В то время мы очень часто ходили друг к другу в гости, и каждая хозяйка старалась поразить остальных. Потом это как-то ушло. Но я до сих пор вспоминаю парадный обед, который нам подавали в одном доме: там был гусь, запеченный с каштанами, фаршированная щука, а вино подавалось свое к каждому блюду.
Я тоже устраивала такой прием человек на десять-двенадцать: в начале 90-х, когда еды никакой в продаже не было вообще. Не помню всего: какие-то салаты необыкновенные, а на горячее котлеты с грибами – грибы сушеные, собранные в деревне, но когда я их размочила, оказалось, что очень много червивых. Ну не выбрасывать же! Червяки тоже мясо. Съели за милую душу, ничего так и не заметили. Все живы до сих пор. А на сладкое сделала торт «Птичье молоко».
Я только что вернулась из командировки в Марбург, где сердобольные немцы выдали нам гуманитарную помощь, в которую вошли даже спички – я посмеялась, а когда приехала, оказалось, что спичек нет нигде.
Как же мы жили? У многих были запасы консервов, круп, соли и тех же спичек. Во времена тотального дефицита все всегда запасались при первой же возможности. Бывали «заказы» на работе, гуманитарная помощь – и огороды, у кого имелись.
По молодости я очень даже любила готовить, всяко изощрялась, особенно, когда старалась произвести впечатление на своего приятеля – и произвела: каждый раз к его приходу готовила хачапури, которое, как потом выяснилось, вовсе ему и не нравилось. Он мне это хачапури до сих пор поминает.
Из многодельных блюд, помню, готовила тельное: это котлеты из рыбного фарша, внутри которых цельные кусочки рыбы. Как-то на новый год делала фаршированную куриную ногу.
Ну, торты всякие, это само собой. Популярный был «Клюковка» – медовые коржи, с которыми очень много мороки, промазанные попеременно то кремом из сгущенки со сливочным маслом, то клюквой, толченой с сахаром.
На Пасху – непременные куличи – приносили на работу, пробовали и сравнивали, у кого лучше.
Потом я как-то выдохлась, да и жить стали лучше – все можно купить, и лень готовить, да и есть уже многого нельзя, так что я даже выбросила все свои кулинарные вырезки и тетрадки, оставив только самое-самое.
Самое смешное сочетание продуктов из когда-либо съеденного, пожалуй, шампанское с помидором. Это мы с подругой зашли к ее приятелю, который жил в коммуналке, в узкой и длинной пенало-образной комнате, где мебели особенно не было, зато на стене висела реалистически написанная картина сюрреалистического содержания: река посреди городка, а в реке торчат какие-то... пеньки? столбы? Не знаю, что – вроде эдаких поганок! Жуть.
(Эта комната описана в новелле "Индейское лето")
Друг был поэт и пьяница. В момент нашего прихода он как раз квасил с приятелем. Из провианта имелось шампанское, остатки щей в кастрюльке и два помидора. Мы выпили шампанского, от щей отказались, закусили помидорами и пошли на вечер Давида Самойлова в Дом литераторов. Шампанское с помидором на голодный желудок – это сильно, поэтому Давида Самойлова помню смутно, зато отчетливо – Михаила Казакова с юной дамой. Правда, от дамы остались в памяти только лодыжки, но очевидно и другие части тела присутствовали. Почему именно лодыжки, не знаю.
Второе смешное – кофе, на прикуску к которому – черный хлеб с салом. А ничего другого просто не существовало в природе. Это все происходило в годы перестройки и пустых магазинов. Что было, то и ели. Да еще и гостей-иностранцев угощали. Так, каким-то образом забредший к нам миллионер из Австрии (или Швейцарии?), коллекционер икон и доморощенный реставратор, был в восторге от простых гренков с сыром, утверждая, что жена его так вкусно не кормит. Русская жена, бывшая комсомольская богиня, смотрела на нас с подозрением, но кроме гренков с сыром противопоставить ее энергичной красоте и боевому напору нам было нечего.
Моя коллега в полном отчаянье от отсутствия какой бы то ни было еды накормила компанию итальянцев куриными шеями! Уже не помню, что она с этими шеями делала – варила, запекала или еще что, но съели за милую душу и пальцы облизывали.
Эти итальянцы потом приходили к нам в мастерскую, и моя коллега заставила таки одного из гостей, выходца из Неаполя, спеть нам какую-то неаполитанскую песню типа «О соле мио»! Хотя он и был просто директором музея, а вовсе не певцом из Ла Скала.
Но бывало, что и иностранцы нас угощали: однажды гостившая у нас голландская чешка решила приготовить рыбный суп (голландская чешка – это чешка, живущая в Голландии). Всех перипетий этого процесса не помню, зато результат не забуду по гроб жизни.
Сначала она обжарила – прямо в кастрюльке! – чеснок, потом налила туда молока и в этом молоке варила рыбу (не помню, какую, но хорошую). Очевидно, что в супе еще что-то плавало, кроме рыбы и чеснока – может, морковка или картошка, но главное, что в нем было – это перец! Перец Чили – или что-то вроде него.
Когда мы, ничего плохого не подозревая, зачерпнули по ложке супа и влили себе в рот…
Атомный взрыв! Все остальное меркнет.
Пока мы хватали воздух, как рыбы на суше, чешка съела уже половину и очень удивилась, что мы все пыхтим и вытираем слезы.
– А что, разве остро? – удивилась она.
........................
Похожая статья - Сладости нашего детства 1950-1960-е годы
Еще воспоминания:
Детство в детском доме, Школьные годы чудесные, Я ехала домой
Подписывайтесь на мой канал и читайте заметки о книгах, фильмах, живописи, реставрации и просто о жизни!
Фотография взята из статьи: Образцовое советское застолье: начало 1980-х. Ресторатор Иван Шишкин реконструирует новогодний стол советской семьи
