А время стремительно и безвозвратно летело вперёд, безжалостно разрывая на куски истекающую кровью надежду. События, которые теперь уже просто обязаны были свершиться, никак не успевали за безумным бегом секунд и дней. Все эти пересылки, переписки, передоговоренности и ещё всякие «пере». К чему это всё?! Есть же деньги, есть согласие специалиста, есть чудотворное лечение и есть пациентка, нуждающаяся в нём!
А Даше с каждым днём становилось всё хуже и хуже. Приступы головной боли становились всё сильнее, они приходили и днём, и ночью. И потом, это страшное «потом», наступавшее после приступов, когда Даша впадала в абсолютно безжизненное состояние «девочки-растения», до одури пугавшее Ольгу. А лечения все не было. Долгожданное лечение никак не могло пробиться сквозь эти проклятые, никому не нужные «пере».
Даша уже хорошо изучила свою новую муку - головную боль. Она прекрасно знала, как она начинается, что будет потом и чем всё закончится.
Всё начиналось с очень забавного ощущения. В районе затылка начинал ползать червячок. Маленький червячок, который поднимался к Дашиной голове откуда-то со спины и забавно щекотался. Иногда Даша даже смеялась. Но этот смех был недолгим и совсем-совсем безрадостным. Маленький червячок добирался до головы и начинал неприятно постреливать током. Это было не так приятно, как «щекотушки», но вполне терпимо. И все ещё забавно.
В правом глазу Даши появлялась маленькая, красная точечка. Она скакала то вверх, то вниз, словно след от лазерной указки, которой прикольно дразнить кота. А левый глаз в этот момент начинал смотреть куда-то вбок. Он видел дверь в палату, маму с планшетом и шкаф. В этот момент Даша даже подумывала о том, что она превращается в хамелеона. Ведь хамелеон – это такой забавный зверёк, у которого глаза движутся в разные стороны. «Может быть, – в эти моменты фантазировала Даша, – я заболела хамелеонизмом? Может, я открыла очень опасное и страшно заразное заболевание, о котором никто не знает? И в будущем его назовут моим именем?». Дашина «вооброжалка» шустро рисовала картинку со строгой тётей доктором и мамочкой с ребёнком на приёме. «Что, что с моей дочкой?! – встревоженно спрашивала мама. А тётя доктор, важно поправив очки, отвечала: – У вашей дочери острый хамелеонизм Солнцевой!». Прикольно?
Всё, что начиналось после этого, было совсем не прикольным. Червячок начинал расти. Сперва рос его хвостик, и Даша отчётливо чувствовала распирающую боль в районе затылка. Но червячок не останавливался. Он продолжал и продолжал расти, распирая изнутри бедную голову миленькой девочки с отрастающими рыженькими волосами!
Желая напугать коварного червяка, Даша неистово колотила себя маленькими ручонками по голове, выкрикивая при этом «Ха!». Она когда-то видела, как какая-то бабушка так кричала на козу. И ей казалось, что если она крикнет погромче «Ха», то ей удастся испугать растущего червяка. А ещё покрепче ударить себя по голове. Ведь он там, внутри. И он явно всё чувствует и слышит.
Иной раз ей действительно удавалось напугать своего палача. Ненадолго. Даша лупила себя изо всех сил! Она совершенно не обращала внимания на причиняемую самой себе боль. Разве это боль?! Вот дальше будет боль! Дальше, если ей прямо сейчас, отчаянно избивая себя и до хрипоты выкрикивая «Ха!», не удастся напугать коварное существо, сидящее в её голове.
Через какое-то время, может минуту, может две, а может и вовсе через пару мгновений, червячок приходил в себя и всё-таки продолжал расти. Он расширялся внутри Дашиной головы, причиняя девочке непередаваемую боль! Он заполнял все пространство: от макушки до языка, от уха до уха, от глаз до затылка! И рос, рос, рос, с каждой секундой грозясь расколоть бедную головушку маленькой девочки, кричащей от боли до истеричного, животного визга.
