Как и обещал Сергей Сергеевич, в понедельник, ближе к вечеру Дашу перевели обратно в отделение. Всё ещё жёлтенькую, всё ещё слабенькую, но уже гораздо лучше, чем было.
И потянулись дни. Долгие дни мучительной неопределённости. Вроде как и болезнь ясна, и как лечить понятно, да только лечить нельзя. Никак нельзя! Всякие цитостатики, антрациклины, таксаны и прочие причудливые названия, от которых у Ольги голова шла кругом, остались в прошлом. После острого отравления от этой ударной «химии» Глеб Миронович наотрез отказался от любой из схем химиотерапии. Слишком рискованно. Слишком остро отреагировала Даша. В арсенале оставались: смертоносные лучи – стрелы солнечного чёртика, врачебная забота, изобретательность зава и… И, пожалуй, чудо, как последний довод.
А дни тянулись. И чуда не случалось. Миронович молчал, всякий раз хмурясь и бубня что-то малопонятное при осмотре миленькой девочки с отрастающими наконец рыженькими волосинками. Реденькими, но свеженькими.
Во врачебной заботе отказа не было. Всегда готовая к помощи бабушка Дуся развлекала Дашу самыми разнообразными сказками, коих в её арсенале было несчётное количество. Даша иногда даже подумывала, что хитренькая бабушка Дуся сама придумывает все эти сказочки. Но Евдокия Гавриловна с самым серьёзным видом, на который только способны бабушки-сказочницы, отнекивалась, рассказывая о каких-то старинных книжках, которые она прочла в детстве. Бабушка Дуся тёплым бабушкиным голосом рассказывала Даше и детям, которые тут же собирались вокруг неё, стоило ей только появиться, о целой горе или даже двух горах разных книжек, которые она - неутомимая Дуся, прочла в детстве. Прямо, как Растеряшкина Париса.
В детстве бабушка Дуся ещё не была бабушкой. Она была просто Дусей. Она весело бегала по улице, играя с такими же, как она, детьми, ложилась спать не позже десяти, нехотя делала «домашку»… И читала интересные книжки, гору за горой. Так же, как все дети. Хоть сейчас, хоть пятьдесят лет назад, а хоть и в прошлую вечность!
Вера Ивановна, будучи особой предприимчивой, очень скоро спихнула остатки Дашиной химии, вернув Ольге деньги. С дисконтом конечно, не по цене закупки. Но и на том спасибо.
Нельзя было сказать, что Дашино здоровье сильно подкосилось. Девочка очень быстро восстановилась после той страшной «химии», едва не обернувшейся катастрофой. Даша снова покрылась веснушками, на голове заколосились волосы, а в попе вновь завёлся моторчик, не давая порой ногам ни секунды продыху. И совсем нельзя было сказать, что приступы, которые собственно и привели её с мамой сюда, как-то участились. Они вообще происходили безо всякой периодики. Сами собой.
Бывало, что неделя проходила без единого чиха, а бывало, что и пару раз на дню. Даша в момент округляла от страха глаза и начинала задыхаться, не в силах сделать вдох. А потом громко, со свистом и хрипом вдыхала. И ещё долго не могла надышаться. А бывали и другие приступы. Они выглядели не так устрашающе, но почему-то на них очень ругался Сергей Сергеевич. Даша начинала глубоко и громко дышать. Часто, неритмично, с хрипом. Она быстро и глубоко вдыхала воздух до предела, а потом так же быстро его выдыхала. С минуту, не больше. А потом практически переставала дышать. Едва заметные, очень частые, поверхностные вдохи вообще не были похожи на вдохи. Они походили на какую-то дрожь, волнами пробегавшую по Дашиному телу.
Даша очень скоро привыкла к приступам. Она даже приспособилась их не замечать. Нет, не заметить их было просто невозможно. И было страшно. Но Даша, научаемая Растеряшкой, словно бы раздваивалась, едва начинался приступ. Ведь контролировать приступ Даша совсем не могла. И тогда она представляла, что сейчас, в эту злополучную минуту со страхом задыхается какая-то другая девочка. Тоже Даша, тоже рыженькая, но другая. А она, которая настоящая Даша, просто ныряет под воду, задерживая дыхание. Она скоро вынырнет и глубоко вдохнёт свежий воздух, победно вскинув руки. Ведь Даша, которая настоящая – просто чемпионка по «недышанию»! И минутка, жалкая минутка под водой для неё – сущий пустяк! Подумаешь, минутка!
