Начало. Не спорь со звёздами! Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5
Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14
Глава 15 Глава 16 Глава 17 Глава 18 Глава 19 Глава 20 Глава 21 Глава 22
Глава 23 Глава 24
Николай сначала решил подремать в своем кабинете, но передумал и поехал на место. Там, в участке, мы с ним и встретились. После чего я направился домой, потеряв майора из виду. Потом, как вы уже знаете, мне стало не до его дел. Николай, между тем, направился в дом к попу, где его вкусно накормили «по старой дружбе», и стал расспрашивать отца Василия обо всем, что произошло за день. Поп, после всех таинственных событий, держался настороже, и его легко удалось убедить, что надо подмечать каждую мелочь. Прихожане и его помощники заметили, что после покушения на дьякона батюшка стал рассеянным, даже во время службы, зато надолго не покидал храм, и встревал буквально в каждую мелочь, до того бывшую обязанностью старосты. Зорко он также следил, кто с кем разговаривает, ловя на лету каждое слово. И вот, проросли всходы!
Чекменев днем попросил Нину Григорьевну отправить телеграмму. Поскольку дело было внутри храма, засечь это милиция не могла. Не заподозрил никто и когда старушка зашла на почту. За ней не следили. Но отец Василий, чей мозг уже плавился от всего происходящего, которого он понять не мог, случайно услышал. Тренированная память человека, окончившего «на одни пятерки» семинарию, все вывалила майору.
Коля рванул к Нине Григорьевне, предусмотрительно поинтересовавшись, не попадется ли он на глаза Савелию. Но старик уже был дома. Воспитанная в строгих правилах женщина сначала отнекивалась, но майору удалось ее убедить. Впрочем, текст она не помнила.
- Что-то такое, поезд встретить надо. Соседка просила его отправить. Сама-то она приболела. А Савелию Ивановичу всегда дел хватает. Я по пути домой на почту и забежала.
- Когда?
- Да где-то так в час…
- Вы соседей Савелия Ивановича знаете?
- Я там мало кого знаю, молодые все вокруг. Он один такой в возрасте. Со всеми дружит, а я-то с бабками, сами понимаете.
- Подпись чья?
- Лена какая-то.
- А листок где?
- Да выбросила там, к чему он нужен. Телеграмму написала и выбросила.
- Куда выбросили?
- Там урна для мусора, у них в комнате, где телеграф. А что случилось? Савелий Иванович всегда соседям помогает.
- Ничего не случилось. Просто забудьте все, о чем мы говорили.
Старушка растерянно кивнула и, как и в прошлый раз, снова перекрестилась. Майор выскочил на улицу и махнул водителю ожидавшей машины. Он настолько сроднился с пейзажами Вознесенского, что конспирация ему не требовалась. Подхватив по пути еще одного сотрудника, машина направилась к заведующей почтовым отделением. Малолетний сынок ее от души возблагодарил милицию, увезшую маман по срочному делу, так как та устроила ему вселенский скандал по наветам соседки. На почте два опера перерыли все урны и коробку, куда приходящая уборщица высыпала мусор, но листок все же нашли. Дать просмотреть бланки телеграмм без санкции прокурора завотделением стоически отказалась, несмотря на досаду на лице майора.
Там же с почты Николай позвонил в управление, озадачив дежурных коллег проверкой адреса, находившегося в соседнем райцентре. Второй сотрудник в это время деликатно выпроводил заведующую в соседнюю комнату. Особенно насторожило бывалого оперативника время прибытия 01-30. Был ли такой поезд – неведомо, расписания поездов на почте не нашлось. Но зато было очень похоже, что старик кому-то назначил встречу. Если бы до этого времени узнать – кому! Сотрудники принялись за работу.
К девяти оперативники начал подтягиваться на свои места. Колина машина с радиотелефоном спряталась во дворе у Золотницких, заехав в старые ворота под навес. Даша пыталась вынести ребятам поесть, но ее настойчиво попросили не выходить из дома. До примерно 11-20 все затихло, докладов не поступало, лишь изредка проверяли связь. Затем заработал радиотелефон у Николая в «Жигулях». Докладывали опера, уже домчавшиеся до адреса, по которому отправляли телеграмму.
По адресу проживала Воропаева Любовь Арсеньевна, 1930 г.р., незамужняя, бездетная, работница консервного завода, в квартире прописана вместе с матерью. У нее, по данным участкового, периодически останавливался двоюродный брат, ранее дважды судимый, Починок Геннадий Семенович, 1934 г.р., данных о месте работы нет, судим за мошенничество и подлог, прописан в Воронеже, не женат, детей нет, запрос по месту прописки направлен срочно.
