Начало. Не спорь со звёздами! Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5
Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14
- Тебя чегой-то отец Василий попросил к нему домой заглянуть, – бабушка была в растерянности.
- Зачем? – Я удивился не меньше.
- Матушка в продуктовом ко мне пристроилась, да нашептала, чтобы ты заглянул срочно. Сроду она в Зинкин магазин не заходила.
Может стряслось что? Никого из милиции в селе сейчас нет, мало-ли… Я помчался к попу домой. Ну, как помчался… Бодрой рысью. Матушка открыла дверь и приветливо поздоровалась. Я прошел внутрь.
- Привет, Володя! – Гоша внешне не изменился, но глаза смотрели как-то иначе, без стеснения. Голос твердый, спокойный. Я, в общем, и не удивился. Оперативник извлек удостоверение из потайного кармашка за ремнем и раскрыл. Похож, если присмотреться… Потом он протянул руку.
- Как к вам обращаться, товарищ капитан?
- Гоша и «на ты». – Мой собеседник усмехнулся.
- В принципе, я догадывался, что ты не случайно здесь появился. Учти, Савчук и Чекменев тоже! – Матушка деликатно вышла на двор и говорили мы без помех. Отец Василий был в церкви, дети у родни.
- Да, Демидович меня предупредил. Но видишь ли, поселиться где-либо в новых домах, под видом командировочного, тоже не выход, толку никакого. А так – все село мое и клиенты под боком. Сейчас их районный угрозыск пасет, у меня руки слегка развязались. Ты мне поможешь? Николай велел на тебя рассчитывать… - Георгий вопросительно и настороженно глянул мне в лицо.
- Он же сказал тебе, что я свой? – ответил я вопросом. Гоща в ответ благодарно улыбнулся.
- Нужно организовать мою встречу с одним несовершеннолетним деятелем тет-а-тет. Спекуляция марками и значками, деньги «в рост» одноклассникам, какие-то мутные дела со взрослым «подучетным контингентом». Двойки в школе и плохое поведение – это вообще мелочь.
- Сам-то на учете?
- Нет, в том-то и дело. Семья, кстати, нормальные люди, отец на доске почета, человек уважаемый. С сыном он строго, но, видно, без пользы.
- Что от меня конкретно надо?
- Засечь, когда он дома один, или где еще, и мне дать знак. Поприсутствуешь при разговоре. Меня не один он интересует.
- Без родителей разговор? – Я с сомнением покачал головой.
- Если родители про все художества прознают, то его «закрывать» придется, иначе отец шкуру спустит. Потом, это не допрос.
- Давай не рисковать. Сделаем так. Учителя еще в школе, я подберу кого понадежнее, попрошу присутствовать. Малого заманим в школу, ну, скажем, у кого-то есть на продажу… ну дедов значок, к примеру, довоенный. Сам говоришь, он значками интересуется.
- А мне как в школу попасть? С моей рожей? – Георгий улыбнулся еще шире. - И потом, кто заманит?
- Участковый поможет. Пойду посмотрю, может подъехал? От тебя только фамилия – имя клиента. Начинаем, или не срочно?
- Срочно, Володя, сейчас все срочно. Выходить старайся, когда на улице пусто. Незачем… - он не договорил, итак было понятно.
- Коля собирается сюда?
- На днях. – Мы еще не знали, что следующее ЧП ускорит его приезд.
Андрей приехал к часу и сразу приволок в участок какого-то местного семейного тирана для «профилактической» беседы. Зареванная жена кровопийцы дожидалась у входа, отворачивая лицо от всех проходящих мимо. Когда я вошел внутрь и поздоровался, мужичонка ответил мне самым умильным голосом, попутно сожалея, что не знает моего имени- отчества.
- Заткнись! – Андрей привстав протянул мне руку.
- Андрей Викторович, очень срочно! – При посторонних я соблюдал этикет.
