Начало. Не спорь со звёздами! Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5
Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14
Глава 15 Глава 16 Глава 17 Глава 18 Глава 19 Глава 20 Глава 21 Глава 22
Глава 23 Глава 24 Глава 25 Глава 26
На осенние каникулы Наташа приехала наш в город. Официальная версия – проведать родителей. Неофициальная – сами понимаете, учитывая, что мы не расставались с утра до поздней ночи, благо с отгулами у меня было без напряга. То зависали у нее дома, то у меня, то шатались по городу, изредка греясь в каком-нибудь кафе. К тому времени мы уже ответили на вопрос лихого майора, и, как понимаете, положительно. И однажды, перед самым ее отъездом в Вознесенское, он позвонил, чтобы выполнить свое обещание. События этого бурного лета уже отодвинулись куда-то далеко, лишь наши еженедельные встречи с любимой в Вознесенском напоминали о них.
Однажды, когда мы зашли в скверик при правлении колхоза, уже потерявший почти всю листву, нам навстречу попался молодой лейтенантик в милицейской форме. Новый страж Вознесенского пронзил меня взглядом, каким на мою ногу смотрел в свое время рентгеновский аппарат в областной больнице, и важно прошествовал мимо. Покой народа был под надежной охраной! И я с тоской вспомнил Андрея, дав себе клятву навестить друга в Игнатово. Но понимаете, для этого надо было на время оставить Наташу! Ничего, когда-нибудь…
С Николаем мы встретились в тихом кафе, недалеко от областного управления. Славилось оно не столько своей кухней, самой обычной для тех лет, сколько на диво любезными тетками – официантками. Оглядев нас с довольной усмешкой, майор подсел к столику.
- Ты даже не опоздал! У преступного мира выходной? – спросил я после приветствия.
- Лучше. У меня отпуск!
- В ноябре лучше?
- Лучше, чем в феврале, согласись.
После традиционных разговоров «за жизнь» Николай приступил к рассказу.
1968-69 год – по нашей области прошла волна разбойных нападений на сберкассы, инкассаторов и мелкие магазины. Это конечно не то, что было в годы НЭПа или после войны, но в наши дни такое считалось просто из ряда вон! Милиция сбилась с ног, но налетчики были неуловимы. И, лишь в октябре 69-го при нападении на инкассаторов возле гастронома в перестрелке одного из налетчиков убивает случайно оказавшийся там сотрудник милиции.
- Десять лет назад. Вы помните, какие слухи ходили по городу?
- Какие сейчас ходили в Вознесенском, – усмехнулся я. Майор продолжил.
Преследуя второго налетчика в переулке, старшина одного из городских отделений милиции скорее всего увидел, как тот передал третьему сумку с деньгами. Свидетелями этого оказываются еще мальчик лет примерно четырнадцати и пожилая женщина. Время было около 21 часа. Но третий бандит убивает двумя выстрелами нашего сотрудника и тяжело ранит женщину. Позже она тоже скончается. Мальчишка успевает спрыгнуть в «карман» заколоченного полуподвального окна, и его замечает только свидетельница. Паренек укрылся метрах в 50 от места убийства. Налетчики, по показаниям раненой, расходятся, второй уходит дворами, третий идет в сторону, где спрятался мальчик. Практически напротив этого места из подъезда появляется пожилой мужчина, который забирает сумку, перебрасывается с налетчиком несколькими фразами и уходит обратно через сквозной подъезд. Налетчик скрывается далее по переулку. Мальчишка тихо выскальзывает и убегает, никому ничего не сообщив.
К месту происшествия выбегают люди из соседних подъездов, кто-то краем глаза видит быстро идущего подростка, но описать его толком не может. Свидетельница перед смертью тоже упоминает мальчика, но не дает описания. Словом, пареньку крупно повезло.
- Махонин?
- А ты догадлив!
Второго налетчика все же удается взять через два дня, но он упорно молчит. Ничего в деле не дает особых оснований предполагать, что третий найдется. Суд проходит своим чередом и второму дают «вышку». Понятно было, что третий, он же организатор существует, ему уходит большая часть добычи, но сам он в налетах не засветился ни разу.