Даша покрепче обхватывала голову руками, чтобы не лопнуть изнутри. Если червячище хоть ещё немного станет больше – он точно расколет ей черепушку! И Даша изо всех сил сжимала руками голову! Настолько сильно, насколько могла. И держала её. Настолько долго, насколько могла. Сходя с ума от боли, Даша боялась, что в один ужасный момент червяк всё-таки расколет ей черепную коробку, и она останется без головы. А без головы, как известно, люди жить не могут.
А потом… А потом наступало это самое «потом», в котором никого и никогда не было. Весь мир просто исчезал без следа. И многоэтажная больница, и палата с белым потолком, и кровать возле окна. Всё просто исчезало. Даже Даша. Все просто проваливалось в «нигде», чтобы стать «ничем». И всё! Сколько это длилось – Даша понятия не имела. Минуту, десять минут, полчаса, час… В «нигде», наполненном «ничем», даже времени не было. А его и не могло быть! Какая, в сущности, разница, есть время или нет там, где нет ничего, даже тебя?
Каждый день, начиная с самого утра, Даша ждала ночи. Ведь ночью, в своих сказочных сновидениях, она всегда была вместе со своей верной подружкой, феечкой Растеряшкой. Едва заметным движением руки Растеряшка обустраивала большой, мягкий диван в белой белости Дашиного сна, бережно укладывала миленькую девочку себе на колени и нежно гладила её по головушке. Как мама. И Даша забывала обо всём. О боли, о страхе. Обо всём! Она просто проваливалась в изумительный, сказочный сон, который во сне.
Там не было места тревогам и терзаниям! Там Даша снова была миленькой, здоровой девочкой, весёлой и беззаботной, как все дети. И там можно было всё! Можно было прогуляться по радуге, встретится с добрым гномом и попить чаю с милой тётушкой пчелой, от души наевшись её ароматного мёда. Там был искусник, мсье Карандашик, рисовавший изумительной красоты картины, выдумывая на ходу всё новых и новых сказочных персонажей. Каждую ночь Даша безумно радовалась встрече со своими верными спутниками в мире сказочных сновидений! Она была рада видеть всех. Даже розового слона, который всё время путался под ногами, как озорной котёнок, требующий внимания! И как же было больно, обидно и больно, каждое утро возвращаться в мир, наполненный страданиями и страхами!
Утром мама рассказывала Даше о её ночных приступах. О том, как она сильно кричала во сне, крепко обнимая голову, а потом проваливалась в это своё «нигде». Но Даша об этом не помнила. Совсем-совсем не помнила! Ведь в это время она, миленькая девочка с рыжими косичками, весело летала верхом на розовом слоне, сшибая на лету золотые яблоки со сказочных яблонь. А боль? Это, наверное, было с другой Дашей. С той, которая задыхалась в страхе, когда настоящая Даша ныряла под воду. Возможно, это у неё болела ночью голова? Да, жалко её, другую Дашу. Но как ей помочь, настоящая Даша пока не знала. Она обязательно найдёт выход, обязательно! Нужно только хорошенечко подумать.
***
С каждым разом процедура умиротворения в Дашином сне давалась Феечке всё сложнее и сложнее. Это больше походило на какую-то муку. Стоило Феечке положить руки на Дашину голову, как её тут же начинало бить током, щипать крапивой и колоть иголками. Превозмогая боль, Феечка тихо гладила Дашу по головушке, каждый раз погружая миленькую девочку в сказочный сон. Она лишь периодически мотала головой, чтобы освободить глаза от застилавших взор слез. Слез боли, страха и обиды. Собирая все силы, Феечка ни на секунду не отрывала своих миниатюрных ладошек от Дашиной головы. Ещё, ещё чуть-чуть!
Но с каждым разом удержать руки было всё сложнее и сложнее. И Феечка боялась! Боялась, что в какой-то момент, в какую-то злополучную ночь она всё-таки не выдержит. Она оторвёт руки, отдав свою милую, рыжеволосую подружку на съедение адской боли и всепоглощающему страху! А ведь это случится, обязательно случится! Всё когда-нибудь случается. И Феечке было безумно обидно! За Дашу, за себя, за весь этот несовершенный мир, в котором ни в чем не повинные дети боятся, страдают и… умирают.
