Начало. Не спорь со звёздами! Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5
Спал я мало, мозг, загруженный расследованием этого дела, все не хотел отключаться. Казалось бы, я тут в группе на правах чуть ли не дружинника, а волнуюсь так словно дело поручили лично мне, причем из самой Москвы. Как жить, когда это все кончится, я не представлял. Не умею я больше ничего делать, кроме как искать преступников. «Ты и этого-то делать толком не умеешь» - напоследок выдал мой раздраженный мозг, и я провалился в темноту.
Утром, полдевятого, мы снова собрались в правлении. Присутствовал даже Дубинин, все еще обозленный распрями ветерана и деревенских парней. Убийство давно отошло для него на второй план, даже новости о таинственном исчезновении не вернули ему прежний деловой настрой. Судя по кратким и энергичным репликам, сказанным при встрече, он был отнюдь не на стороне деда.
Однако следователь быстро смогла переключить внимание «тайного совета» на себя. Сошлись на том, что, Коля, Андрей, Сергей и Дима без отдыха ищут хозяйку или ее следы. Ну и я с ними. Следователь ведет допрос свидетелей, по сформировавшемуся, накануне, списку, кстати немалого размера. Помощник Марии Антоновны, молодой парень в прокурорской форме, ездит по селу и привозит и развозит свидетелей. Чтобы он с водителем не заблудились, в помощь им дали одного комсомольца-дружинника. Еще с десяток молодых сельских ребят с повязками «ДНД» толпились на крыльце правления. Андрюха подсуетился… К сестре пропавшей, одиноко жившей в областном центре, угрозыск отправил одного из сотрудников. По счастью, разыскать ее труда не составило.
Завалились всей толпой в опорный пункт, к участковому. Командовал, как всегда, Николай. Решили так – Дима с дружинниками обшаривает все окрестности Вознесенского, все заброшенные здания, дворы и пустыри. Мы втроем намечаем возможные маршруты хозяйки и целенаправленно ищем тех, кто мог ее видеть. Андрей остается у себя, и кроме всего прочего составляет отдельный список «подучётного контингента» в селе.
- Закончим поиски, будем трясти их всех без разбора, – подытожил майор.
Вооружившись копией плана села, наскоро передранном со схемы, висевшей за спиной Андрея, наша троица отправилась в путь. Дима, прикинув, что толпой не обойти все до вечера, разделил свою группу на две части, проинструктировав старшего о порядке осмотра местности. Искать надо было не только тело. Подозрительный клочок одежды, брошенная сумка, оброненная обувка – все должно было фиксироваться. Определять чье и когда потеряно, это дело экспертов (не дай Бог, конечно!) Фиксировать на плане, сторожить, не трогать, сообщать участковому! Попутно опрашивать всех встречных! Во что одета была Марья Семеновна в свой, возможно, последний, выход, соседка учительница рассказать не смогла, что, в общем, и не удивительно. Ну, и следы свежих земляных работ, само собой! Парни понятливо и дружно покивали, хотя при словах «земляные работы» слегка напряглись. По селу был брошен клич: «Кто что-либо знает или видел – приходи в правление или к участковому». Но пока свидетели не появлялись.
***
- Наталья Семеновна, давно Вы виделись с сестрой?
- Скажите все-таки в чем дело, я уже пожилая женщина. Что с Машей?
- Если кратко, у нее был жилец, который найден убитым. Поэтому и интересуемся.
- Господи!!!
- Не волнуйтесь, не в ее доме.
- А с Машей что?
- Хотим допросить, что естественно, но дома ее нет. Так, когда?
- Недели три назад. Бывает, что ночует у меня. Двое нас осталось. Не заладилась жизнь…
- Есть сведения, что в городе она была в этот четверг.
- Она не всегда ко мне заходит, только если сумки оставить, до вечера, дела у нее всякие в городе. Я тоже дома днем не сижу. А созвониться, так телефонов у нас нет.
- Значит последний раз вы виделись три недели назад? Она ночевала?
- В этот раз нет. Мы сходили в аптеку к моей знакомой, ей лекарство для подруги понадобилось.
- У нее есть подруги?
- Ну, я так называю… В деревне все друг другу помогают.
- А как встречаетесь, если она без предупреждения приезжает?
- Я вторые ключи у соседей держу. Большая семья, всегда кто-то дома. Хорошие соседи, они сестру знают. Ну и не дай Бог, я ключи забуду, сами понимаете…
- Я должен с ними поговорить.
- 14-я квартира. Да они бы мне сказали, если Маша приезжала. Непременно бы сказали… Господи!!!