Розыск основного свидетеля результата не дал. Прошерстили все школы, дом пионеров, дома культуры, где ведутся занятия в детских кружках. Искать его в открытую не рискнули, так как один из сообщников был на свободе. О том, что был еще четвертый подельник, милиция тогда так и не узнала. Описание паренька было слишком невнятным, и стало ясно, что страх заставляет его молчать. Искали даже среди тех, кого могли привести к врачам с нервным потрясением. Пусто.
Свои показания Махонин дал уже после смерти. Его письмецо все-таки настигло убийцу. Дальнейшее выяснилось на следствии.
Старик Чекменев родился в 1909 году, в семье фабричного мастера. Женился в 31-м на дочери бывшего владельца скорняжной мастерской, после НЭПа поступившего работать на меховую фабрику. В войну тесть оказался на оккупированной территории и сотрудничал с немцами. Дочь и малолетний сын Савелия, родившийся в 33-м были с тестем, поскольку сам Чекменев был призван в армию. Материалы КГБ, предоставленные следствию, характеризуют его как идейного и ревностного прислужника оккупантов. У немцев были захвачены материалы, в том числе фотографии, свидетельствующие об его участии в казнях партизан. По показаниям выживших свидетелей, грабил он население оккупированных территорий так, что поражались даже его сослуживцы, такие же предатели и звери. Был приговорен партизанами к смерти, но долгое время уходил от возмездия.
Поскольку немцы и сами не чурались грабить своих прислужников, хитрец поместил часть добра в тайник, успев сообщить о нем дочери и внуку, несмотря на его малолетство. Предатель все же был убит партизанами при попытке эвакуироваться с отступающими немцами. Внук Костя затаил злобу на Советскую власть после прихода нашей армии. Был ненавидим сверстниками, его часто избивали, дочь и внук немецкого прислужника жили в освобожденном городке на положении изгоев.
Чекменев после войны встретился с семьей в 46 году и увез ее на новое место в наш областной центр, где удалось замять их прошлое. Жена умерла через три года, в 49-м. Сын в 52-м был призван в армию, но через 2 года был комиссован по болезни. Подвело сердце. Устроился работать в строительный трест экспедитором, а отец его работал в те годы по снабжению на крупном заводе.
Все было тихо до 1965 года, когда сын настоял, чтобы отец съездил и нашел тайник, но там оказалось только оружие, довоенные советские деньги и запасные документы на имя тестя. И немного золотых вещей, видимо на всякий случай. Часть тайника хозяин похоже опустошил при попытке побега. Золото сбыли при помощи Ракитиной, имевшей особый дар общения с полезными людьми.
С Марией Чекменев сошелся через год после смерти жены, и. не расписываясь, они прожили лет восемь, не привлекая к себе большого внимания. Разойдясь, они не порвали отношения, которые теперь носили сугубо деловой характер, пока Ракитина, выйдя на пенсию, не оставила квартиру сестре и не переехала в Вознесенское, в дом родителей.
Денег от продажи золота хватило на несколько лет. Спекуляции, и торговля ворованными материалами, большого дохода не приносили, т.к. папа с сыном были весьма осторожны. Но и в поле зрения милиции не попали именно благодаря этому.
Мысль заняться грабежами, и набрав денег поселиться в Закавказье, пришла к Константину Савельевичу в 67-м, после знакомства с двумя молодыми и дерзкими, но бестолковыми парнями, перебивавшимися случайными заработками. Один из них был дважды судим за хулиганство, озлоблен и готов на все. За оружием в новый тайник сын ездил сам. В налетах, однако, светиться не пожелал, взяв на себя роль организатора и наводчика. Отец по трусоватой натуре был против, но сын сломил его волю. Отец оказался полезен в другом.
Разбойные нападения были весьма успешны, поскольку были редки и тщательно продуманы. При выборе объекта для налета и плана действий Савелию принадлежало последнее слово. Осторожный и предусмотрительный папа был мозгом и сердцем банды, о чем подельники и не догадывались. Успеху способствовало и то, что соседом Чекменевых был заместитель начальника одного из городских отделений милиции, мужик болтливый и пьющий, но по недоразумению и собственной хитрости бывший на хорошем счету у руководства. С его помощью, но без его ведома они были в курсе многих мероприятий областной милиции. В частности, от него и узнали о давно попавшем в поле зрения угрозыска жителе областного центра, промышлявшем кроме всего прочего поддельными документами, имеющего две судимости. Это было кстати, так как о смене документов на экстренный случай они задумывались давно.