- Так! Пошел вон! Самое последнее предупреждение! Потом твоя баба тебя уже не отмолит! Сразу едем снимать побои и даже ее заявление не потребуется. Сегодня тебе несказанно повезло. Да ладно, все равно сядешь, скотина, рано или поздно…
- Там женщина у входа.
- Уже прибежала? Ладно, я сейчас, посиди Володь…
Мужичок с готовностью вскочил, получил от участкового тычок в спину, и они вместе вышли на улицу. Через три минуты Андрей вернулся обратно.
- Андрюх, меня озадачили, причем срочно. Я обещал, что ты поможешь.
- Всегда рад услужить… Видишь, чем занимаюсь?
- Я, когда при деле был, такими же занимался. Особо важные дела, в лейтенантском масштабе, само собой. Жену бьет?
- А что еще? Дети у соседей прячутся.
- Может гуляет?
- А мне какое дело? Ждать, пока до смерти забьет? Гуляет – разводись.
- И куда им потом всем деваться?
- Ну, справедливости ради, не тот случай. Не гуляет она, там смолоду у них неладно было. Така любовь, что жизни нет. Еще дед его бешеный был, поговаривали, что с головой не все ладно. Да пошли они…
- Ладно, слушай. Гоша нарыл тут свидетеля малолетнего, или даже похуже. Треба свести их по-тихому, но в присутствии педагога. Пока для разговора.
- Какой Гоша? А этот… А, причем тут Гоша, не понял?
Я только усмехнулся.
- Дошло. Удостоверение его видел?
- Конечно.
- Кто нужен?
- Гроза Вознесенского Федя Милованов, младший, разумеется.
- Какая гроза? Мешок с дерьмом. Это не я, это Милованов старший его так кличет. Но кончит плохо. Мне его родителей даже жалко, приличные люди, двое старших у них уже отслужили, в райцентре работают, нормальные парни, а этот…
- Ладно, Гоша разберется, давай думать, как Федю залучить в школу. Там и от глаз посторонних скроемся и педагога найдем. Приметы клиента?
Придумали. Я пошел в школу, а Андрей отправился к своим знакомым, где мобилизовал одного десятиклассника с поручением найти Федю. Легендой выбрали альбом с марками, которым хвастался приезжий из города пацан. Тот мол сейчас в школе с сестрой, что было не удивительно, несмотря на каникулы сельские дети постоянно крутились в школе. Федя, получив «наколку», усталой походкой отправился «разводить» городского.
Я, пока искали Федю, прошел в кабинет к директору, даже не подозревая о том, что этот нескучный, но рядовой в общем то день, значит в моей жизни. Директор внимательно ознакомилась с удостоверением, позвонила в РОВД, и получив подтверждение изъявила готовность помочь. Когда я озвучил фамилию, она понятливо кивнула:
- Доигрался.
- Пока еще неизвестно, но к тому идет. – Я старался максимально сохранить нейтральный тон.
- Так вот, уважаемый товарищ. Насчет конфиденциальности мне все понятно, однако сама присутствовать не могу. Кого Вам выделить? Вы подождете? – Она быстро вышла и вскоре вернулась с молодой учительницей.
- Надо, Наталья Владимировна, надо, понимаете. Вы педагог и уже год у нас работаете, вот товарищ вам все разъяснит.
Рост 168-170. Обычное телосложение. Лицо овальное. Волосы темно-русые, собраны в пучок (как водится), цвет глаз за очками в тонкой металлической оправе сразу не разглядеть. Черты лица тонкие, губы полные. Ноги стройные, фигура не страдает полнотой, размер груди за блузкой с пышным жабо не вполне понятен. Если что, это у меня профессиональная черта, фиксировать приметы людей. Ну почему именно девушек, не только девушек…
Наталья Владимировна поймала мой последний взгляд, обращенный на ее правую руку, но виду не подала. Наш человек, наш… Да, кольца там не было.