А та, другая Даша? С ней тоже будет все в порядке. Ведь так уже было не один раз. И возможно будет ещё. Но закончится-то благополучно! Ведь такое же возможно, не так ли?
Вон Растеряшкина Париса. Она вроде бы и принцесса, а вроде и приёмная дочь лекаря. Вроде и Лекарева дочка, а на самом деле – дитя света. Поди разберись, кто она! Всё будет хорошо! Ведь это пообещала сама фея Растеряшка. А уж если фея что-то пообещает – она обязательно это выполнит! И иначе просто не может быть, хоть лопни! На то она и фея.
А время шло.
Понимая, что дела не будет, Ольга снова ринулась рыть распроклятую паутину. До рези в глазах, до головокружения. Теперь она искала лечение за рубежом. И сайты цветастыми картинками и призывными текстами сулили уставшей от неопределённости сёрферше самое передовое лечение от ведущих зарубежных специалистов. Германия, Турция, Америка, Израиль. Только выбирай!
Правда, очень пугала ценовая политика. На сайтах практически не размещали расценок, но в отзывах, которых просто не может не быть во всемирной паутине, писали о каких-то заоблачных цифрах. Таких денег Ольга отродясь не видала. Судорожно подсчитывая, сколько её и Юркиной зарплат понадобится, чтобы покрыть счёт за лечение, Ольга приходила к весьма неутешительным выводам. Люди столько не живут! Оставалась единственная возможность: продать квартиру.
Вопрос продажи квартиры, будучи едва вынесенным на семейный совет, сразу вызвал массу разногласий. Юра, который со своей стороны тоже был прав, стал рассуждать про альтернативные способы лечения. Ведь они же есть! Только надо поискать. Нет, он совсем не был против продажи квартиры во спасение собственной дочери. Но может быть, не стоит пороть горячку? Да и ко всему прочему, где они жить будут? На даче покойного Ольгиного отца? Так оттуда не наездишься. У Юркиных родителей? Ну, нет, лучше на вокзале! Столько мамы Юра точно не выдержит! На отцовской даче? Так ведь Юркин отец ещё отопление не закончил. И опять-таки дорога. Надо всё обдумать, обстоятельно обдумать.
А Ольга? А ведь она тоже была права! Какого чёрта сидеть на заднице и ждать чуда?! Чуда, которое, как известно, может произойти, а может и нет. И ладно бы, если бы речь шла о выигрышном лотерейном билете или далёком родственнике-миллионере, внезапно воспылавшем любовью к своим генеалогическим отросткам! С этим жить, конечно, веселее, никто спорить не станет. Но можно же и без этого! А вот без Даши, без дочки, которая сейчас лежит в больнице со страшным диагнозом, совсем не сулящим никаких чудес, Ольга свою жизнь не представляла.
Да она что угодно готова была сделать, лишь бы спасти Дашу! Продать все-все драгоценности, коих не так-то и много, продать квартиру, заложить почку… Да на панель пойти, в конце концов! Лишь бы Даша была жива!
В общем и без того нечастое общение с мужем теперь становилось сродни вооружённым столкновениям непримиримых религиозных фанатиков. Вроде и те, и другие верят, вроде и в Бога, да только по-разному. Бред какой-то! В редкие дни, когда Ольга вырывалась из больничного, пропитанного хлоркой и стонами ада, совершенно растерянная мать миленькой рыжеволосой девочки попадала в другой ад: домашний, тёплый и уютный, как тапочки. Но столь же неприемлемый, столь же мучительный, как и больничный. Замкнутый круг!