- Не волнуйтесь, пожалуйста. Ночевала она, когда последний раз?
- В марте. У отца 26-я годовщина… Только этому счет и веду. На могилку к родителям съездили, да снег еще не сошел.
- Сами у нее бываете?
- В том году, летом недельку. Сердечница я, мне бы к больнице поближе.
- А свежий воздух не на пользу?
- Да толку от него. Я тут летом на наш «бульвар» выхожу, гуляю, тоже воздух… В нашем возрасте только лекарствами и держимся.
- А Мария Семеновна как себя чувствует?
- На редкость хорошо. Я, грешным делом, даже завидую. А давно она пропала? Может больницы обзвонить надо?!
- Уже все обзвонили. Не было ни вызовов, ни обращений. Ночью еще дежурные все обзвонили, даже соседние районы.
- Да что же тогда?!
- Вы не волнуйтесь, прошу. Мы просто всегда такие дотошные. Прошу Вас, Наталья Семеновна! Ваши лекарства под рукой?
- Не бойтесь, хлопот Вам не доставлю. Вы спрашивайте…
- Значит со здоровьем у сестры проблем не было?
- Нет. Бог миловал…
- Еще вопрос, Ваша сестра набожная была?
- Верующая. Все мы к старости ближе к Богу…
- Церковь посещала?
- По выходным.
- А вы, простите за нескромный вопрос?
- И я, конечно. По молодости о Боге не думаешь, а к старости глянь – никого кроме Бога то и не осталось… Тем летом, когда у сестры была, и записки подавала, и свечи ставила. Здесь то в храм не хожу, далеко. Даже службу отстоять и то силы были. Правда, под конец уже на воздух едва вышла. Савелий Игнатичь кажется, староста церковный, дай Бог ему, под руку вывел, на лавочку посадил. Добрый человек, обходительный. О Маше, кстати, хорошо отзывался…
- Вернемся к сестре. У кого она еще могла остановиться?
- Да ни у кого, нет таких знакомых. И к чему, если сестра есть.
- А какие знакомые есть?
- Да больше в магазинах и на рынке. Машу часто просили из города привезти чего-нибудь. Дефицит всякий, ну вы же понимаете… А у нее знакомых таких много. С давних пор, еще когда в городе работала.
- Назвать можете?
- Увольте, никого не знаю. Я в стороне от этого держусь. Мне ни к чему. Да и Маше самой тоже.
- Она больше десяти лет, как на пенсии.
- А знакомые никуда не денутся. Иные уже детей своих в торговлю пристроили. Прямо династии… А Маша крутилась среди всего этого…
- Комнату она сдавала часто? Кому, не знаете?
- Нет, не часто. Но тоже подспорье к пенсии. На конторской работе много не выслужишь. Мне еще на лекарства подбрасывала. Я вроде отнекивалась, а потом все равно брала.
- А Вы, когда сюда перебрались?
- В 68-м. Как сердце зашалило, так и решила, поближе к сестре... Одна я к тому времени уже была.
- А у сестры кто-нибудь был?
- В 50-х был, ну друг что ли. Маша о жизни своей личной говорить никому не собиралась. Мы и не виделись тогда с ней толком.
- Значит о делах сердечных она не распространялась?
- Сердечных? После того, как на ее Лешу похоронка пришла, не было у нее сердечных дел. Мужчина вроде и был, а насчет «сердечных», - сестра с сомнением покачала головой.
- Так кого-нибудь из знакомых помните?
- Нет, Маша не рассказывала, я не спрашивала. Плохая я, видно, сестра.
- Почему Вы так решили?
- Да вот, пропала она, а я вам ничем помочь не могу.
- Вы не волнуйтесь, где-нибудь у знакомых найдем ее. Сами говорите, деловая женщина.
- Скажите еще, загуляла. Я же все по глазам Вашим вижу… Вы мне телефон не оставите, на всякий случай, я Вам от соседей позвоню? Не бойтесь, не надоем…
- Мы сами Вам все сообщим, Наталья Семеновна. Как только новости будут, сразу… Спасибо Вам.
***
Трудились мы все воскресенье без отдыха. Следователь опросила уйму народу, мы втроем еще больше. Про Марью Семеновну в общем ничего плохого не говорили, врагов в Вознесенском или где еще никто назвать не мог. Характеризовали ее как женщину неглупую, не лезущую в конфликты, оборотистую, хваткую и, в целом, считали ее человеком положительным. Не особо общительна, но людьми не гнушается. Вежлива, не ехидна. Набожна в меру, церковь посещает по выходным, бывает, что перед праздниками и помогает там по хозяйству.