- Я все помню, запасной выход вам откроют, потом не забудьте предупредить уборщицу, – ответила директор на мой немой вопрос и распрощалась.
Мы поздоровались, и я начал объяснять молодой учительнице, для чего она нужна и как ей себя вести. Затем, как водится, разговорились, я даже забыл на минуту, что мне надо спускаться в вестибюль, чтобы перехватить Федьку.
- Вы очень вовремя, мы со следующей недели с шестыми и седьмыми классами на прополку идем, а еще через неделю – все педагоги в отпуск. – Наталья дружески улыбнулась. Я также приветливо внимал, не забывая дело.
- А Милованова знаете?
- Да, я все старшие классы знаю, я же математику веду. Ну что ж, если коротко и по существу, какая там математика… Но уверена, купюры сосчитает быстрее меня и без ошибки.
- А характер?
- Дрянь. Но труслив, если прижать. У меня на уроках ведет себя тихо. – Глаза под очками неожиданно сверкнули. Так-с, глаза синие, определенно – синие.
- Ладно, Наталья Владимировна, мне пора, а то упустим. Пожалуйста не уходите. – Я встал и пошел вниз.
В вестибюле я расположился в фанерных креслах, один – в один таких как кинотеатре, сбоку от входа и стал ждать. Был риск, что клиент не придет, по запасному варианту его должен был забрать из дома участковый. Но тут таилась опасность, что новость дойдет до тех, с кем якшался Федька.
Федька вальяжно, пузом вперед, вплыл в вестибюль, руки в карманах, на лице брезгливая скука. Меня он даже не заметил. Крупный не по годам, с заметным брюшком, рыхловатый на вид, круглолицый, щекастый. Глаза глядели на этот мир с усталостью и презрением. Начнем…
- Федор Федорович, добрый день, – я встал и, перекрывая собой выход, достал удостоверение. Федя вздрогнул и поглядел на меня в явном замешательстве.
- Прошу в кабинет директора! – Малолетний свидетель несколько собрался с мыслями, поглядел на меня с отвращением и, заложив руки за спину, поволокся к лестнице.
- Прекращаем цирк! – рявкнул я, чтобы сбить с Федьки спесь. Руки повисли вдоль тела.
Поднялись на второй этаж и зашли в кабинет директора. Федя явно страдал показной бравадой, но глаза были испуганные. Учительнице он небрежно кивнул.
- Милованов, у тебя язык отсох? Здравствуй.
- Здравствуйте, Наталья Владимировна. – Парень окончательно сдулся.
- Тебя хотят допросить сотрудники милиции, и не детской комнаты, а уголовного розыска! – В голосе учительницы слышалось явное злорадство. Да, а ведь они всего только год знакомы…
- Вмешаюсь. Это разговор, а не официальный допрос. У тебя еще все впереди, Федя. И допросы, и очные ставки, и с руками за спиной вдоволь находишься. Молчишь? А ты подерзи пока, посмейся. Пока можно. Вопросы?
- Это у вас вопросы, – пробурчал парень.
- Понятливый. Сейчас ждем моего коллегу и будут тебе вопросы. А чего не спрашиваешь, в чем дело? Знаешь, выходит, в чем…
- Ничего не знаю, начальник. «И снова стук колес – гудит наш паровоз, прощаемся с родными городами, конвой несправедлив и старенький мотив, стучит в виски песочными часами», – дурашливо запел он. Наталья Владимировна с презрительным видом отвернулась к окну.
- Люблю я вашу лирику, Федор, чистую и искреннюю, как слеза баклана-первохода. «Прости меня, мама, прости гада, больше никогда…». - Училка с возмущением перевела взор на меня.
- Да, Наталья Владимировна, да, при ребенке, понимаю-с. Но вы попросите Федю, он вам все термины переведет без ошибки. Да, Федя? Один вопрос меня мучает, как песочные часы стучать могут, это ж не ходики?