Всякий раз, возвращаясь в Канцелярию, Феечка, раздираемая изнутри вопросами, мчалась за помощью к Рыжему. На удивление Рыжий охотно оказывал помощь этой растерянной миниатюрной красавице, разбирая самые сложные ситуации и давая самые дельные советы. Конечно же, старый рыжий чёрт хмурился, кривился, кряхтел для проформы и бубнил: «А оно мне надо?!» или: «Я что, нанялся?!». А как иначе? Не был бы он Рыжим, если бы не ворчал и не бубнил! Но он помогал, охотно помогал. Пожалуй, этот мудрый чёрт был единственным существом на всем белом свете, кто хоть как-то разбирался в миленьких девочках с рыжими косичками. И было совершенно непонятно: а на кой оно ему в действительности?!
***
Одним совсем непримечательным утром, когда Ольга вышла из палаты, в отделение зашли двое мужчин в куртках с надписью «DHL». Один из них нёс в руках увесистый чемодан серебристого цвета. Перекинувшись парой слов с медсестрой, мужчины в спецовках в сопровождении медсестры отправились прямиком в кабинет к Глебу Мироновичу. И буквально через полчаса состоялась незапланированная оперативка в ординаторской.
Тем же днём ближе к вечеру, состоялся первый сеанс лечения чудотворными препаратами.
Это шоу больше напоминало съёмки художественного фильма, телеспектакля или документальной передачи. Сергею Сергеевичу была доверена ответственная роль кинооператора. Лавируя с телефоном наперевес, Сергей Сергеевич снимал всю процедуру лечения. Роль фотооператора Глеб Миронович доверил медсестре Любе. А сам Глеб Миронович, как человек, лучше остальных знавший протокол лечения, проводил процедуры, комментируя каждое своё действие. А ещё была массовка из зевак, обступавших со всех сторон маленькую девочку, лежавшую на кровати под капельницами.
Ольга сидела в стороне, в уголочке на стульчике. Сидела и тихонько молилась.
Да-да! Впервые в своей жизни Ольга молилась по-настоящему!
Все происходило точь-в-точь, как рассказывала мудрая бабушка Дуся. Ольга стала прислушиваться к тому, что происходило внутри неё. Где-то там, в районе сердца что-то едва заметно пульсировало. Нет, это не были сердцебиения. Это было что-то тёплое, светлое и чистое, что тихонько билось внутри любящей матери. Ольга не стала препятствовать этому чувству. Напротив! Она отпустила его на волю. И это что-то, что тихонько пульсировало, стало расти. Оно испускало тёплые, мягкие волны, с дивным звуком расходившиеся по всей палате.
Волны заполняли собой всё пространство палаты. Они беспрепятственно проходили сквозь предметы и людей, переливались чудными цветами и пели дивными, ангельскими голосами! Ольга не видела и не слышала этого дивного действа. Она его чувствовала! Всем сердцем чувствовала! Или тем, что было в районе сердца. Такое просто не под силу увидеть обычными человеческими глазами! Такое можно только почувствовать любящим сердцем!
А потом удивительный, тёплый и мягкий свет озарил Ольгу откуда-то сверху, словно кто-то на небесах подсветил её софитом. Этот удивительный свет наполнял Ольгу какой-то сказочной благостью, каким-то неземным умиротворением! Чем-то, что словами невозможно описать! Как маленькая, беззаботная девочка, Ольга с безмятежной улыбкой купалась в этом удивительном свете, черпала его ладошками и впитывала всем своим естеством, наполняясь доверху небесной благодатью.
Наполнив доверху Ольгу, благодать стала исходила из неё мягкими и мощными потоками, поющими ангельскими голосами и переливающимися дивными цветами волнами. И она наполняла всех, кто сейчас боролся за жизнь её дочери. И Сергея Сергеевича, и Любочку, и Глеба Мироновича. Наполнив доверху занятого лечением зава, небесная благодать тоненькими, золотыми, незримыми ниточками стала исходить прямо из его рук. То, что видела Ольга, было просто чудом, сказкой наяву! Глеб Миронович, так отчаянно боровшийся и борющийся за Дашину жизнь, буквально штопал золотыми незримыми ниточками израненную Дашину душу!
С благоговейной улыбкой Оля сидела и наслаждалась этим небесным спектаклем. Чудо! Самое обыкновенное чудо, которому все-таки есть место в нашей жизни!
– Ну что, Ольга Борисовна, – спросил у Ольги Глеб Миронович, закончив первую процедуру, – свершилось?
– Свершилось! – без тени сомнения ответила Ольга.
Теперь она твёрдо знала: чуду быть!
***
Тем вечером Даша легла спать пораньше. Может быть, действие лекарств или просто устала? Она поворочалась, поворочалась и затихла.
Как обычно, Дашин сон начался с привычной серой серости, застилавшей всё сонное пространство. Серая серость клубилась серыми тучами, кружилась вокруг Даши и грустно поблёскивала серыми блестяшками. Всё как обычно.
Даша с нетерпением ждала прояснения серых небес. Но как назло, серая серость решительно не отступала, оттесняя серыми тучами долгожданную белую белость. И Растеряшки не было.
«Ну, наконец-то!» – во сне воскликнула Даша, глядя на то, как белеет пространство вокруг неё.
Но что это?!
Белое пространство, обступавшее Дашу со всех сторон, совсем не было похоже на привычную белую белость сказочных снов. Это какая-то белая колючесть! Ослепляющий жёсткий свет буквально пронизывал Дашу насквозь, обжигая белым, леденящим холодом изнутри. Всё было каким-то безжизненным, жёстким и мерзким, как холодная клеёнка на операционном столе в манипуляционной. И очень-очень тесным!
Даша словно попала вовнутрь яичной скорлупы. Словно бы кто-то взял её, маленькую девочку, и засунул вовнутрь белого-пребелого яйца. И то, что было под ногами, и то, что над головой, наступало на Дашу, грозясь сплющить её и безжалостно раздавить! Стараясь урвать хоть сколько-нибудь пространства, Даша упёрлась руками и ногами в эту белую колючесть. Что было силы, она отталкивала её от себя. А белая колючесть, окружавшая миленькую девочку, внезапно попавшую в плен, обжигала Дашины руки леденящим холодом.
«Бедный червячок! – подумала Даша, вспомнив о своём мучителе. – Ведь ему точно так же тесно внутри моей головы! И он совсем-совсем не виноват в том, что там оказался!».
Внезапно давление прекратилось. Белая колючесть отступила, превратившись в небольшую, белую комнату. В противоположном конце комнаты появился долгожданный силуэт миниатюрной девушки в лёгком платьице.
– Растеряшка! – бросилась к силуэту Даша и, едва сделав пару шагов вперёд, упёрлась в непреодолимую, незримую преграду. Словно бы стекло кристальной чистоты отделяло Дашу от её подруги, милой феечки Растеряшки.
Растеряшка точно так же бросилась к Даше и точно так же упёрлась в это проклятое стекло.
– Что это?! – встревоженно спросила у Растеряшки Даша.
– Не знаю, – растерянно ответила недоумевавшая Феечка.
Не желая мириться с этой возникшей преградой, Растеряшка с силой пнула стекло ногой. Но стекло даже не задрожало. Тогда Растеряшка стала колотить по стеклу руками и ногами, отчаянно ругаясь! Грозно взмахивая миниатюрными кулачками, Растеряшка всерьёз грозила тому, кто поставил эту преграду. Растеряшка грозила разбить его стекло на мелкие кусочки, если он тут же не уберёт его! Но стекло оставалось нерушимым. И Растеряшка вновь и вновь колотила по этой незримой, непреодолимой преграде, избивая руки в кровь.
А Даша стояла и смотрела на это всё, как заворожённая. Что-то будто бы сковало Дашу по рукам и ногам, не давая той двинуться с места.
Вконец обессилев от безуспешных попыток, Растеряшка беспомощно опустилась на колени перед непробиваемым стеклом.
– Я не могу его разбить! – роняя слезинки-кристаллики, в отчаянии произнесла удивительной красоты девушка, небрежно вытирая слезы окровавленными руками.
– Растеряшечка! – Даша опустилась на колени подле стекла и повела рукой вдоль головы милой девушки по ту сторону непреодолимой преграды. – Моя милая Растеряшечка! Не надо, перестань!
Феечка посмотрела на Дашу полными слёз и отчаянья глазами.
– Может быть, это конец? – тихонько сказала Даша.
– Конец?! – возмутилась Растеряшка и с новыми силами бросилась колотить по стеклу окровавленными руками. – Никакой это не конец!
Даша пыталась остановить бьющую изо всех сил по стеклу Растеряшку. Она кричала ей: «Остановись! Не надо!». Но милая феечка продолжала в отчаянии колотить по нерушимой преграде, пытаясь разрушить то, что разрушить нельзя.
Наконец, израсходовав все силы, что можно и нельзя было найти, Растеряшка вновь опустилась на колени.
– Я не могу его разбить! – тихо произнесла она.
– Не надо! Мы не сможем с тобой разбить этого стекла. Наверное, это то, чего изменить нельзя, – с улыбкой произнесла Даша.
– Я не верю! – задыхаясь, прошептала Растеряшка. – Не верю!
– Не надо, милая!
И они обе, разделённые немыслимой крепости преградой, не подвластной ни силе, ни времени, затихли, глядя друг другу в глаза.
– Растеряшечка! – улыбаясь, стала говорить Даша. – Я прошу тебя, моя любимая Растеряшечка! Когда настанет мой час…
– Не сейчас! – прохрипела Растеряшка и стукнула бессильной, окровавленной рукой по стеклу.
– Когда настанет мой час, – продолжала Даша, – я прошу тебя! Приди за мной!
– Не сейчас! – бессильно хрипела Растеряшка, пытаясь поднять обессиленную, окровавленную руку, чтобы нанести очередной, абсолютно беспомощный удар. – Не сейчас!
А Даша сидела напротив обессилившей Растеряшки и улыбалась совершенно удивительной улыбкой. Эта улыбка совсем ещё маленькой девочки вмещала в себя всю мудрость мира! Словно бы все самые великие мудрецы, жившие во все времена, улыбались вместе с ней! Даша сидела и улыбалась, глядя на свою отчаявшуюся, обессиленную подружку. Самую любимую подружку!
Желая прикоснуться к Растеряшке, Даша положила свои ручки на незримое, нерушимое стекло. Боже! Сколько в них тепла! Хрипевшая от немощи, злости и отчаянья Феечка даже сквозь стекло почувствовала это тепло! Тепло, для которого нет и не может быть преград! Даже тех, которые неподвластны ни силе, ни времени.
– Я прошу тебя, – с улыбкой мудрости шептала Растеряшке Даша, – я прошу тебя, моя милая, самая любимая подружка! Приди за мной, когда настанет мой час! Помнишь, ты говорила о высоком, светлом парне, который пришёл за Парисой и забрал её на небеса? Я хочу, чтобы это была ты! Ты! Моя самая любимая, сама дорогая, самая-самая лучшая в мире феечка!
Роняя слезы-кристаллики, Феечка посмотрела на Дашу и с грустной улыбкой кивнула.
– Обещаешь?! – с надеждой спросила Даша.
– Обещаю! – ответила Феечка.
И кристалл дивной чистоты, выпрыгнув из её бездонного глаза и скользнув по бархатистой коже щеки, звонко цокнул об пол этой белой комнаты.
Продолжение следует...
Автор: Руслан Ковальчук
Источник: https://litclubbs.ru/articles/47244-glava-21-pridi-za-mnoi.html
Содержание:
- Глава 4. Первое знакомство
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