Под вечер майор с пристрастием допрашивал Диму и дружинников. Ничего не нашли, ничего подозрительного, не говоря уже про тело. Никто толком не мог вспомнить, когда видел ее последний раз. Народ валился с ног. Так как в участке было всего шесть стульев, ребята, подстелив газеты, расположились на полу.
Разумеется, попутно мы спрашивали и про убитого студента. О нем никто из нас не забыл, хотя пропажа его квартирной хозяйки и спутала карты. Его круг общения был не велик, отец Василий, дьякон Сергий, «церковные активисты». По селу особо не бегал, знакомств не заводил. Интересовался старинными иконами, но, как объяснял всем, в академических целях. Видимо «страсть» свою имел основание держать в тайне. Особняком стоял только один знакомый, Витька Рогожин, о котором Андрей тут же дал исчерпывающую справку.
1949 года рождения. Аккурат перед призывом злостно нахулиганил на свадьбе своей бывшей школьной подруги, не стерпев ее «измены». Два условно, поскольку на суде чуть не рыдал, уверяя, что все сделал из ревности. По легенде, которая ходила среди его школьных товарищей, судья сама чуть не прослезилась. Или прослезилась… В общем, условно.
Лучше бы посадили, поскольку через год умудрился со старшим брательником жестоко избить молодого колхозника, год как из армии. Типа тоже из ревности, правда, никто так и не понял, к кому. В итоге по пять лет усиленного на брата… Вышел в 74-м, злой как черт, но тихий. Поселился в доме родителей, но в колхозе работать не пожелал, сказав, что видел их всех во гробу. Брат в родные края так и не вернулся. Сам Витька, чтобы не тягали за тунеядство, устроился сторожем при магазине потребкооперации в Игнатово, но видели его там не часто. Скорее всего, просто числился, не являясь даже за копеечной зарплатой. Жил обширной халтурой по району электриком и слесарем-сварщиком. Деньги любил, но тюрьма научила его не пускать пыль в глаза.
- Мопед у него есть? – перебил рассказ Коля.
- Нет, «Днепр» с коляской, на мопеде инструмент не увезешь, – понимающе кивнул участковый.
- Кто его видел с Махониным?
- В очереди в продуктовом стояли, говорили. Местная женщина, наша за ними стояла. Еще удивилась, что Витька так вежливо с незнакомым парнем беседует, да художеством интересуется, – ответил один из парней.
- В Зинкином? – спросил я, обнаруживая осведомленность в здешней жизни.
- Ну да, рядом с промтоварным.
- Так, фамилию мне на бумажке и адрес той женщины, – перебил майор.
- А неделю назад, он с Витькой в коляске ехал. Это пацаны здешние мне рассказали. Витька их чуть не снес, так торопились, – добавил второй дружинник.
- Когда, точно?!
- Да они день не помнят. Неделю примерно.
- У нас все вспомнят, – двусмысленно пообещал опер Серега, впрочем, совершенно миролюбивым тоном.
Андрей продолжил Витькино жизнеописание. Пьет только пиво, к людям относится с пренебрежением, хотя открыто демонстрирует это лишь тем, кто точно не ответит. Ходили слухи, что приворовывает в колхозе с местной алкашнёй, но не попался пока. По другим свидетельствам, как раз пьянь здешнюю открыто презирает и глумится. Еще издевается над людьми церковными. Наверное, с зоны эту ненависть принес… Над дьяконом открыто изгаляется при людях и над Чекменевым тоже. Старика совсем извел, подлец. Те только вздыхают укоризненно, да крестятся изредка. А вот отец Василий ему не по зубам…
- Извините, можно зайти? – перебил наш разговор робкий женский голос.
На пороге стояла миловидная женщина, уже в возрасте, одетая по воскресному в брючный костюм, с неизменной хозяйственной сумкой в руках.
- Мне с милицией поговорить. – Остановила она взгляд на участковом.
- Так, ребята, расходимся. Завтра в девять здесь, список ваш в правление подадим, – оживился майор.
Дружинники торопливо вышли.
- Мы все здесь милиция, – улыбнулся Коля, одной рукой доставая удостоверение, а другой подставляя женщине стул.
- Простите, как к Вам обращаться?
- Елена… Елена Кузьминична. Дело в том, что я в автобусе слышала… Ракитина Марья Семеновна пропала. Все говорят. Я в пятницу последним в город уехала, на семь пятнадцать… Сегодня только вернулась. В автобусе все только и говорят… Я весной на пенсию вышла. На выходные вот, к старшей дочери с зятем, внуков повидать. – Деревенские часто бывают не в меру словоохотливы, но не в тему. Коля, однако, не перебивал и поощрительно кивая, улыбался.
