Начало. Не спорь со звёздами! Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5
Дело, конечно, не забуксовало, но по горячим раскрыть не удалось. Только загадок добавилось. Началась рутинная работа.
Результаты обыска по месту жительства ничего не дали. По словам сестры, вернувшись из Киева, Илья прожил дома два дня и отправился собирать материал. Вот интересно, в Киеве, с его потрясающими соборами материала не хватило? Или реставраторам работы не было? Впрочем, студент сам волен выбирать, где ему работать, лишь бы тема диплома отвечала требованиям института. В художественном определенные «вольности» допускались, особенно если студент на хорошем счету. Ответ из вуза еще не пришел.
Дома нашли пару икон, явно не из музея. Оценили их в пару сотен каждую, если сдавать в комиссионку. В принципе, не мало. Сестра сказала, что лежат они уже года два. Очистить их студент не успел. Старая записная книжка с телефонами, большинство их уже, скорее всего, не актуальны. Бумаг много, все-таки человек изобразительным искусством интересовался. Просмотрели, не поленились. Но ничего интересного. Ни заначек, ни тайников в комнате не оказалось.
Школьные друзья после армии и института отошли на третий план, как сказала та же сестра. По ее словам, вся его жизнь переместилась в Киев. Последние три года он приезжал на неделю зимой и неделю летом, и то из-за матери. Будучи дома, почти никуда не выходил, как он сам говорил – «отъедался». Неужели искать надо в Киеве? Логика подсказывала, что безусловно – нет. Переться за ним за тридевять земель, отмахать еще четыре километра от ближайшей деревни, чтобы проломить голову – это уже было слишком!
В райцентре и области тем временем работа продолжалась. Не забыли и про исчезнувшую хозяйку дома. Майор позвонил им тем же днем, когда мы навестили храм, и дал установочные данные на новую свидетельницу. Но мало ее найти, к допросу надо было подготовиться.
Допустим, Ракитину она видела. Но по фото с паспорта опознать ее нелегко. Ну и тем более, что фото не «свежее». Нужны последние фотографии, желательно в полный рост, сидящей на стуле и тому подобные. Оперативник, навестивший ее сестру, снова взялся за дело. Но, поначалу опять не заладилось…
- Последние лет десять? – Растерянно спросила Наталья Семеновна.
- Чем позднее, тем лучше, желательно в обычной обстановке. Ну и хороший портрет, – пытался объяснить наш сотрудник.
- Зачем нам старухам, кто на нас любоваться будет? Разве что на памятник?
- Ну, хоть бы и на памятник, – покладисто согласился оперативник, в душе отругав себя за бестактность.
- На памятник у нас припасены. Вот, где мы молодые! Пусть на нас молодых глядят, – усмехнулась сестра, вынув из одного альбома вложенные меж листов фотокарточки.
- Разрешите поглядеть? – Сотрудник обреченно листал альбом.
И тут улыбнулась удача. Редкая, надо сказать, в нашем деле удача.
- Вы знаете, есть!
- Простите меня, совсем забыла! Ведь есть! – Неожиданно резво хозяйка встала и подскочила к письменному столу.
- Память совсем… Вот смотрите! – Она протянула черный конверт от фотобумаги.
Две сестры были сняты на фоне подъездной двери, на фоне кустов во дворе, на лавочке… Женщины выглядели слегка смущенными вниманием, которое проявил к ним неизвестный фотограф. Впрочем, фотографа она тут же назвала.
- Аркадий. Он в соседнем подъезде живет. Хороший мальчишка, и без ума от фотодела, – употребила она устаревший термин.
- Всех фотографирует, даже собак и кошек, птиц и тех умудряется…
- Это мы тут пройтись собрались до поликлиники, да я потом Машу на электричку… В том году. Аркаша их через неделю напечатал, отдал мне, а я забыла. В двух экземплярах, понимает ведь, что нас двое.