- Вам не понять, гражданин начальник, – вздохнул страдалец.
- Потому и интересуюсь. Да ладно. А ты точно свободы лишишься, Федор? «Гражданин начальник» - это ж уже после приговора, сейчас я товарищ лейтенант. – Наталья демонстративно встала и повернулась к нам спиной.
За дверью послышались шаги и знакомые голоса. Первым, с обаятельной улыбкой вошел участковый и официально поздоровался. За ним вошел Георгий, сменивший рваные джинсы и майку на опрятные брюки и рубашку. Только отросшую то ли щетину, то ли бороденку оставил. У школьника и учительницы при виде новой сельской «достопримечательности» глаза стали по пять копеек.
- Милованов, ты наши разговоры помнишь? Так вот, это последний разговор, и уже не со мной! – Участковый круто повернулся на каблуках и вышел. Расселись.
- Садитесь и вы, Наталья Владимировна, разговор займет не одну минуту. Стульев хватает, – примирительно сказал я.
Беседа продолжалась долго. Я поражался тому, сколько успел нарыть Георгий в промежутках между трудами праведными. Что немалую помощь в сборе сведений ему оказали отец Василий и матушка он рассказал позже.
- Так какие у вас с Савчуком дела?
- Никаких, в общем то, товарищ капитан. – Федька говорил упавшим голосом.
- Ну сбегай, отнеси там, передай. То рупь, когда трешку сунет. Там сверток передам, там на словах, – свидетель шмыгнул носом.
- Кому, от кого?
- Марь Семенне носил в основном. Деньги там были, я знал. Толстые пачки.
- Сколько? Федя, не тяни кота за (Наталья напряглась)… хвост.
- Я боялся раскрыть. Петра боялся. Я не дурной, товарищ капитан.
- Сколько раз носил?
- Ну раз десять. Петр говорил заранее, когда мне зайти.
- Как часто?
- Раз в два месяца. Он говорил, что с ней не знаком, по просьбе другого человека помогает ей.
- А что за купюры наощупь?
- Не знаю, толстый сверток – не прощупаешь.
- Куда приходил?
- К котельной в новых домах. Стучал, Петр выходил. Мне сразу трешку.
- Ракитина в дом пускала?
- Нет. Я в окно стучал, она во двор выходила. Заберет сверток, скажет спасибо и ждет, пока я со двора уйду.
- В какое время?
- Утром.
- Только утром? А школа? – Федька в ответ только усмехнулся. Понятно, трешка куда нужнее тройки в школьном журнале.
- Какие еще поручения давал Савчук?
- Ну, сбегать, позвать кого, передать на словах.
- Диктуй фамилии, что говорил, когда…
Я в это время без остановки строчил в тетрадке, подсунутой мне Натальей Владимировной. Гоша делал пометки в блокноте. Учительница сидела не дыша, боясь пропустить хоть слово.
- Так, а теперь вопрос повторяю – какие еще поручения давал Савчук?
Федор заерзал на стуле. Глаза смотрели в пол.
- Молчишь? Хорошо, зайдем с другого бока. Женька Курахин из шестого – твой приятель по кличке «Глист», отрицать не станешь?
- А чего? Приятель. С кем хочу – с тем вожусь.
- Не спорю, два сапога – пара. Сам расскажешь?
Федька тупо глядел в пол. Гоша все намекал, что надо бы сдаться. Да, накопал он много.
