Автор текста - Николай Брага.
В российский прокат вышел «Фокстрот» Самуэля Маоза — эклектичная драма, совмещающая в себе танцы, марихуану и человеческую скорбь.
Самуэль Маоз по праву считается главной надеждой израильского кино. Его дебютная картина «Ливан» сходу удостоилась «Золотого льва» в Венеции и была примечательна тем, что её действие не выходило за герметичные пределы танка. Обласканный критиками и ярко выступивший на Венецианском кинофестивале, «Фокстрот» тоже минималистичен, пусть и локаций уже не одна, а три. Переход к каждой из них этапный и символизирует начало нового акта. Таким образом внезапно сместив акцент с обезумевших от горя родителей на быт свихнувшихся от скуки солдат, Маоз даёт понять, что его повествовательный маятник может качнуться в любую сторону и в самый неожиданный момент.
В дверь к Михаэлю (Лиор Ашкенази) и Дафне (Сара Адлер) Фельдманам постучались несколько человек в военной форме. Они принесли печальную весть — их сын Йонатан (Йонатан Ширай) пал при исполнении воинского долга. Безутешная мать в конвульсиях упала на пол, а отец, пребывая в шоковом состоянии, пытался осмыслить происходящее. Однако скорбящими родителями им пришлось быть недолго. Спустя несколько часов обнаруживается, что произошла ошибка и на самом деле погиб другой Йонатан Фельдман, а их сын жив и здоров
В своей новой картине Маоз, будучи человеком служившим, препарирует тему войны, только в отличие от его предыдущей работы, войны не случившейся. Танк в этот раз заменяет блокпост, а место военных действий — безлюдные пустоши Израиля, где от бездействия томятся четверо молодых ребят, среди которых и живой Йонатан. После пропитанных печалью эпизодов с родителями следует сцена, открывающаяся танцем сына. Настроение картины меняется, и она начинает напоминать «Морпехов» Сэма Мендеса, где такие же апатичные молодые солдаты не понимали, что они забыли в армии. В этом заключается некоторая хула израильской армии, в которой ты либо впустую тратишь время, либо уже лежишь в могиле.
Режиссёр делает ставку на актёров, и не прогадывает. Тандем Лиора Ашкенази и Сары Адлер — украшение картины, которое оператор не чурается демонстрировать. В кадре превалируют крупные планы, а камера постоянно следит за главными действующими лицами, очень редко выпуская их из поля зрения. Маоз, сколько бы трагизма не было в рассказанной им истории, старается избавить её от тяжеловесности. Характеры персонажей он рисует минималистичными мазками, без надрыва, с глубоким психологизмом и немалой толикой юмора. Он никогда не откажет своим героям в желании выкурить косячок, послушать бодрую музыку и хорошенько посмеяться, а сам в определённый момент и вовсе решил похулиганить, сделав скетчевый мультик о юношестве Михаэля и вклинив его аккурат перед обезоруживающе горьким финалом. Постановщик не идеализирует героев и не рисует над их головами нимб. Каждый из них хранит своих внутренних демонов, которые неминуемо выберутся наружу. Из отца семейства они скребутся больше всего, так как под маской сильного и надёжного мужчины он прячет натуру обиженного и невоспитанного мальца, который бывает особенно холоден к своим родным.
Как любой хороший режиссёр, Маоз пытается задействовать пространство своей ленты на максимум и обернуть его на благо истории. Так, изначально висевшая ровно картина в доме у Фельдманов со временем покосилась, олицетворяя сгорбившуюся от ударов судьбы жизнь, ровно как и накренившийся спальный вагончик Йонатана на границе. Фокстрот же в интерпретации израильца не только позывной блокпоста, но и танец, в котором совершается несколько движений по кругу: два шага вперёд, два назад, вправо, влево, и ты оказываешься там же, где начинал. Превратности судьбы сыграют с героями не одну злую шутку, а этот танец, будучи иллюстрацией идеи, что всё, что ты когда-либо совершил, и хорошего и плохого (в основном плохого) вернётся к тебе бумерангом, проходит тонкой красной линией по всему сценарному каркасу.
«Фокстрот» — это не угнетающая драма в духе «Пожаров», а пусть и очень горький, но полный лиризма умиротворяющий похоронный танец, который задаёт неудобные вопросы Израилю и проходится по природе людского горя и способам с ним справиться.