По показаниям сестры, брат сейчас приехал к ним, но не был дома с пяти вечера этих суток, телеграмму получила мать и очень удивилась. По ее словам, племянник тут же забрал бланк телеграммы и через полчаса вышел из дома. Брат, как рассказала Воропаева, живет у них вторую неделю. Никто из семьи не владеет автотранспортом и не пользуется им по доверенности. Знакомых владельцев «Москвичей» у нее нет. Данные на саму Воропаеву можем получить только завтра, сам участковый к ней претензий не имеет.
- Вы еще там?
- Конечно, товарищ майор.
- Поднимитесь к ней. Вопросы такие: первое – была ли она знакома с Чекменевым Константином Савельевичем, второе – кого из знакомых брата здесь может назвать. Были ли у него гости? Третье – где был брат в ночь нападения на Савчука. Называйте ей только дату, без подробностей!
- Есть, – озадаченно ответил оперативник. А то он сам не догадается, что можно говорить!
- Засаду в квартире, подключите местных. Засаду без особого приказа не снимать. Приметы Починка мне срочно!
- Есть!
- До связи.
- Наш промах, когда Вовка про Любу доложил, ее сразу надо было искать! – сказал Георгий, сидевший на заднем сиденье.
- Интересно, почему она раньше не всплыла? Со столькими людьми говорили.
- До того, как махонинское письмо получили, нужды не было сыном интересоваться. Он умер лет пять назад. Да, в 74-м, точно, помню отец Василий говорил.
- Видишь ли, а как ее найти? Была, да сплыла, фамилии не оставила. Хорошо, что старика не расспрашивали, вот бы всполошился!
- Да и эта Люба – может совпадение? А мы тут уже предвкушаем не пойми-чего.
- Нет. Не верю в это совпадение. Не так много у Савелия связей среди уголовников. Да, слушай, пора тебе по ближе к своим ребятам, от «наружки» пока доклада нет, но все же, – Николай обернулся к товарищу. Капитан тенью выскользнул из дашиной калитки. Майор остался наедине с рацией и водителем, вопреки инструкции мирно дремавшем. Снова раздался вызов.
- Товарищ майор, на первый вопрос –да. Но от подробностей отказалась. Второй вопрос – знает двоих по именам, один похоже сидел, судя по манерам. Ни фамилий, ни адресов, ни кличек. Она этих посиделок не терпела, уходила на улицу. Третий вопрос – ушел из дома в шесть вечера накануне, помнит, потому что поругались, она его просила уехать. Вернулся больше суток спустя, она точно время не скажет, работала в ночную, мать спала, у него ключи. Диктую приметы…
- Утром привезите Воропаеву в управление. До связи ребята, что-то из ряда вон – сразу нам доклад.
Сотрудник, связывавшийся с майором, снова вышел из машины, и с оглядкой пошел к дому. Напарник сделал ему знак – не появлялся. В тени дворовых построек оперативники слились с пейзажем.
Часов в одиннадцать, когда уже надежно стемнело, один из оперов, ловко перемахнув высокую ограду, осмотрел двери старинной церквушки. «Южные» боковые двери оказались не заперты! Когда старик их отпер, никто и не заметил. Ну, значит ждем! Оперативник тихо отошел в самый дальний угол церковного садика. В руке у него была труба портативного перископа, чтобы незаметно заглянуть в окна храма, если понадобится. Рацию он пока выключил, чтобы его не выдал случайный вызов.
Примерно в час поступил доклад о том, что Чекменев незаметно выбрался из дома. Засекли его уже у дровяного сарая. Посторонних вокруг не наблюдают.
- Ведите его очень осторожно! По сторонам внимание! На подходе к храму «передайте» его двенадцатому.
- У объекта за спиной рюкзак, предположительно с инструментом, руки свободны. Постоянно осматривается.
- Принял. Парни, предельная осторожность!
Невидимая процессия темными тропами следовала в направлении церкви.
- Енисей, двойке!
- На приеме, – майор напрягся, докладывал пост со стороны проселка, идущего от шоссе, за ремонтным цехом.
- Проследовал в вашем направлении «Москвич-412», номерной знак…, в машине двое. Идут «на габаритах», фары выключены.
- Принял, перекройте выезд.
Оперативники, когда габаритные огни скрылись за поворотом, велели бывшему наготове трактористу вывести трактор из ворот на проселок, заглушить и уйти внутрь. Парень с интересом поглядел на них и пожелал остаться. Те не согласились. Штатскими не рискуют. В общем, то что проехали те самые было понятно, местные не крадутся, как «тать в нощи».
