После года армейской службы, благодаря усилиям одного хитрого майора, меня нечаянно назначили начальником квартирно-эксплуатационного отделения славного артиллерийского училища, уютно расположенного почти в центре города на реке Суре, упомянутой в одной из песен Владимира Высоцкого. Служба на предыдущем месте в качестве прораба меня вполне устраивала, но в армии сильно не повозражаешь, тем более, что КЭО - это мне вполне знакомое ЖКХ, только военное, майорская должность и приличный оклад.
В училище служба была совсем другая: наряд по автопарку, который я единственный из офицеров нес без личного оружия, потому что никогда его не получал - не от пацифизма, конечно, а просто потому что вначале как-то забыли, а потом уже и не хотели выдавать, зачет по стрельбе, где я набрал 30 из 30, общеучилищные утренние разводы и даже парад в честь Дня победы, в котором я участвовал в офицерской коробке.
В армии таких офицеров-двухгодичников, как я, без особого уважения называли “пиджаками”. В-общем-то, нелюбовь кадровых к пиджакам вполне понятна - службы толком не знают, кратко и точно доложить не умеют, субординации не обучены, даже устав гарнизонной и караульной службы выучить не могут! - ну о чем с такими говорить…
Так что, несмотря на вполне нормальное состояние дел в КЭО, от начальника училища получал я только замечания и разносы, хотя с его заместителем у нас вполне себе отношения сложились и он даже предлагал мне остаться в армии сверхсрочно. Ну а с начПО (это замполит училища, главный коммунист) у нас вообще было все нормально на базе общей любви к шахматам, и когда начПО достал где-то шахматный почти компьютер (такая доска, на которой фигуры надо было перемещать вручную, а ход компьютера высвечивался на маленьком экране), мы с ним несколько дней провели за освоением хитрого аппарата.
Вызывает меня однажды замначальника училища и говорит, что надо мне поехать в Москву, в Главное ракетно-артиллерийское управление и представить там мобилизационный план училища. Штука секретная, выдадут в опечатанном пакете. В ГРАУ надо будет этот план сдать, получить подтверждение какое-то и обратно домой, всех дел один день в Москве.
- Есть, отвечаю, доставить план в ГРАУ. В секретной части выдали мне спецпортфель, сам план в пакете с печатями сургучными и вечером я уже катил в купейном вагоне фирменного поезда в Москву.
Утречком, немедленно по прибытии на Казанский вокзал, прихватил меня военный патруль. Якобы стрижка у меня неуставная. Начальник патруля, майор, даже пытался доставить меня в комендатуру, однако я, показывая на спецпортфель, объяснил, что не имею права никуда, кроме ГРАУ, с этими документами идти, а в случае нападения на меня, обязан защищать этот портфель ценой жизни. Услышав этот патриотический бред, майор скептически хмыкнул и потребовал, чтобы я подстригся, иначе меня в ГРАУ не пустят. Через полчаса, полностью соответствуя своим внешним видом высокому званию советского офицера, я начал поиски своей цели.
Добравшись на метро до огромного комплекса ГРАУ, с трудом преодолев систему заказа пропусков и лабиринт коридоров, я попал в небольшую комнату, где два молодых майора приняли мой портфель, сняли печати и приступили к рассмотрению нашего супер плана. Не прошло и получаса, как майоры заявили, что план никуда не годится и мне надо его срочно переделать. Спросив разрешения позвонить, я набрал номер замначальника училища и сообщил ему о мнении майоров относительно мобплана. Полковник потребовал к телефону кого-нибудь из местных. Передав трубку одному из майоров, я из их дружеской беседы узнал, что майор ни...я не понимает, что план у училища п...тый, что начальник КЭО (то есть я) - пиджак и полный до...б и ничем помочь с планом не сможет.
Закончив разговор, майор спросил меня, как я, будучи лейтенантом-двухгодичником, попал на майорскую должность начальника КЭО? Случайно, честно ответил я, после чего майоры переглянулись и сами принялись за корректировку нашего плана, который, оказывается уже завтра должен был лечь на стол Самого! Кто такой это Сам, майоры не сказали, видимо полагая, что даже двухгодичник обязан это знать.
Поболтавшись полчаса по комнате майоров, я спросил, где тут можно пообедать и, получив направление типа “прямо по коридору, по лестнице вниз и направо”, пошел искать столовую для офицеров. Заблудился я не сразу, а только на четвертом коридоре, устав отдавать честь майорам и подполковникам, так что попавшийся навстречу старший лейтенант явно предназначен был мне в спасители. Услышав мой привет и вопрос насчет столовой, старлей улыбнулся и в свою очередь спросил, откуда я, а услышав ответ, рассмеялся, сказав, что так и знал и предложил мне пойти в столовую вместе.
Покружив по коридорам, переходам и лестницам мы пришли к столовой, причем встречавшиеся нам на пути офицеры радостно приветствовали моего спутника, зачастую козыряя раньше, чем он. При этом они с искренним изумлением разглядывали меня. В столовой оказалось два зала и старлей направил меня в генеральский, украшенный фикусами и скатертями на столах. Когда я обратил его внимание на то, что мы с ним всего лишь младшие офицеры, он только рассмеялся и потянул меня за рукав кителя к столику у окна. К нам немедленно подошла официантка, приняла заказ, очень уважительно - у моего спутника и с недоумением - у меня.
Генеральский зал был не слишком большой, посетителей немного, и мы в этом царстве шитых звезд на погонах явно обращали на себя внимание. За едой болтали о разном, я рассказывал об учебе в институте, комсомоле, стрелковой секции и студенческих развлечениях, старлей больше слушал. Официантка принесла десерт, когда к нашему столику подошел довольно немолодой генерал-лейтенант и приветствовал старшего лейтенанта рукопожатием, обратившись к нему по имени-отчеству. Меня генерал не заметил… Мой спутник сделал строгое лицо и сказал генералу, что все делается по плану. Генерал как-то слегка заискивающе, как мне показалось, попросил передать кому-то привет и старлей небрежно ответил, что конечно, о генерале помнят. Кажется, не вполне довольный беседой генерал отошел к своему столику, а я поинтересовался, кто это был. Старлей криво усмехнулся и ответил, что мне это знать не нужно, казалось, общение со мной наскучило ему. Мы вышли из столовой, я спросил нового знакомого, как мне найти комнату майоров, он объяснил, махнул рукой и быстро ушел.
Вернувшись к майорам, я рассказал им об обеде с непростым старлеем. Майоры переглянулись и спросили, точно ли я не знаю, с кем обедал? Кажется, они верили мне не до конца.
- Это наше местное чудо, - наконец, сказал один из майоров - сын замминистра обороны. Благодаря папе решает любые вопросы, очень своеобразный товарищ, ты видать ему понравился, раз он тебя обедать позвал, обычно он ниже полковника и говорить не будет.
- Надо было тебе у него попросить чего-нибудь! - казалось, майоры слегка завидуют мне.
Вспоминая этого звездного сынка, я думаю, что на полчаса для него я был некой отдушиной в этом царстве высокопоставленных военных, готовых забыть о своем звании и должности, лишь бы заслужить дружбу исключительного старшего лейтенанта. Я не знал, кто он, каковы его возможности и ничего не хотел от него, кроме как узнать путь в столовую. Но я не выказывал ему никакого особого почтения, к которому он, похоже, привык с детства, лишь ненадолго позабавил его своей провинциальной неосведомленностью.
Хотя надо признать, что обед в генеральской столовой был прекрасен, и осетрина, и икра, и отличный борщ, и эклер с кофе. И всего за полтора рубля, как сейчас помню!