Пока квартирный вопрос всё ещё висел в воздухе, Ольга решила абсолютно конкретно, со всеми раскладами, включая стоимость, разузнать о лечении за рубежом. Если тут никто не может помочь, может быть, там не все так плохо? Запросив у Сергея Сергеевича Дашину выписку на английском языке, Ольга ринулась рассылать полученный материал по всевозможным агентствам и клиникам, которые она только нашла в интернете. И очень скоро получила ответ. На удивление, от итальянцев.
Раздираемая сомнениями, Ольга решила все-таки проконсультироваться с Глебом Мироновичем. Он-то – специалист мирового уровня. Уж что-то дельное – а подскажет.
Сомнения… Эти чёртовы сомнения терзали Ольгу со всех сторон! И ещё, как на грех, словно бы чёрт подсунул, эта Эмилия! Где и как Оля познакомилась с этой липкой, как жвачка на раскалённом асфальте женщиной эпатажной внешности, Оля не помнила. То ли по работе, то ли общая знакомая? Но за последние две недели Оля умудрилась трижды попасть в болтливые лапы этой странной Эмилии, с головой увлечённой всякой оккультной ерундой и прочей колдовской ересью.
Едва прознав про Дашу, Эмилия тут же стала вдувать в уши Ольге про всяких лекарей биополем, о которых официальная медицина знать не желала, но которые всем помогают. И от геморроя лечат, и от бородавок. А уж онкология, да ещё и детская для них – как два пальца! Эмилия особо нахваливала какую-то потомственную ведьму, жившую в соседнем городке. То ли Марина, то ли Марианна? Не важно. С придыханием, со щенячьим восторгом, в пикантных подробностях, Эмилия рассказывала о невероятных чудесах, которые творила эта самая Марина. Или Марианна? Хрен её упомнишь!
– А одному мужику, – воодушевлённо вещала Эмилия Ольге, отсвечивая золотым резцом, – она даже дату смерти предсказала. Представляешь?! И как умрёт, тоже сказала. И что ты думаешь?! Умер же! Так, как она ему и напророчила! Минута в минуту! А ещё…
Эмилия тараторила без умолку, забивая бессмысленной ватой беспорядочных слов и без того затурканные Ольгины мозги. От этой словесной диареи у Ольги начинало звенеть в ушах и сводить зубы! Но Эмилия не сдавалась, продолжая нагружать несчастную мать. В последнюю из их встреч Эмилия даже пообещала похлопотать у этой ведьмы насчёт Ольгиной дочки. Цену там скинуть, без очереди пропихнуть… Очередь-то у неё – на годы вперёд. А как иначе? Все жить хотят! А с нашими врачами, которые только и могут, что в могилу свести, особо-то и не поживёшь!
Только по-дружески, исключительно из сострадания, Эмилия, которая Олиной подругой даже близко не была, обещала протолкнуть Олю без очереди, записав в очередь из тех, кто без очереди. И о лояльной цене поговорить тоже обещала. Чтоб не сразу до трусов, со временем. А что? Она может! Она, эта липкая Эмилия – тоже ведьма. Пусть пошибом ниже, но из этих же. А ведьма ведьме – она ведь, как ворон ворону.
В иные времена весь этот лютый бред, напиханный в голову беспорядочным навалом слов, Ольга забыла бы через двадцать минут. Постойте-ка! Минут?! Да секунд, секунд! Дольше держать это в голове просто нет никакой возможности. В иные времена, не сейчас. Сейчас, когда Даша буквально болталась между мирами в ожидании, пожалуй, чуда, эта противоречивая, высосанная буквально из пальца информация плотно засела в Ольгиной голове. Как и все другие мысли по поводу и без, эта мысль смело бродила в стенах черепной коробки, как брага в бутылке, выстреливая пузырьками абсолютно не связанных с реальностью выводов. А вдруг это и есть чудо?! Вдруг?! Ведь бывают же чудеса?!
Ах, что делать?!
Миновав цифру двенадцать и задорно помчавшись к единичке, торопливая стрелка часов ознаменовала начало нового дня. Даша спит. Мозги кипят. Сна нет. Чёрт, как всегда! Ольга тихонечко соскользнула с кровати в тапочки и украдкой улизнула из палаты в коридор.
И тут же нос к носу столкнулась с дежурившей Евдокией Гавриловной.