Познакомился с гравером отец, «случайно» пройдя мимо него в пивной, резонно подозревая, что за ним могут следить. Однако милиция ограничилась по непонятным причинам только несколькими визитами к «подучетному лицу». Агентура тоже ничего интересно не давала, и за «клиентом» присматривал участковый того самого отделения милиции, где начальствовал собутыльник Савелия. В конечном итоге два негодяя познакомились и сговорились. Сын, понимая, что гравер знает много, планировал его убрать, поскольку легенда, по которой им были нужны документы была не очень убедительной. Дока гравер легко мог догадаться, что на самом деле они причастны к налетам. Планировалось после убийства поджечь квартиру, чтобы уничтожить возможные следы, которые «мастер» мог оставить для страховки. Визиты на квартиру проходили в то время, когда участковый был в отпуске и присматривать за клиентом было по сути некому.
Но Костику за дело браться не пришлось. Чекменев-папа, явившись за документами и честно принеся деньги, нарвался на шантаж. Со страху он убил гравера несколькими беспорядочными ударами шила, взятым у хозяина со стола. Посидев полчаса и придя в себя, он стер почти все отпечатки пальцев. Забыл только об одном, да и как его сотрешь. Был он на конверте с пластинкой, которой Савелий заинтересовался. Второй отпечаток остался на ручке проигрывателя, когда хозяин попросил его сделать музыку по тише. Погода была сухая, характерных отпечатков обуви и следов почвы в квартире не оказалось. Было четыре часа ночи, поджечь квартиру у него не хватило духу. Домой он дошел, никого не встретив. Свет выключил, обмотав руку чистым носовым платком. Труп обнаружили дня через три, когда участковый, явившись навестить его, в очередной раз «не застал дома». Ткнулись несколько раз в дверь в течение дня, потом решились вскрыть, воспользовавшись тем, что к нему приходит пожилая женщина для уборки. Ключа у нее не было, однако хозяин всегда предупреждал, когда его дома не будет. Розыскная собака помочь уже не могла. Найденные «пальчики» по картотеке не проходили. Отцу с сыном снова повезло.
- Бланки этих документов были в последнем тайнике? – с азартом спросила Натали.
- Да. Были также уцелевшие стволы, аж три штуки. Были деньги, порядка восьмидесяти тысяч, было золотишко из ювелирного, который они взяли в начале 69-го.
Затем случился роковой налет, прервавший их деятельность. За сыном уже числилось два убийства, за отцом одно, и они решили, не привлекая внимания, сменить место обитания, пока недалеко и под своим именем. Сердце у сына стало совсем сдавать, и он получил нетрудовую группу инвалидности. С мечтой поселиться в Закавказье пришлось расстаться. Сын и отец надеялись, что временно. И им снова повезло, так как похищенные бланки паспортов уже были на учете, и при прописке в другом месте могли их выдать. Гравер схалтурил, и использовал свою старую заначку, которую он хранил, конечно, не дома.
Бланки были похищены в одном из паспортных столов в соседней области по заказу самого «мастера» за два года до этого. Доступ к сейфу с бланками имели многие, контроль был халатным, и виновных не нашли, ограничившись увольнением двух паспортисток и начальника.
Для переезда здоровье сына было убедительным поводом. Они, не без дальнего прицела, выбрали Вознесенское, где проживала Мария. Отец с сыном приехали в начале 70-го, сначала снимали у нее жилье, не афишируя прежние отношения, затем прикупили старый кирпичный домик с тремя комнатками и кухней. На участке был сарай и металлический гараж. Потайной выход из дома в дровяной сарай Чекменев сделал позже.
Отец устроился кладовщиком на склад, располагавшийся в бывшем храме, сын поначалу пошел сторожем в ремонтный цех и на стоянку тракторов, мотивируя это тем, что истосковался по работе. Жили внешне тихо, с людьми были общительны и произвели самое благоприятное впечатление.