- Итак, вот эскиз цепочки с кулоном, которую прямо утром 22-го твой дружок предлагал своей девочке. Или не своей, а просто к ней клеился. Ты ее знаешь. Этот эскиз был составлен по показаниям сестры Ракитиной, девчонка ее опознала. Короче, для тупых – кулон был украден из дома Ракитиной. Далее, 23-го, мать Курахина нашла у него в куртке 220 рублей, о чем тут же проболталась соседке. По показаниям здешнего жителя, днем 22-го он продал Женьке свой старый зеркальный фотоаппарат за 120 рублей. В каких полях он спину гнул на прополке? Или деньги на мороженное копил, купюрами по десять рублей? Купюры по десять рублей были у убитого студента, есть показания тех, кто ему их передал. А еще показания Курахина, который рассказал, что кулон у него ты отнял днем 22-го. Он сейчас финтит, мол, нашел чуть ли не на дороге и цепочку и деньги, но это ненадолго. Думал, в городе у родни отсидится, наивный. Но нам не вы нужны. А те, кто вам велел в дом Марии Семеновны влезть, и они строго-настрого запретили что-либо ценное брать. Что надо было взять и куда ты дел кулон?
- А нас вместе видели в тот день?
- Барахтаешься еще, пловец по дерьму? Во-первых – видели вместе вас в тот день. Следователь с протоколами ознакомит. Во-вторых, Курахин рано или поздно заговорит, он молчит не потому что стойкий, а потому что конченый дурак. Успей первым, Федя. Савчук с таким идиотом как он связываться не будет, все через тебя шло. Но когда и Петра возьмем, он заговорит, тебя прикрывать не станет, если ты при деле. Далее, ты за коллекцию значков на той неделе заплатил 25 рублей одной купюрой. И тут пацана наколол, а уж когда отец его узнал, за сколько он все спустил, то выпорол так, что паренек поди до сих пор на животе спит. Ну а вторую «фиолетовую» у Курахина изъяли. Кто с вами четвертными расплатился? Кстати, чтобы до последнего значка все вернул!
Федька начал хмуриться. Потом пускать сопли. Потом реветь. Наталья влила в него полстакана воды и начала успокаивать. Мы терпеливо ждали. Началась исповедь, а ведь по сути улик против парня то не было!
- Пришел он к нам, мы на школьном стадионе на лавках сидели. Поддатый и злой. Какой-то озабоченный, меня поманил, а Женька сидеть остался. Он Петра даже не заметил. Сказал, дело срочное, по фиолетовой каждому. Глядел, ну как волк, поймите, товарищ капитан!
- 21-го? Во сколько?
- Примерно в одиннадцать. Он с работы шел, там от него курятником за версту воняло.
- Дальше.
- Ну, велел из дома Марии Семеновны один конверт, запечатанный, взять. Найти обязательно, или у студента, или у Марии в ящиках. Строго сказал, чтобы ничего больше, тут Вы правы. У нее окно на кухне открыто было, это сам Петр сказал. Он все продумал, заходим с задов тихо, там дом рядом пустой, окно никому не видно. Глист смог пролезть…
- Он в перчатках был?
- Да, еще ноги тряпками обмотал, бечевкой закрепил. Это Петр велел…
- Знал ты, что он из дома взял?
- Нет, честное слов, нет! – Федька снова зашмыгал носом.
- Конверт он нашел?
- Да, когда мы с Глистом разбежались, я его Петру отнес.
- Когда Петр расплатился?
- Через три дня.
- Где?
- Он велел в котельную зайти, днем, в воскресенье. Я зашел, он две бумажки вынес. – Мы, взрослые, дружно переглянулись. Ничего себе, 25 рублей – бумажка!
- И ты не догадался, что дело с убийством связано?
Федька снова упер глаза в пол.
- Испугался? – Гоша глядел на него с сочувствием. Влип пацан.
- Понятно, испугался. Петр предупредил, чтобы ни звука.
- Теперь про кулон. Ты его правда у Женьки отнял? Давай подробно.
- Женька мне его в ту пятницу утром показал, смотри, чего надыбал. Я правду офигел, товарищ капитан!
- И ты не догадался откуда? Не врать, Федор!
- Первым делом подумал! Петька ж убьет, если узнает! Глист поклялся, что все чисто.
- Так он объяснил, откуда кулон?
- Нашел на почте, обронил кто-то.