– Ой батюшки! – вскрикнула добрая бабушка Дуся, внезапно столкнувшись в пустом, тёмном коридоре с Ольгой. – Ты чего бродишь-то, полуношница?!
– Ой, извините, я не хотела вас напугать! – втянув голову в плечи, извинилась Ольга.
– Ладно уж! – махнула рукой добрая бабушка Дуся. – Чего сталось-то, дочка? Опять бессонница донимает?
– Ох! – вздохнула Ольга, безо всяких слов очень точно передав весь спектр эмоций, терзавших её измученную душу.
– Идём-ка, милая, в ординаторску, чайку тяпнем, – предложила Ольге Евдокия Гавриловна, – а то, ежели тут бубнить станем, растормошим всех.
В ординаторской за чашкой тёплого и вкусного, как душа этой пожилой медсестры-сказочницы, чаю, Ольга решилась спросить Евдокию Гавриловну о том, есть ли место чуду в нашей жизни. Немного расслабившись, Ольга рассказала Евдокии Гавриловне о разговоре с Эмилией.
– Батюшки светы! Чего удумала! Каки таки ведьмы-знахари?! Ты, дочка, про то даже думать забудь! Ишь какой лапшой уши-то завешали окаянные! Шиш им, хреном мазанный, а не нашу Дашеньку! – неожиданно вспылила доселе мирная бабушка Дуся.
– Думаете, не стоит? – осторожно спрашивала Ольга, сконфуженная такой эмоциональной реакцией.
– Даже и не думай! – отрезала Евдокия Гавриловна. – Уж я-то, дочка, хорошо знаю этих отродий сатанинских! Повидала их на своём веку. Оне ж, падлюки, Господи прости, как шакалы те! Всё рыщут, вынюхивают, кем бы поживиться! Найдуть душу скорбью-печалью истерзанную, коей мысли горестны разум помутили, и станут донимать, аж пока в сети свои не перетащат. А уж там всё, пиши пропало! Разують, разденуть и по миру пустять! И толку-то от их колдований – что от кота блудного! Токмо «мяу» да «мяу»! Ты, вон, печеньку лучше скушай, дочка. А про то забудь! Забудь, забудь!
Евдокия Гавриловна достала из шкафа кулёчек с печеньем и высыпала его содержимое в маленькую тарелочку на столе.
– Кушай, дочка! Сытому пузу никака печаль не страшна! – потчевала Ольгу добрая бабушка Дуся.
Ах какой чай, какие печенья! Вот как она их делает?! Что добавляет?!
– У нас, дочка, была одна такая, – стала рассказывать Евдокия Гавриловна историю, в пику заданному вопросу, – уж не помню, когда. То ли год, то ли два назад. С мальчонкой лежала. У него тоже опухоль была, токмо желудка. Или с печенью что-то? Ай, не припомню! Шебутной такой мальчишка был, красивай! Девчонки на него чуть не все глаза выглядели! Хороший мальчик. И тоже не ладилось с лечением чего-то. Мироныч наш ей каку-то клинику сосватал. Там вроде оборудование како-то было, коего у нас нет. Похлопотал он, значит, чтоб приняли их, цену сносну выбил, а она возьми – да исчезни! Представляшь?! В один день сына свого из больницы забрала и куды-то сбегла. Месяц нет, два… Куды подевалась – не ведомо.
А потом заявилась. И покаялась. У знахарки она была какой-то. Та её мурыжила, мурыжила, денег всех высосала, а помочь так и не смогла. Она, мол, так и сказала, что судьба видать сыночку её в землице сырой лежать. От же ж, стерва, прости Господи! Ну, эта мамаша к нам-то обратно и прибегла. Прибегла, да только поздно уже! Мироныч ей так и сказал: «Время упущено, сделать уже ничего нельзя». Представляшь, каки дела?! Так и схоронила. Бабонька та, мать мальчонки, всё на ту собаку бешену спустила! Ни гроша не осталось! Так и осталась она без всего…
Евдокия Гавриловна немного помолчала, смочив чудным чаем скорбные воспоминания, и сказала Ольге:
– Ты, дочка, про этих знахарей да ведьм забудь! Не чудо это вовсе. Ложь обманная!