- Третий, Енисею! Готовьтесь по команде перекрыть выезд на шоссе!
- Принято, я третий!
Сам Николай уже переместился в заколоченный магазинчик перед храмом. Все в нетерпении ждали дальнейших докладов. «Москвич» по докладу сотрудника, наблюдавшего за центральной улицей, свернул на окраину, где пробирался в сторону храма Савелий Иванович. Пустить за «Москвичом» машину, понятное дело, не рискнули.
- А если он впрыгнет в машину и ходу? – предположил молодой парень, стоявший рядом с майором. Тот отмахнулся. Такой вариант тоже был предусмотрен, из Вознесенского на машине не вырваться. Если будут уходить пешком, два проводника с собаками наготове, в неприметном РАФике, стоявшем за опорным пунктом. Сказался немалый опыт и педантичность полковника, начальника УгРо. Пусть сегодня хоть треть личного состава на ушах будет стоять, но никаких неожиданностей быть не должно! Потом выспятся, когда-нибудь. Такого нашествия милиции древнее село не видело никогда. Собственно, оно и не увидело, а потому мирно спало. Только мы с Наташей, да сторожа и дежурные на фермах не дремали, но нам и не положено.
- Девятый, что наблюдаете?
- Чисто, Енисей, я девятый.
- Перекрывайте проселок!
- Выполняем, я девятый! – грузовик медленно выполз из-за старой мельницы. Водитель заглушил машину и погасил габариты.
- Енисей, объект возле переулка сел в подъехавшую машину «Москвич-412», номер не освещен, машина следует по направлению к старому селу, обходит храм с тыльной стороны. В машине трое, включая объект.
- Принято, Волна!
- Енисей! Машина погасила габариты, повернула за храмом к площади!
- Принято, Волна! Мы их видим, подтягивайтесь на свое место, обратно к дому. Ребята, смотреть в оба!
- Вижу, идут без огней, но уверенно, –доложил майору молодой сотрудник, не отрываясь от ПНВ.
- Я Енисей, всем готовность по первому варианту!
- Вывернули на площадь, стали возле ограды, один вышел, с рюкзаком, низкого роста, старческая походка.
Мотор замолчал, дверь машины закрылась с тихим звуком, свет в салоне погас. Савелий направился к калитке и на ощупь, без видимого труда отпер ее. Многолетняя привычка. Подельники остались в машине.
- Обходит храм справа, идет к боковому входу. Потерял из виду, – продолжал наблюдатель.
- Енисей, объект внутри, я Горизонт. Включил фонарь, – заговорила рация голосом Георгия.
- Семерка, наблюдать в окно номер три, тебя из машины не видно, я Енисей.
- Я седьмой, выполняю, – опер, когда в храме появился слабый отсвет фонаря, уже включил рацию, но приглушил звук.
- Горизонт, на исходную! - В голосе майора уже слышался азарт и волнение.
- Выполняем, я Горизонт.
Три человека бесшумно сквозь боковую калитку перетекли к боковым дверям храма и расположились так, чтобы выходящий не увидел их в первую минуту. Тоже прикрутили громкость. В эфире установилось молчание. Двое не делали попыток выйти из машины, только закурили и открыли боковые окна. Совсем некстати, если у них отличный слух. Николай бросил взгляд на часы, Чекменев внутри уже двенадцать минут.
- Вижу седьмого, отходит от окна, – доложил майору наблюдатель.
- Енисей, седьмому! Старик уже снял икону и ломает кладку. Но не спеша, видно шума боится!
- Понял тебя, возвращайся!
Сотрудники, которые должны были, исходя из теперешнего расклада, брать людей в машине, внутренне подсобрались, готовясь к рывку. Ожидание для них в этот момент было хуже всего. Хотя, пассажиры машины и выглядели безобидно, кто ж их знает… Двое из Гошиной «пятерки», оставшиеся за оградой, бесшумно переместились к углу церковного забора.
Внутри храма, где шла интенсивная работа, мерцал слабый отсвет фонаря. Один из ожидавших вышел из машины и пристроился возле беленного столба ограды. Святотатец! Справив нужду, мужик закурил и попытался разглядеть, что там, но ничего, по счастью, не заметил, и снова залез в салон.
Стрекот цикад был громким, но, к сожалению, не мог заглушить посторонних звуков, и Коле все время казалось, что наших ребят услышат. На соседней улице послышался шум мотора и появились отсветы фар. Было заметно, как в «Москвиче» оба деятеля напряглись. Но машина заехала в чей-то двор, и все стало тихо.
