Вставать не хотелось. Предзимье клубилось в окне тёмными тучами, никак не решаясь разродиться первым снегом. Зарождающийся день мало чем отличался от ранних сумерек. ВА думала. Она пыталась вспомнить свою жизнь до Фифы и решить – лучше ей стало или хуже? Мысли толпились сумбурно и не получалось из них вычленить верного ответа. Устав, даже не вставая, она снова задремала.
Проснувшись, ВА решила, что жизнь, в общем-то, станет спокойнее – не надо никого успокаивать и обнадёживать, ни с кем спорить или убеждать в нецелесообразности замужества. Но общее состояние было подавленное, и ВА решила себя каким-то образом порадовать. А для душевного утешения существуют кондитерские отделы в супермаркетах, куда она и направила свои стопы.
По дороге решив, что градус удовольствия надо на порядок повысить, она зашла в уютную кофейню-кондитерскую в центре города, куда доехала, чтобы подольше не возвращаться домой.
Это было то, что ей сейчас просто необходимо – от обилия десертов глаза разбегаются! Затруднений с выбором не возникло – начала ВА с любимых эклеров.
Принесли изящную фарфоровую тарелку, больше смахивающую на цветочную клумбу – эклеры выглядели так, что есть их было жалко. Были они миниатюрные, на пАру укусов, и все разные – с мелкими карамельными пружинками, с зубчАтыми дорожками и завитками взбитых сливок,
припорошённых россыпью зелёненьких порубленных фисташек, с белоснежными кремовыми звёздочками, по верху которых разбегались розовые перламутровые бусинки и блёстки, и ещё что-то в стиле абстракционистов – с чем-то треугольным и непонятным по глянцевому глазированному верху. Каждое пирожное было подобием драгоценного сосуда, наполненного сладостной амброзией, вкушАя которую, чувствуешь себя в Раю.
Долго смотреть на эту красоту было невозможно – просто глазам было больно от этого изобилия!
И начался великий жор…
За эклерами последовали хрупкие песочные корзиночки с нежнейшим шелковистым кремом, по верху которого расположились созвездия крупнейших ягод малины. Каждая ягода словно светилась изнутри рубиновым цветом, аки кремлёвская звезда. Между ними заблудились несколько листиков мяты.
Божественная сладость эклеров и фруктовых корзиночек была запитА освежающим нежно-зелёным йогуртовым мятным коктейлем с кусочками киви.
Затем пришло время чего-то в пузатеньком красивом бокале на ножке – это невыразимо прекрасное блаженство было уложено слоями, где взбитые сливки перемежались с хрусткими палочками печенья, половинками клубники и
шоколадными шариками. Верх был залит тягучим шоколадно-ванильным сиропом.
Когда содержимое бокала было съедено, пришла порА для пАры изящных, хрустящих вафельных трубочек, виртуозно закрученных конусом с зубчиками по краю и наполненных чем-то неописуемо вкусно-воздушным, из которого сверху кокетливо выглядывали шоколадные сердечки и витиеватые палочки.
Завершилось это сказочное сладкое безумие искрящимися шариками разноцветного мороженого – ярко-алого арбузного, золотистого дынного, нежно-розового земляничного и ослепительно белоснежного кокосового. Всё это тающее великолепие сверху было присыпано миндальными лепестками и кудрявой шоколадной крошкой, а шоколадно-фруктовые ароматы просто сводили с ума!
Когда от мороженого в креманке остались лишь несколько цветных пятнышек, ВА решила, что, наверное, пришла пора остановиться.
Невозмутимый официант принёс счёт, увидев который, ВА порадовалась, что пенсия была всего пару дней назад. Кремовое безумие пробило в бюджете такую брешь, что теперь надо будет очень постараться, чтобы выжить и не впасть в постыдную нищету и голод. С трудом удерживая равновесие, она медленно двинулась к выходу, мысленно обещая себе обязательно сюда вернуться. Чудесный шоколадный торт Прага и торт Наполеон с тысячей хрустящих слоёв, вкуснейшие карамельные чизкейки и многослойные тирамису с коньячным ароматом, миндальные бизе и штрудели из тончайшего теста с фруктовой начинкой остались без внимания. Это надо будет исправить. А ещё есть нежнейшие суфле и восхитительные брауни с вишней и голубикой. Всё это надо будет попробовать. Эти вершины должны быть покорены!
На улице жёлтые фонари чуть размывали плотную темноту, на лицо оседала мелкая изморось. Из окна машины, стоящей на светофоре, широкой струёй лился звук, нарушавший гармонию вечера - перманентно страдающая певица Слава с надрывом давила слезу, во всю силу лёгких домАгиваясь с риторическим вопросом – Расскажи мне, мама, что я сделала не так?!
Всё я сделала так, - подумала ВА, и сыто икнув, из последних сил занесла себя в автобус, подошедший очень кстати, который помчал её в свободную, безмятежную, полуголодную жизнь.