– А что вы думаете, Евдокия Гавриловна, по поводу… – и Ольга стала спрашивать пожилую медсестру о лечение за рубежом.
– Уж тут, дочка, тебе с Глебом Миронычем поговорить бы, – ответила Евдокия Гавриловна, – уж лучше него про лечение тебе никто и не расскажет. И ты, того, – с лукавой улыбкой подмигнула бабушка Дуся, – сомнения отбрось. Мож, дочка, мы-то – и не заграница, простенько у нас да бедненько. И оборудования такого нет, и лекарствов, как у них. Палаты у нас поскромнее, не в пример ихним… Мож оно и так, да токмо люди у нас… Особенны, что ли? Душевны. С виду вроде и суровай, а все одно душавнай! И лечуть всяку хворь никак не хуже, чем те спецы забугорны.
Уж Глеб Мироныч – так точно! Его хоть сейчас с руками да ногами любая больница заберёть, токмо свистни! А он туточа бьётся. За нас болезный, печётся… – Евдокия Гавриловна посмотрела на Ольгу своим тёплым, заботливым взглядом, взяла её за руку и добавила: – Где лечиться да у кого – тебе решать, дочка, спору нет. Но ты уж поговори с Миронычем, послушай моего совета! Вернее его тебе про лечение никто не скажет. Уж поверь!
– Так к нему не пробьёшься! – с досадой произнесла Ольга. – Он то занят, то занят. А то его вообще нет!
– Отчего же не пробьёсси? – улыбнулась бабушка Дуся. – Пробьёсси, ежели знаешь как. Идём-ка!
– Куда?
– Как куды? К нему!
– Сейчас?! – Оля глянула на часы. – Евдокия Гавриловна, да вы чего?! Почти два часа ночи! Да он нас…
– Не трусь, боец, не страшен ворог! – подмигнула Евдокия Гавриловна. – Ежели чего – я прикрою! Идём!
И две заговорщицы тихонько пошлёпали к кабинету зава, сквозь двери которого пробивался тусклый свет.
– Глеб Мироныч, голубчик, ты не спишь? – тихонько заглянула в заветный кабинет Евдокия Гавриловна.
– Как видишь, баба Дуся, – послышалось из кабинета.
– А я тебе посетительницу привела. Красивая бабёнка, скажу я тебе! – похвасталась бабушка Дуся и, обернувшись стоявшей в страхе Ольге, сказала: – Заходь, дочка! Смелее!
Ольга на цыпочках переступила порог кабинета.
– Здрасьте! – застыв в дверях, скромненько кивнула она Глебу Мироновичу, сидевшему за столом у монитора.
– И вам не хворать! – ответил густым басом видный зав. – Проходите, проходите!
Ольга тихонечко проскользнула в кабинет и бесшумно опустилась на диван.
– Так-с! Значит у нас намечаются консультации в неурочный час, – заметил Глеб Миронович, не отрывая взгляда от монитора.
– Я могу завтра… если надо… – тут же стала скромничать Ольга, готовая быстро подскочить и умчаться прочь из кабинета.
– А чего до завтра тянуть? – улыбнулся зав. – Завтра, Оля, уже наступило. Два часа, как наступило. Давайте выкладывайте!
– Глеб Миронович, – набравшись смелости, начала Ольга, – я боюсь!
– Меня?! – со смешком спросил Глеб Миронович.
– Нет! – улыбнулась Оля. – Я за Дашу боюсь. Как с ней быть? Как лечить?
– А знаете, Оля, – Глеб Миронович оторвал взгляд от монитора, – а ведь я тоже боюсь. Боюсь! И за Дашу, и за Машу. И за Толю, и за Колю! Вот четверть века в онкологии – а боюсь! И знаете, чего боюсь? Чего-то не сделать. Чего-то не успеть, не увидеть, не исправить вовремя. А потому и сижу тут, как дятел-полуночник, долблю гранит науки. Каждый день что-то новое. И я просто обязан знать об этом. Так что, Оля, не одна Вы боитесь. А вместе бояться, – усмехнулся Глеб Миронович, – вроде как и не страшно.