В принципе, все шло как по маслу, но бывалых сотрудников это только настораживало. С момента проникновения в здание храма прошло двадцать пять минут.
- Енисей, седьмому! – тихо зашипела рация.
- На приеме! – Николай, казалось, скомкает рацию как сигаретную пачку.
- Объект упаковывает изъятое в рюкзак. Заметил два ствола, один спрятал спереди за ремень, – оперативник говорил почти шепотом. От тайника до окна, за которым он наблюдал, было метров пять. Пришлось снова отойти от стены.
- Всем готовность! Пятый и шестой – работаете по команде Горизонта! – Принял окончательное решение майор.
- Я седьмой, он пошел к выходу, готовьтесь! – не сдержал эмоций опер.
Свет фонаря в окнах исчез. Слегка заскрипела дверь.
- Бросок! – Георгий выдал в эфир кодовое слово, готовый подстраховать своих ребят. Но со стариком сложностей не возникло, двое крепких парней, стоя по бокам дверного проема, лихо заломили выходящему руки и уронили его на колени. Один из них, правой рукой вынул из-за ремня Божьего старичка пистолет, второй при помощи капитана защелкнул на нем наручники. Сам Георгий еще и успел сноровисто зажать Чекменеву рот своей ладонью, бросив рацию на траву.
Двое парней из-за угла церковного забора бросились к машине. В темноте преступники увидели их не сразу. Взревели моторы сразу двух легковушек, одна из них, выехав из ближайшего к ограде двора раскорячилась поперек улицы, закрывая проезд к центру села, а заодно закрывая и выезд в проулок, по которому в ту злосчастную ночь шел Сашка. Из нее вслед ребятам рванули еще двое. Вторая выскочила из заброшенного двора, со старой улочки на задах храма, и, на ходу врубив фары, подлетела и уперлась капотом почти в багажник «Москвича». Еще двое на подмогу.
Даже обидно, как говорил потом Коля, но все хлопоты оказались ни к чему. Расслабившиеся преступники, ошалев от неожиданности, не пытались ничего предпринять. Даже не пытались завести машину. Их легко выдернули из распахнутых дверей, и, скрутив, уложили мордами в землю. Оружия у них не оказалось. Когда на поле битвы прибыл майор Демидович, с еще двумя парнями, все было кончено. Хмурых мужиков подняли с земли и надели браслеты.
Поднеся к лицу рацию, старший дал сигнал остальным об успешном задержании. От шоссе за «клиентами» направились три «Волги». Выезды из села пока оставались под контролем. РАФик с кинологами уже пристраивался с краю площади. Машины развернули так, чтобы фары освещали злосчастный «Москвич» и двух хмурых, помятых героев. Коля подошел к ним со своей «фирменной» улыбкой и ласковым тоном предложил для начала познакомиться. Впрочем, одного он уже сразу узнал по приметам – Починок.
Вглядевшись во второго, крепкого и высокого детинушку с мрачной обрюзглой физиономией и нависающем над ремнем животом, с руками, похожими на грабли, он с радостью опознал в нем рецидивиста, известного как Борис Файно, он же Боб Вологодский, он же «Шкворень», он же…, впрочем, не буду вас утомлять. Борис ответной радости не проявил и несмотря на свой богатый опыт мучительно соображал, как ему себя вести.
Строго говоря, к поджогу и другим делам их причастность еще предстояло доказать, но Коля и не торопился. Невысокий, широкоплечий, круглолицый и лысоватый, с солидным пузом и кустистыми баками Починок уже тяжко вздыхал, всем своим видом показывая, что готов, дорогие начальники, с нашим удовольствием, вы только спрашивайте…
Оружия не оказалось и в салоне, там вообще не было ничего подозрительного. Машина была зарегистрирована на родного дядю Бориса, доверенность в порядке, права тоже. У Починка тоже оказались права в наличии. Оба жулика не в розыске, честно отбыли свое. Ну, просил старичок подвезти, так что с того.
- Так за что нас взяли, граждане? – очухался от ступора Файно.
- Как всегда – ни за что. Бумагу с ручкой для жалобы прокурору дать?
- Погодим пока, – проскрипел Шкворень, не ожидавший такого ответа.
- А, может, возьмешь все-таки? Не жалобу, так чистосердечное напишешь.
- Пошел ты, гражданин майор! – ответил Файно, так же узнавший Николая.
- Не хами! – Один из оперов дернул того за наручники.