В 73-м храм передали епархии, как не сопротивлялись колхозные власти. Чекменев устроил на новой работе тайник в самом дальнем от входа углу храма, в колонне или как там ее называют архитекторы, но опустошить его не успел. Сын стал совсем плох, и они провели два месяца в городе, в больнице. Когда вернулся, худшие опасения подтвердились, в храме уже шел ремонт, склад был вывезен, бригада шабашников находилась там безотлучно, по храму сновал его новый «владелец» отец Василий. Ремонт был поверхностный и старик убедился, что его тайник скрыт под слоем штукатурки.
Сын умер в июне 74-го, и был первым, кого отпел отец Василий. Чекменев вошел в доверие к батюшке и после краткого ликбеза по духовной части стал церковным старостой, чтобы быть поближе к тайнику. Сам тайник он опустошать не торопился, убедившись в его надежности, да и случая подходящего не было. Чем он занимался после смерти сына вы уже знаете.
- Про Махонина ты Наташе рассказывал?
- Да. А вот что между ними было? – Наташа слушала, затаив дыхание, глаза ее сверкали. Увлекается моя подружка тайнами просто на раз. Как ей должно быть скучно в школе!
Взяв для диплома тему восстановления фресок, он ездил по церквям для сбора материала и поиска подходящей работы. Заодно скупал и реставрировал старые иконы. Приехав в Вознесенское, он по совету Чекменева, который ни о чем еще не подозревал, остановился у Ракитиной.
С Чекменевым Илья познакомился в первый же день, когда после службы делал фотосъемку остатков церковной росписи. Узнал он его не сразу, но, услышав голос, с трудом не подал виду, что удивился.
Через три дня он начал осторожно расспрашивать о старике Ракитину и Рогожина, не подозревая, что они все скажут самому Савелию. Подпольная деятельность сделала их всех подозрительными. Старик заподозрил в нем сотрудника милиции, но решили проверить. Ракитина, подсмотрев адрес в паспорте Махонина, в очередную поездку в областной центр «по делам», навела заодно справки у соседей Ильи под благовидным предлогом.
По просьбе старика Мария пыталась выведать окольными путями, чем старик заинтересовал студента. Подробностей уже не узнаем, но, если верить Савелию, тот поначалу успокоился. Но в один из дней Махонин, по-видимому, решился на шантаж. Написал письма, вложил рисунки с изображением старика, очевидно посчитав, что просто его имени нам недостаточно, один конверт отдал хозяйке, другой для страховки отправил по почте. То ли для надежности, то ли, просто не доверяя до конца Марии из-за ее знакомства со стариком. Этого нам тоже не узнать.
Затем состоялся откровенный разговор с Чекменевым. По словам Савелия, Илья требовал за молчание десять тысяч. Но мудрый старик знал, каково быть на крючке. Узнав от Марии про «заветное письмецо», о котором упомянул Илья, он решил, что перехитрит студента. Дальнейшее известно со слов Рогожина. Следственный эксперимент все подтвердил. Кстати, орудие убийства, топор, был все же найден на дне пересохшего в августе лесного озерка. На одежде Чекменева, изъятой при обыске, были найдены следы крови.
- А ладан?
- Не торопись. Ладан на сапогах тоже нашли. За два дня до этого он просыпал ладан из жестяной банки на пол и наступил на него, попросив Нину Григорьевну убрать все. Дело было в церковной лавке. Старушка с трудом, но вспомнила этот случай.
- Продешевил студент, – грустно усмехнулась Натали.
- А с Марией так и было, как мы предполагали?
- Да, именно так. Веревку нашли у старика дома, эксперты подтвердили, что душили именно этим отрезком. Унес он ее в кармане, старый «мудрец».
- Ну, народ уверен, что можно надеть перчатки и творить что угодно. Наивные. А Савчук заговорил?
- Заговорил, куда он денется. Кровь на железяке его группы, показания Савелия, напомнили разговор, который ты подслушал, кулон, похищение письма. Все вместе опытного адвоката не напугает, но Петька решил сдаться.
- Не повезло Марии. А что, Савелий без помощника обойтись не мог?
- Пришлось бы, ну тут Петька подвернулся. Попробуй ты еще задушить ее без шума.
Наталья залпом выпила стакан минералки. Коля с сомнением поглядел на нее:
- Сменим тему?
- Нет, – решительно ответила она.
- А вдруг не уснешь? – усмехнулся я.