– Вроде как… – вздохнула Ольга.
Ночной разговор плавно перешёл к итальянскому предложению. Оля мялась, терялась в сомнениях, запиналась и жевала слова, но все же нашла в себе силы рассказать Глебу Мироновичу о своих изысканиях.
– Как вы говорите? – с абсолютным спокойствием спросил зав. – Хуманитас? Уж не Лоренцо Белло ли?
– Да! А вы откуда знаете? – удивилась Ольга.
Глеб Миронович зычно рассмеялся.
– Оля, я вас прошу! Я же эти рожи, которые мелькают на наших шабашах онкологов, все до единой знаю! Лоренцо – мужик хороший, прикольный, с ним есть о чём поговорить. И специалист классный. Да и Хуманитас, знаете, не последняя клиника. И гамма-нож у них есть, и прочее классное оборудование. Там круто, реально круто. Нам до них, как до Пекина на дрезине! – с грустью заметил зав и продолжил: – Хороший выбор. Дороговато конечно, я бы что-то подешевле подыскал, но если средства имеются…
– Да какие там средства! – с досадой выпалила Ольга, перебив зава. – Квартиру будем продавать!
– Даже так?
– Ага! – выдохнула Оля, взглянула на стол и, увидев там книгу «Грань за гранью», с удивлением произнесла: – О! Папина книга.
Глеб Миронович удивлённо поднял брови.
– Папина?! – указывал он на книжку. – Эта?! Постойте-ка, а фамилия? – но тут же, не дождавшись Ольгиного ответа, сам себе же и ответил: – Чёрт, туплю на ночь глядя! Вы же замужем!
Оля с улыбкой кивнула.
– Слушайте! Так у меня в отделении лежат настоящие знаменитости! Завтра же организуем творческий вечер!
– А можно без вечеров, Глеб Миронович? Мне как-то не очень… про отца…
– Да шучу, Оля, шучу.
– Так вы – поклонник его творчества?
– Ещё какой! У меня все его книги есть! – с воодушевлением воскликнул зав.
– Не все! – с хитрецой заметила Ольга.
– Это как?!
– А вот так! Я почти закончила работу над его неизданным материалом. С тем, что он не успел закончить… – скорбные нотки тихонько коснулись Ольгиного голоса, – у него были планы, наработки, но он, увы, не успел. Я бы уже давно закончила, если бы с Дашей…
– Я понимаю, Ольга Борисовна, – кивнул зав, – понимаю. Как закончите работу – я ваш первый клиент!
– Разумеется, Глеб Миронович!
– А что касается Италии, – Глеб Миронович вернулся к неоконченному разговору, – Оль, отговаривать не стану. Клиника хорошая и специалисты в ней видные. Если хотите – могу помочь с устройством, мне они не откажут. Но… – протяжно, словно складывая мысли в слова, как сложный пазл, стал объяснять полуночный консультант, – мировая онкология, Оля – это большая деревня, где все друг друга знают. Во всяком случае, те, кто регулярно выступают с докладами. И все без исключения знают кто, чем и как лечит. Увы, несмотря на далеко шагнувший прогресс в медицине, методы лечения рака остались практически такими же, как были двадцать пять лет назад, когда я только пришёл в эту специальность. Да-да! Удалить, отравить, сжечь. И всё! К сожалению, в Дашином случае это слабо применимо. Вы сами убедились, как она отреагировала на убойную химиотерапию. А иного варианта решения вопроса на поверхности не наблюдается.
Помните, я вам говорил? Нашим самым главным ресурсом является время! Оборудование, методы и прочее тоже не стоит сбрасывать со счетов. Но время, Оля, время! Без него у нас ничего не получится. Ни у кого не получится! Даже если завтра Лоренцо приступит к работе, ему тоже понадобится время. Время для поиска решения. Ведь в Дашином случае стандартные методы малоприменимы. И нужен нестандартный подход. А чтобы его найти, нужно время. И он будет откуда-то это время изыскивать, отбирая драгоценные дни и часы у вас с дочкой. А у меня это время было. И я почти закончил изыскания.