- Погодите, ребята. Он тугодум, когда сообразит, какой расклад нынче вышел, будет вежливым. Так-с, а что там у нас в багажнике?
Коля махнул понятым, которые уже подъехали с оперативной машиной. Дежурный из правления и все тот же Гриша Балицкий, живший рядом.
В багажнике ничего не было. Ничего, кроме запаски, домкрата, монтировки и ящика с инструментом. Ну, еще по мелочи, две лопаты, два мешка, моток бельевой веревки. Файно, матерно шевеля губами отвернулся, Починок угодливо заглядывал майору в глаза.
- Скажите, товарищ Балицкий, картошку уже пора копать? А то мы городские…
- Словно вы, Николай Александрович, никогда «на картошку» не ездили, колхозникам помогать, – лукаво ухмыльнулся Григорий.
- Так, а может, яблоки поспели? Но их лопатами не копают, даже я знаю.
- Дак это, теща попросила помочь, по хозяйству, – тонким голоском пропел один из подельников.
- Когда вы тещу успели завести, Геннадий Семенович?
- Ну, евонная теща.
- Придурок! – прошипел Файно, так же сроду тещи не имевший. Как и жены, а без нее какая теща?
- А что помочь-то?
- Ну, она скажет, – растерянно ответил бывший мошенник, утративший враз всю свою находчивость.
Николай брезгливо пальцами поднял два пыльных безразмерных рогожных мешка. Показал понятым две лопаты, с рождения не знавших, что такое земля, только что из магазина. Веревка в мотке была еще снежно-белой.
- А почему мешка два? Вы мне как на духу, гражданин Починок! Вы что, старичка расчленить собрались?
- Ни Боже ж мой, – затрясся тот.
- Так для чего?
- Ну как же ж, вроде савана, что ли… Как же без савана хоронить то, не по-Божески как-то… - запинаясь прошептал Починок. Файно сплюнул, и устремил взгляд в ночную темень.
- Один мешок снизу, другой сверху, – догадливо покачал головой один из оперативников.
- Вот же ж. И веревочкой перевязать. А то ж как его хоронить, не собака же. – Гена почти потерял голос.
- Ладно, план хорош, жаль, что не удался бы! Не таращьте глаза, всего не предусмотришь! Как старичка кончать собирались?
Починок растерянно перевел взгляд на подельника. Тот устало ухмыльнулся.
- Милицией пригрозить собирались. Тут старичок бы и «крякнул».
- Ладно, оставим на потом. Ребята, тащите сюда Савелия Ивановича, – майор говорил в рацию уже не соблюдая правил. Нервное напряжение у него спало.
Привели старика, отчего у понятых глаза полезли на лоб.
- Савелий Иванович, знаете этих людей?
- Ребяточек я просил меня подвезти, – нескладно, тихим добрым голосом заговорил Чекменев.
- Далече? – с нескрываемой иронией спросил Коля.
- До города.
- А там на электричку?
- Бог его знает, но решил я место жительства сменить. Тяжкие воспоминания мучают, даже вот могилку сыночка решил оставить, – кротко заговорил лукавый мерзавец.
- А в багажник к «ребяточкам» не заглядывали? Подойдите сюда!
- Ироды! – заглянув в машину, затрясся Чекменев.
- Точно, «ироды», не спорю. Теперь вы, ироды, сюда смотрите. Это у Савелия Ивановича было. – На капот легли «Вальтер» и два «Нагана», ухоженные, в смазке.
- Сука! – Шкворень повернулся к Савелию. Починок охнул и закатил глаза, обеими руками в браслетах опершись на крышу автомобиля.
- Святые люди! Мне даже интересно, кто бы из вас верх взял. Но Савелий Иванович точно не стал бы вас хоронить. Да, гражданин Чекменев? Кстати, совсем забыл! Ну ка, гражданин Файно, покажите руки. Ближе, ближе к фарам!
На левой ладони была видна засохшая рана сантиметра два, рука в этом месте была отекшая, с краснотой.
- Что с рукой, Борис?
- Бабу гладил. Ершистая! – ухмыльнулся тот.
- Ершистая? Может, деревянная, занозистая? Ладно, с вами потом…
Две «Волги» увезли в город незадачливых могильщиков. У вскрытого храма поставили охрану, дожидаться следователя и экспертов. Снова пришел их черед. Пара набитых до отказа «Жигулей» увезли в город часть парней, участвовавших в операции.
- А мы с вами, гражданин Чекменев, к вам домой. И советую не тянуть с признанием. Хотя два убийства – это уже безнадежно. Или не два, а больше, Савелий Иванович?