсем молоды, как, например, компания Цзанчжисин, которая с 2015 года занимается производством чая с ярким акцентом на чай белый. И о которой есть большой материал на Tea Terra. В этом же уезде в 2019 году стартовал любопытный проект одного юньнаньского чайного фермера, который планирует перевезти в Бово из Сишуанбаньна 150 тысяч взрослых чайных деревьев.
Что касается других уездов округа Ньингчи, то в китайских источниках сообщается, что в ходе экспериментов по развитию чайной индустрии в этом тибетском округе примерно 100 тонн семян чайного куста были высеяны на участках на высотах от 1500 до 3700 метров над уровнем моря. Верхняя планка, конечно, удивительная — но, судя по тому, что никакой информации о настолько высокогорном чае нет, на такой высоте семена не столько посеяли, сколько похоронили. Хотя, конечно, некоторый высокогорный азарт характерен для тибетского чаеводства. Гордость тем, что удалось вырастить чай на высоте выше 2300 метров (число можно подставить любое) время от времени проскакивает в китайских статьях о тибетском чае.
Так или иначе, но чай в округе Ньингчи, благодаря интересной климатической аномалии, растет на экстремальных для чайного куста высотах. И сейчас тибетские чайные плантации есть не только в упомянутом уже уезде Бово, но и в уездах Медог (Мото сянь), Дзаю (Чаюй сянь) и Мэнлинг (Милинь сянь). Все эти проекты относительно молоды, пытаются выйти на внешний рынок и активно экспериментируют с самыми разными чаями — например, производят тибетскую Тегуаньинь и уже упомянутые белые чаи.
Даже при самом поверхностном взгляде на ассортимент тибетских чайных проектов бросается в глаза тот факт, что они ограниченно работают с хэйча — теми самыми чаями, которые лежат в основе потребительской чайной традиции. Понятное дело, что на этом поле тибетским чайным проектам нет никакого смысла конкурировать, например, с сычуаньскими или юньнаньскими — все равно у них будет дешевле. Поэтому тибетским проектам гораздо разумнее работать с модными актуальными чаями, акцентирую внимание на их уникальном происхождении, большой высоте выращивания и органичности.
Кроме того, ориентация на современные чаи отлично вписывается в программу по снижению потребления фторидов, актуальную для Тибета. Традиционные и недорогие хэйча, которые, как известно, производятся из зрелых чайных листьев, содержат больше фторидов, чем, например, зеленые чаи, произведенные из молодых листочков. Тибетцы пьют очень много чая — взрослый житель региона потребляет в год примерно 10 килограммов сухой заварки, то есть примерно 30 граммов в день. При таких объемах потребления флюороз, особенно с учетом прочих горных факторов, является для тибетцев серьезной проблемой. И замена более фторидного чая на чай менее фторидный выглядит разумным решением.
Тот факт, что для этого надо будет заменить еще и дешевый чай на значительно более дорогой, давайте оставим без внимания. И сделаем вид, что красивая стратегия полностью компенсирует неудобные тактические вопросы.