Глеб Миронович полез в ящик стола и, достав оттуда бумажку с англоязычным текстом, протянул её Ольге.
– Может, вы его и не знаете, Оля. Вам и не положено знать, но я с этим человеком плотно общаюсь уже не один год. Профессор медицины, автор уникальной методики лечения рака, в том числе и глиальных опухолей, Раймонд Билайф. Это от него бумага, – пояснил зав, указывая на письмена в Ольгиной руке. – Его методика совсем не похожа на другие. Это вообще ни на что не похоже! По сути, то, что практикует сейчас он – это будущее. Возможно, будущее всей онкологии. Возможно, его метод не подойдёт, возможно, возникнут какие-то сложности, возможно… Да всё возможно, Оля! Но это – шанс! Реальный шанс! И мы приложим все усилия, чтобы его не упустить. Потому что иного шанса у нас просто не будет! Не хватит времени.
В небольшом кабинете, своим размером и убранством совсем не напоминавшем начальственный, воцарилась тишина. Не тягостная, не скорбная. Раздумная.
– А чего вы на дежурстве? – внезапно спросила у Глеба Мироновича Ольга, уйдя в совершенно другую сторону от темы беседы.
Совершенно неожиданный вопрос, прозвучавший так внезапно, поставил в тупик Глеба Мироновича. Габаритный зав уставился на Ольгу удивлёнными глазами.
– Ну… – стала пояснять Оля, – вы же – начальник. У вас же есть подчинённые, которые…
– Которые такие же врачи, как и я! – перебил её Глеб Миронович. – И я, Оля, никак среди них не выделяюсь. Разве что размерами, – с улыбкой уточнил зав. – На каком основании я должен отлынивать от своих врачебных обязанностей? Чем я лучше того же Серёжки, или Валентины? Если они безропотно принимают свою ночную вахту, почему этого не должен делать я?
– Не знаю… – пожала плечами Ольга.
– Да и ко всему прочему, что мне делать в том мире? – Глеб Миронович махнул в сторону окна. – Там меня никто не ждёт. Вот вас, Оля, дома ждёт муж, ещё один ребёнок, хозяйство, работа и прочее. А меня никто. Даже кот, скотина мохнатая, три дня назад сбежал! Прошмыгнул в форточку – и был таков. – Глеб Миронович на мгновение замолчал, потирая уставшие глаза. – Меня нет в том мире, Оля. Я весь здесь, в больничных стенах. Здесь я нужен, здесь я живу. А там… Вот когда свалю куда-нибудь к тёплому побережью, в Сан-Франциско, например! Раймонд меня возьмёт с радостью. Он мне уже не один год намекает. Перееду и тогда… Может быть…
– Вы только Дашу долечите, Глеб Миронович!
– Вне всяких сомнений! – подтвердил зав. – Так и порешим: как Дашу выпишу – так и свалю отсюда! И Серёжку с собой прихвачу. Он – пацан толковый, из него очень классный врач выйдет. Даже лучше, чем из меня. Да он и сейчас – классный врач! А будет ещё лучше. За ним будущее.
Оля улыбнулась умиротворённой улыбкой, не к месту зевнула и сказала:
– Спасибо Вам большое, Глеб Миронович! Спасибо! Я пойду?
– Конечно, идите, Оля! Вам бы поспать.
– И вам бы не мешало.
– Посплю, Оля, посплю, на диванчике, который в холле. На другом я просто не помещаюсь.
– Тогда доброй ночи! – пожелала Ольга Глебу Мироновичу и собралась уходить.
– Постойте, Оля! – задержал её в дверях зав. – Так что Вы решили с Италией? Едете?
– Нет, – с усталой улыбкой ответила Оля, – нет, не едем. Мы остаёмся. Я в вас верю, Глеб Миронович! Спасибо вам!
– Вам спасибо за доверие, Оля! – кивнул Глеб Миронович. – Всё будет хорошо!
Продолжение следует...
Автор: Руслан Ковальчук
Источник: https://litclubbs.ru/articles/47075-glava-18-konsultacii-v-neurochnyi-chas.html
Содержание:
- Глава 4. Первое знакомство
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: