Завтра, в канун 15 - го дня месяца нисана, начинается еврейская пасха.
А сегодня я делаю вкусный форшмак.
Некоторые пишут это слово через А, думая, что эта закуска из фарша.
Иные, таки да, берут в основу рубленое запечённое мясо.
Но классический форшмак - из селедки.
Берем малосольную селедку (сильно солёную придется вымачивать в молоке или чае), чистим, убираем кости и плавники, филе режем на крупные куски.
Головку лука чистим от шелухи и режем на несколько частей. Берем три кусочка черствого белого батона без корки. Брызгаем на него чуток уксуса.
Все это дважды крутим на мясорубке.
Потом смешиваем со сливочным маслом, постоявшим при комнатной температуре.
Добавляем немного растительного масла, сыпем щепотку соды и взбиваем ложкой, пока закуска не приобретёт воздушную консистенцию.
Секрет божественного форшмака по- одесски -жирная селедка, яйца и зеленое яблоко.
Некоторые добавляют орехи.
Моя бабушка делала на Пасху традиционныый форшмак, где селедка составляла лишь третью часть от общей массы закуски. Иногда делала "еврейскую икру" - селедку, морковь и плавленый сыр.
Тетя Роза, добрая одесская знакомая, шумная и острая на язык, делала отменный форшмак и всегда ругала сына Мишу, когда он покупал ржавую селедку, с мутными глазами, треснутой кожицей и узкой спиной.
Она называла такую закуску "гойкина радость" (гойка- нееврейка) .
Впрочем, когда Миша вопреки желанию мамы таки женился на нееврейке и ушел жить к ней, ее жилплощадь Роза называла "гойкина квартира", а саму невестку - "гойка на койке"...
Она рассказывала анекдот.
К Абраму с Сарочкой приезжает друг Мойша. Сара на ужин сделала свой божественный форшмак. Поели, выпили, легли спать. А Мойша ворочается:"Сара, можно?"
-Да ты что? Абрам только уснул!
-Очень хочется, я тихо.
-Ну если тихо-давай...
Мойша встает, идет к столу и доедет остатки форшмака...
Завтра, в канун 15 го дня месяца нисана, еврейская Пасха.
Накануне бабушка всегда делала форшмак и заказывала мацу. Это лепешки из пресного теста, не прошедшего сбраживание.
Мацу приносил в чемодане долговязый дядя Изя.
Я бережно доставал из чемодана тонкие, легкие, только что выпеченные листы мацы. Они крошились и приятно пахли. Жаром печи, теплом рук, вековыми традициями.
Листы мацы были бугристыми наощупь, как страницы книги со шрифтом Брайля.
Все в подпалинах, как история еврейского народа.
И хрупкими, как жизнь и судьба...