Это было совсем уж кстати. Снимки получились, к слову, очень приличными, чувствовалось, что парнишка не новичок.
- Не разорит родителей? – Усмехнулся оперативник.
- Я, кстати, заплатить хотела, так он чуть не обиделся. Вы по одному экземпляру берите, потом вернете.
***
Вторник в Вознесенском начался как обычно. Я был у майора на подхвате, вроде «Узнай, уточни, поговори». Мы с ним сдружились и общались совсем уже по-свойски. Коля работал с остальными судимыми. По поручению следователя, допрашивал их официально, как свидетелей. Поскольку все заверяли, что они не при чем, он выяснял, что делали в момент убийства, с кем общаются, чем заняты. Андрей сидел рядом и казалось слушал в пол-уха. После того, как собеседника отпускали, он комментировал ответы и давал свое мнение по каждому. Судимый народ был недоволен, но понимал, что при данном раскладе вопросов не избежать. Допросили пятерых, но заинтересовал нас только один, Петр Савчук. И то, алиби было железным, хотя его еще и не проверили. Работал он разнорабочим на птицеферме. Это был целый «городок», обособленно стоящий в километре от села. От запахов этот километр окраину Вознесенского не спасал. Не сказать, чтобы был на хорошем счету, Андрюха после одного случая начал подозревать его в краже комбикорма, но, Колю заинтересовало вовсе не это. По рассказам сельчан, с коими он беседовал накануне, Савчук был накоротке с Чекменевым. А к церкви тянулось на данный момент все… Какие-то дела со старостой, в ту пору – кладовщиком, были у него давно, еще когда вместо храма в церквушке был склад, дела, о сути которых никто не догадывался, но вот скрыться в деревне от чужих глаз трудновато. Впрочем, чужие глаза и подтвердили его алиби, проверить которое поручили мне, не торопясь, но обстоятельно. Что еще? Разведен, живет один. Пьет, но на работе трезвый. Работа сменная, сутки – двое, не по КЗОТу, конечно, но платили в колхозе неплохо. Сорок два года, первая ходка – хулиганство, вторая – грабеж. Кряжистый, крепкий. Во хмелю – зол, была пара драк, но разнимали вовремя, до смертоубийства не доходило. При этом с людьми умеет ладить, если захочет. В колонии характеризовался отрицательно, это уже из записей участкового. Мне поручалось также выяснить о Петре все, что возможно, особенно что он делал со среды по пятницу. Нелегкая задача, учитывая, что слухи сразу пойдут по селу.
Почему мне? А потому что, Коля неожиданно заявил, что ему пора принять нормальную ванну, сменить бельишко в «тревожном чемоданчике» (рюкзачок по виду неотличимый от Махонинского), ну и в кабинете у него мол дела накопились. Я прям поверил, что у майора отдельный кабинет!
Днем он навестил отца Василия с его женой, провел там часа полтора и уехал трехчасовым в райцентр, чтобы пересесть на электричку.
- Так, Володя! Остаешься ты не один. У Андрея свои дела, но я уже организовал приезд нашего сотрудника. Работать он будет негласно, однако, если потребуется, с тобой на контакт выйдет сразу. Не спали его! Я тебе доверяю, но опасаюсь, ты ведь на оперработе никогда не был. А Вознесенское без присмотра оставлять нельзя…
- Новый человек в селе? После убийства? И никто не сообразит, в чем дело? – Я не скрывал иронии.
- Постараемся, что делать. Кстати, завтра наведается Мария Антоновна, официально допросит Рогожина и еще несколько человек. В район их тягать не будем.
- Ладно, помогу Андрею самогонщиков искать. Телефон для срочных новостей оставь.
Коля пошел на автобус, а я стал раздумывать, как половчее проверить Петькино алиби.
***
Среда. Пришел ответ от киевских коллег. Махонин в их поле зрения не попадал. Но промелькнул в одном деле. Пронеслась примерно год назад серия краж икон. Брали их «на заказ», как выяснилось. Некоторые, прежде чем сбыть дальше, давали студентам на реставрацию. Махонин в их числе. Утверждает, что вышли на него случайно, заглянув в реставрационную мастерскую, где он подрабатывал. Причин не поверить не было.
Студентами и преподавателями, из тех, с кем удалось поговорить, характеризуется положительно. Талантлив, хотя большого будущего ему не пророчат. Действительно, интересовался храмовой росписью и даже выбрал ее темой диплома. Покривились, но разрешили…
Мария Антоновна допросила Рогожина. Тот повторил все, слово в слово, включая свое алиби.
Оленьку с ее женихом с трудом отыскали в областном центре. Предсвадебные хлопоты были в самом разгаре. Попросили по возвращении срочно заглянуть в прокуратуру. Взволнованные молодые люди прервали вояж по магазинам и уже к трем были в кабинете следователя.
- Ольга Николаевна, я следователь прокуратуры Михайлюк Олеся Александровна допрашиваю вас в качестве свидетеля по делу о пропаже гражданки Ракитиной М.С. – Молодая женщина дружелюбно смотрела на свидетельницу.
Дальше как обычно, «предупреждаю Вас об…», «распишитесь здесь…», «вот Ваш паспорт…» и тому подобное.
- Я в стройтресте работаю. Маляры-штукатуры мы, отдельная бригада. А взяла две недели отпуска, к свадьбе готовимся.
- Вы, когда были в Вознесенском, Ольга Николаевна?
- В понедельник вечером. А в субботу утренним уехала. Меня Игорь совсем заждался, – улыбнулась молодая девушка.
- У вас там родственники?
- Да, тетя. Она срочно позвала. В храме надо было окна и решетки «подновить», ее соседка спросила, могу я или нет? Ой, так все совпало, у меня как раз еще неделя от отпуска. Посоветовалась с Игорем и поехала.
- Подработка? Вот если не секрет, много заплатили?
- По десять рублей за окно. И еще двадцать за срочность, до субботы просили управиться. Вообще-то за такое больше берут, – Оленька смущенно потупилась.
- Понимаю, одно платье с туфлями сколько стоит. Вы в салоне брать будете? Чудесные платья, я аж на витрину залюбовалась…
- Что Вы. Мы у Лидии Евсеевны заказываем, какой салон? Мама правильно говорит, один раз замуж выходим, тут скупиться нельзя.
Олеся Александровна улыбнулась, но о том, что ее однокурсница умудрилась за четыре года выйти замуж три раза деликатно промолчала.
- А Игорь ваш?
- А он у знакомых тоже подработку нашел. Не пропадать же неделе отпуска зря? Он у меня трудяга. - В голосе Оленьки послышались нотки гордости. Да, может эти и правда, один раз и навсегда?
- В субботу много народа должно быть в храме?
- Да, день там какой-то праздничный.
- А если краской пахнуть будет?
- А мне только внешние рамы… Отскрести, покрасить. Решетки черным цветом подновить. Пока погода без дождей была…
- То есть внутри храма вы не работали?
- Нет.
- А с улицы видно было, что в храме происходит?
- Если приглядеться, то видно. Я заглядывала, пока служба шла.
- Значит работали со вторника по пятницу. В пятницу, когда закончили?
- Смеркалось уже. Савелий Иванович переноску вынес.
- На часы не смотрели?
- А я их у тети оставляла. Испачкать же можно… Можно спросить?
- Да.
- А пропал кто? Я знаю, там мальчика убили, студента.
- Пропала его квартирная хозяйка. Кстати, о студенте… Ольга Николаевна, вам и о нем надо все припомнить.
- Мы здоровались, когда мимо проходили, он на меня внимания не обращал.
- А вы на него, поймите вопрос правильно?
- Я даже не знала, что он там делает. Я окна отскребала, мерзкая работа. За другими не смотрела. То на лестницу, то с лестницы. К тете пообедать бегала…
- И в пятницу бегали?
- В пятницу уже не успевала.
- И все-таки, о студенте… Ольга Николаевна, припомните, с кем вы его видели. Кроме тех, что всегда при церкви.
- Правда, не помню.
- Вернемся к пятнице. Этот день помните?
- Да, в пятницу все про убийство заговорили. С обеда, где-то.
- Точнее не помните, когда разговоры пошли?
- Я же без часов…
- Да, конечно. Тогда скажем проще, нас интересует время с момента, когда слухи пошли и до вечера. Кого вы видели?
- Там с обеда пусто, до вечерней службы. Она около пяти, вроде. Отец Василий и дьякон Сережа чуть не опоздали. Подъехали на машине и бегом в храм, сердитые. Нина Григорьевна сказала, бабушку какую-то собо… ну как там у них называется?
- Соборовали? – улыбнулась следователь. «Дьякон Сережа», это конечно звучит…
- Да! – Заулыбалась и Оленька.
- Так, очень прошу Вас вспомнить, кто был примерно с обеда и до пяти. Не торопитесь, подумайте, пожалуйста.
- Савелий Иванович был. Я к нему обращалась постоянно, то одно, то другое…
- А приходил кто?
- Попробую вспомнить. Две бабушки заходили, старенькие. Они еще спрашивали, кто им свечи продаст. Ко мне вышли, где мол Савелий Иванович?
- И где он был?
- Не знаю. Он минут через десять появился. Запыхавшийся такой. Позвал их в храм, ворчал: «Положили бы деньги да свечи взяли». А те ему: «А сдачу кто даст? Где пропадал?»
- И что тот ответил?
- «В уборной был», - покраснела Оленька.
- А еще что говорили?
- Они уже внутрь зашли. Ой, и как я так все вспоминаю?
Следователь почувствовала дрожь азарта.
- Оля, очень прошу вас! Кто еще был? – заговорила она по-свойски.
- Еще женщина была. Она в храм вошла, покрутилась там, и вышла. А Савелий Иванович из-за перегородки какой-то вышел, я в окно увидела. Она, значит, тоже ко мне, и тоже спросила Савелия Ивановича. А я ей, такая, вон же он ходит, и на окно киваю. Она снова зашла и к нему, там, где свечи продают, – выпалила свидетельница на одном дыхании.
- До бабушек было, или после?
- До. Точно до.
- Ушла она когда?
- Я не видела. Я как раз слезла за краской, а потом лестницу передвинула.
- Разговоры внутри храма были слышны?
- Нет, совсем не слышно.
- Опишите ее!
- Такая пожилая, ну как сказать? Статная. Платье красивое, платок, не как у бабушек, а на затылке завязан. Красивый платок.
- А как она выглядела. Взволнованная или, может сердитая?
- Да нет, вежливая такая. «Девушка, здравствуйте. Где Савелий Иванович?» А тут и он вышел…
- Посмотрите, пожалуйста, эти фотографии. Очень внимательно, Ольга Николаевна.
- Ой, да вот же она, справа!
Алиби Петьки мне подтвердили. Их смена заканчивалась в восемь утра. В шесть прорвало трубу в помещении, где сложены были мешки с зерном и мешки с комбикормом. Петька, как подорванный, таскал мешки на улицу, бабы ему помогали. Потом, когда добрался до трубы, обмотал ее чем придется, чтобы уменьшить течь, так как вода уже пошла в цех. Где перекрыть на входе водопровод к поилкам, никто не знал. К семи с минутами, привезли ремонтника. К десяти он уже заменил лопнувший участок и засел с Петькой в подсобке. Ближе к одиннадцати часам «спасители» на своих двоих утопали домой.
Покрутился по селу, поспрашивал еще народ, наудачу конечно, о студенте и его хозяйке. Безуспешно. Домой еле дополз.