- Говорят, милиция всех ищет, кто видел, - сбивчиво продолжала женщина.
- Вы видели Ракитину? – вклинился опер в очередную пауза.
- Да. Вот как раз, в пятницу.
- Где и во сколько?
- Где-то от трех до четырех… Простите, я на часы не смотрела. Я от Файзулиных в три с минутами вышла. Бабушка у них и прядет и вяжет сама… Я для внуков купила… - снова ушла в сторону свидетельница.
- И на улице встретили Ракитину? Когда от Файзулиных возвращались? – снова деликатно вернул ее на правильный путь майор.
- Да. Она навстречу шла.
- В какую сторону?
- В сторону церкви. Мы так ту окраину села называем.
- Там за церковью несколько заброшенных дворов и несколько жилых осталось. Ну жилых не несколько, дворов пятнадцать. Село давно ближе к шоссе сдвинулось, – вклинился участковый.
Николай вопросительно глянул на Диму. Тот кивнул, мол осмотрели, опросили.
- Продолжайте, Елена Кузьминична.
- Да, а что продолжать? Видела, вот…
- Далеко от Файзулиных отошли?
- Да как Вам… Несколько домов.
- Вы к «центру» возвращались?
- Да, к себе домой.
- Файзулины… Да, вспомнил… Метров четыреста до старой площади, – закивал Андрюха. За год всех не изучишь.
- Какой старой площади?
- Ну, где церковь.
- Так, Елена Кузьминична, теперь вспомним время. Почему Вы решили, что вышли в три с минутами?
- А я на часы глянула. Три с минутами было. Мне ж дойти, собраться и на автобус… Я у них до этого не меньше часа просидела…
- Ну, до автобуса в семь пятнадцать времени еще много. Куда торопиться? Точно около трех было?
- Да, точно, точно. А еще колбасы, масла, творога нашего купить? Все свежее к пяти уже распродадут… Это при колхозной столовой…
- Так. На часы поглядели – около трех. А сколько еще сидели?
- Да минут пятнадцать, не больше… Я ж уже торопилась…
Народ заулыбался. По опыту они знали, что некоторые женщины могут торопливо собираться часа два. Но с другой стороны, дойти до магазина, купить – наверно все-таки не засиделась.
- А как выглядела Ракитина?
- Да, как всегда.
- Ну обеспокоенная, задумчивая, рассеянная? Поздоровалась?
- Я сказала «здравствуйте». А она… Вы знаете, как очнулась словно… Поглядела на меня, сказала: «Здравствуй, Лена», и пошла. Торопливо так…
- Одета была в чем?
- Платье у нее такое летнее, желтое, с коричневыми цветами. Красивое… Платок светлый на голове.
- Обута во что?
Пауза.
- Нет, не вспомню.
- Сумка в руках была?
- Она вроде всегда с сумкой ходит…
- Какая сумка?
- Полотняная, коричневая.
- Больше Вы ее не видели?
- Нет, я ведь в тот же день уехала…
- А про жильца ее, убитого, что сказать можете?
- Да, ничего. Когда разговоры об убитом пошли, я и не знала, что он жил у нее.
- Елена Кузьминична, огромное Вам спасибо! Огромное! Товарищ Дубинин сейчас отвезет Вас до дому.
- Что Вы! Я сама. До свидания. – Смущенная женщина торопливо вышла.
- Тогда, Андрюха, ребят быстро подкинь на трассу. Там в 22-50 проходящий будет, – он еще и расписание местных автобусов успел выучить!!!
Ребята довольно заулыбались, и потянулись к выходу, вслед за Дубининым. Что ж, нормально, к 12 ночи дома будут. Не худший вариант, еще и поспать успеют. Немного, но успеют. «Знали, куда шли…» - ехидно прошипел мой злобный внутренний голос.
Мы с Колей направились по домам.
- Теперь Витьку разыскать, поговорить, – задумчиво заговорил майор.
- А не рановато? К разговору с таким кадром надо бы подготовиться.
- С одной стороны да. А с другой, наоборот, всех опрашиваем, а его вдруг обошли? Неувязка. Еще больше насторожить может. Он же уже бывалый.
- Обыкновенный «баклан». То же мне, бывалый…
- Получим первые показания, так сказать разговор на бегу. Вполне естественно, их вместе видели. Потом, когда будем работать с ним вдумчиво и серьезно, мы эти показания сравним. Будет интересно…