- Когда он решил ее задушить?
- Окончательно принял решение уже на мельнице. Ну, по его словам. Она обнаружила не только отсутствие конверта, пропал кулон – единственная память о погибшем муже. На студента ей было наплевать, но память она ценила дорого.
- А Петра он встретил, когда уже вышел вслед за ней?
- Да, он пошел за ней через пятнадцать минут, примерно. Махнул Петру, мол, иди следом. Если бы Петька сказал про кулон, может, все и обошлось бы!
- А дальше?
- Старик был находчив, сказав ей ждать, он повернулся к выходу и вышел наружу. Савчук дожидался там. Савелий велел ему оглушить Марию и связать, тот дурак не сообразил, а что собственно дольше-то будет? Вошел, Мария увидела его, испугалась, бросилась во второе помещение, в дверном проеме он ее настиг, саданул железякой. Савелий перешагнул ее довольно неуклюже, взяли с Петром за ноги и за плечи, перенесли вглубь здания. Эксперты у нас молодцы, надо признать. По словам Савчука, он и понять не успел, как старик управился с веревкой.
- Душить то несколько минут надо! – блеснул я знаниями.
- Его следователь и спросил, сколько минут он так «понимал». Нежные они, Петя с Витей, оба «в столбняке» оказались.
Наташа дрожащей рукой налила себе еще воды. Я так увлекся, что даже не сообразил за ней поухаживать.
- Ну, это если не врут.
- Следственный эксперимент все подтвердил. И показания сошлись.
- А чего так Савелия на исповедь потянуло?
- Он устал. Поначалу барахтался как в проруби, все на что-то надеялся. Его мотивы – жадность и страх, с ними он шел по жизни. От этого устаешь.
- А Люба, знакомая Кости?
- Ну жили они вместе. Потом тот умер. Что дальше, если она даже не вдова ему? А Савелий с ее братцем общий язык нашел. Через него и с Борей познакомился. Хотя дел вмести не вели никаких, а вот, под конец и братец пригодился. Ей не нравилось это, она со стариком перестала общаться, на могилу к его сыну только тайком приезжала. Вот и все дела…
- Ну а Савчука кто траванул? За ним же следили.
- У Пети дома правило было – всегда пузырь наготове, его и подменили. Снотворное у Савелия нашли, тот объяснил, что через Марию достал давно.
- Кто подменил, за домом ведь следили?
- Боря Файно, на бутылке были и его отпечатки. А следили не за домом, а за Петькой, того днем в доме не было. Передал Чекменев сверток с таблетками, деньгами и запиской через женщину, торговавшую свечками в церкви.
- Нина Григорьевна?
- Нет другая, худенькая такая. Кто ж догадаться мог? А Файно днем мирно попивал пиво под «навесом». Там все на одну рожу, он не выделялся. Старушки Савелию рады были услужить, сами не зная, в чем участвуют.
- Как Савелий, будучи под наблюдением, с ним связь держал?
- Его же не плотно опекали. И Петра. Но он это почувствовал. И Савчука решил убрать. Вызвал он Борю утром, позвонив из амбулатории, куда заглянул ненадолго. Наш сотрудник не решился за ним зайти, не сообразил, что там телефон.
- Так все просто! И страшно, – передернув плечами сказала Наташа.
Да, по окончании дела, все просто и объяснимо. По окончании. И мы, наконец, сменили тему.
***
Уходили наша компания из кафе около одиннадцати вечера. Дойдя до колиного дома, мы тепло распрощались с майором. Было заметно, что, когда количество спутников уменьшилось, моя подружка стала нервничать и оглядываться без причины. Ночь, ноябрьский ветер, тусклый свет фонарей.
- Натали, если бы я был «плохим мальчиком», то предложил бы сегодня спать вместе. Ради твоего спокойствия.
- Еще надоем тебе, не спеши, Вовка. Но, спать сегодня буду при свете!
- Лучше при Вовке!
- Это то, о чем я так мечтала маленькой девочкой? Это предложение?
- Неофициальное. Постели мне прикроватный коврик, я лягу на нем.
До свадьбы оставалось еще долгих восемь месяцев. Мы и не заметили, как они пронеслись…
"Приворот" рассказ от автора детектива "Запоздалый свидетель".