- И ты поверил? А что ему на почте делать?
- Да я не фраер, товарищ капитан, конечно не поверил.
- Федор! Здесь дама! Следим за своей речью! – Притворно нахмурился Георгий.
Федька ошалело завертел головой. Училка вот она, а дама то где?
- Значит отнял?
- Отнял, он даже не рыпнулся. Я сказал, что у меня пока побудет…
- И куда дел?
- Заныкать думал, пошел домой, а по пути на Петра наткнулся.
- В какое время?
- Где-то часа в два-три. Уже жрать хотелось.
- Петр в какую сторону шел?
- Ну как сказать, туда, – Федька махнул рукой.
- К церкви, получается… Далеко от твоего дома?
- За два проулка, напротив Ивановых. Они отцу друзья.
- Видел вас с Петром кто-либо?
- Там все днем на работе.
- И что с Петром?
- Не знаю с чего, но я ему все рассказал. Уже слухи пошли, что студента грохнули. Я сказал, что, если Глист у нее подрезал, надо бы вернуть по-тихому. Петр аж побелел. Вещицу в карман сунул, сказал на прощанье, чтобы рты себе сами зашили, иначе по трехе на рыло, и то только по малолетству.
- И разошлись? Больше не виделись?
- Он сказал больше к нему не подходить.
- Во что Савчук одет был?
Я старательно записывал. Наталья сидела в дальнем углу стола, обхватив голову руками.
Итак, Федьку выжали досуха. Предупредили парня о том, что следствия не избежать, и что молчать обо всем в его интересах. Не на следствии, понятно… Петра всячески избегать, лучше сидеть дома. Тот не возражал, прекрасно все понимая, и его выпроводили восвояси. Предупрежденный Андреем оперативник, из тех, что пасли фигурантов дела, «проводил» его до дому. Андрей с заднего крыльца забрал Гошу, в таком приличном виде ему ходить по селу еще было рано. Остались мы вдвоем…
Поглядев на Наталью Владимировну, я поинтересовался, есть ли в шкафу валерьянка. Нужная, между прочим, вещь в кабинете директора. Та слабо улыбнулась и махнула рукой. Заперев кабинет, мы вышли на улицу и повернули к многоквартирным домам. Я не предлагал ее проводить, она не просила, мы просто шли…
- Не представляю, что с ребятами будет, – тихо произнесла Наталья Владимировна, покачав головой, когда мы молча прошли треть дороги.
- Поймите, Наталья Владимировна, сейчас даже вспоминать об этом вам нельзя. Вы же дали обязательство. Тут не до шуток.
- Я ответственный человек, не бойтесь. Все, тема закрыта. – Она смущенно улыбнулась.
- Владимир, ничего, если мы будем обращаться к друг другу по именам? Я Владимировна, Вы Александрович – это слишком длинно. Оставим отчества ближе к пенсии, – вдруг предложила Наталья еще через минуту.
- Тогда просто Володя.
- Тогда я Наташа. – Снова робкая улыбка.
Мы шли дальше и болтали ни о чем, о самых что ни на есть пустяках. Прошли пол села, периодически здороваясь со встречными. Беседа оборвалась в самый неожиданный момент, за квартал до многоквартирных «панелек».
- Вот я и дома.
Я с сожалением попрощался, заприметив на всякий случай маленький аккуратный домик. Почему-то постеснялся задать вопрос, когда мы увидимся снова, а ведь раньше за мной такого не водилось.
- Спасибо, что проводили.
Ее прощальная улыбка стояла у меня в глазах всю дорогу до дома.
Дома же меня встретил хитрющий и при этом довольный взгляд бабушки. Она мурлыкала что-то под нос, едва не пританцовывая, наставила на стол кучу еды, которая не лезла в рот. Почему бы это?
- Ладно, не хочешь есть, утро вечера мудренее. Иди спи, – произнесла она, странно усмехнувшись. Что в мире происходит?