Наступили самые скучные выходные в Дашиной жизни, которые только могли наступить! Мало того, что врачи наотрез отказались отпускать домой, придумав такую глупость, как проводить процедуры в субботу и в воскресенье, так ещё и Растеряшка куда-то подевалась. А тут, как назло, дождь зарядил на все выходные! И днём заняться было нечем и не с кем (все нормальные дети по домам разъехались), и ночью – сплошная нудь нудная! Ни тебе розового слона, ни сказки. Бр-р!
В понедельник, начиная ещё с вечера, когда уставшее за день Солнце передавало световое дежурство Луне, Даша с нетерпением ждала ночного свидания. Если и сегодня этой потеряльщицы и прогульщицы не будет – Даша намеревалась обидеться не по-детски!
Серая серость начала стремительно белеть. «Ура! Наконец-то!». Из ослепляющей белизны сонного пространства стал прорисовываться знакомый силуэт.
– Растеряшка! – радостно закричала Даша. – Растеряшечка! Ура!
– Привет, моя дорогая! – Феечка крепко обняла милую девочку с рыжими косичками.
Даша хотела было устроить взбучку фее-прогульщице, но, подумав о том, что феи тоже имеют право на выходные, решила повременить со скандалом. Из вежливости.
Ведь всякая живая тварь, будь то: птичка, хомячок или червячок, когда-нибудь устаёт и требует отдыха. А феи… Даша ещё не определилась, к кому относить милых феечек, теряющих крылышки. К птицам не отнесёшь, крыльев нет. На хомячка не похожа. А уж к людям феечек относить никак нельзя! Какие же они люди, если они – феечки?! Уж эту простую истину знают все дети на свете, даже милая девочка с рыжими косичками! Какой она породы, её подружка-затейница, Даша пока не могла понять. Да и незачем. Хоть бы кем она ни была! Пусть даже жучком или червячком – не важно! Главное, что с ней классно!
– А у меня новые фламики! – похвасталась Растеряшка, вывалив на стол целую гору разноцветных фломастеров.
– Так ты за фламиками гоняла?! – радостно воскликнула Даша, найдя оправдание выходным прогулам.
– Ну да, я же тебе говорила! – Феечка сделала такое выражение лица, будто бы поход за фламиками был запланирован чуть ли не месяц назад.
– Я не помню, – растерянно произнесла Даша, которая и вправду не могла вспомнить об этом разговоре.
Конечно же, она не могла вспомнить о разговоре, которого вовсе не было. Ведь на самом деле… на самом деле… Да и Бог с ним, что было на самом деле!
– Ай, ладно! – Растеряшка махнула рукой. – Давай лучше сказку продолжим.
– Жги! – скомандовала Даша Растеряшке, но увидев в глазах феечки откровенное непонимание слова «жги», тут же поправилась: – «Давай» в смысле!
Растеряшка настроилась на сказочное повествование, сделавшись на удивление серьёзной, хлопнула в ладоши, выкрикнув: «Мсье Карандаш!», и продолжила историю.
– Утром стражники королевской тюрьмы обнаружили бессознательную Парису на полу камеры, в которой когда-то томился колдун. Тут же был послан гонец за начальником темницы. Ведь принцессу надо было как-то привести в чувство. А как это сделать бедным стражникам, рядовым воинам королевской рати, если не то, что прикасаться, даже смотреть на принцессу было не велено? Начальник королевской тюрьмы, будучи из тех, кому можно, облил прекрасную Парису ледяной водой. Холодный душ тут же вернул к жизни пленницу поневоле.
Приведя в чувство принцессу, начальник тут же расспросили Парису о случившемся. Увы, её рассказ совсем не обрадовал седовласого хранителя тюремных тайн. Что делать? Немедля сообщить Акбару о случившемся? Начальник не без основания опасался гнева могущественного правителя. Ещё бы! В порыве гнева Акбар смело рубил головы своим острым мечом, не особо разбираясь в обстоятельствах. Но не сообщить королю начальник не мог.
Опасения мудрого стражника не были напрасными. Акбар был просто вне себя от гнева! Отрубив для порядка головы двоим стражникам, дежурившим у камеры в ту злополучную ночь, величественный король повелел заточить свою единственную дочь в высокую башню. В самую верхнюю комнату с решёткой на окне, куда кроме одиноких птиц никто не заглядывал. Кормить принцессу было велено, как простолюдинов: чёрствым хлебом и прокисшим молоком. Акбар пообещал Парисе избавить её от мук заточения лишь тогда, когда та согласиться на замужество.
Гордая принцесса проследовала в свою темницу, высоко подняв голову. «Никакого замужества! Лучше я умру, чем выйду замуж!» – бросила она своему гневному отцу на прощание. «Да будет так!» – с королевским величием повелевал Акбар. Ах, если бы он знал, какими пророческими окажутся его слова!
День за днём, месяц за месяцем красавица-принцесса томилась в своём заточении, изнемогая от тяжёлых условий. Китаянка Ли, прислужница короля, плохо говорившая на языке принцессы, дважды в день приносила ей прокисшее молоко и чёрствый хлеб. Чтобы не было никаких поблажек, следить за провиантом был приставлен королевский писарь, мерзкий и вредный тип. Он неотступно исполнял приказы Акбара, нещадно выбрасывая из продуктовой корзины фрукты и сладости, которые жалостливая Ли прятала под чёрствыми хлебами. Только хлеб и молоко!
Но Ли, которая почти не говорила на родном языке принцессы, все же умудрялась проносить запрещённые Акбаром вещи, пряча их под одеждой. То яблоко, то гроздь винограда иногда скрашивали бедный стол бедняжки Парисы. А ещё, будучи в сговоре с библиотекарем, Ли проносила Парисе книги. Томясь в своей темнице месяц за месяцем, Париса читала и мечтала, мечтала и читала.
Год ли прошёл или более – о том не ведомо. Однажды ночью, когда измученная и отчаявшаяся Париса с тоской смотрела наружу сквозь мелкую решётку окна, в комнате появился колдун. Принцесса тут же зашлась в кашле от тяжёлой, удушающей вони палёной плоти…
Внезапно Растеряшка расчихалась, закашлялась и даже, как показалось Даше, стала задыхаться.
– Одну минуточку, – сказала Даше кашляющая феечка и скрылась из вида.
Вместо неё с громким шлепком откуда-то сверху на пол рухнул розовый слон и пронзительно затрубил от боли, потирая ушибленный зад.
Феечка ненадолго вернулась на рабочее место - этот кашель неспроста.
А в Канцелярии творилось что-то совсем-совсем безобразное: всюду стоял дым, удушая запахом серы.
– Вот это шарахнуло! – выпучив глаза, с восторгом говорил обожжённый Сухой, попутно пытаясь потушить то, что осталось на нем от пальто.
– Да вроде не должно было так… – отвечал ему какой-то чёрт в камуфляже, похоже из спецназовцев.
Светлый в панике пытался поднять с пола контуженого Одуванчика, а Рыжий, сбивая плащом пламя с Начальницы, крепко ругался в сторону чертей-проказников.
– Иди сюда, с-с… – зашипела, на счастье, потушенная Начальница, испепеляя гневным взглядом сухощавого черта в пропалённом пальто.
– Кажется, тебя зовут… – шепнул спецназовец Сухому и по-быстрому слинял с глаз долой.
Прокашлявшись, Феечка гневно топнула ножкой, покрепче прижала к себе папочку в нежно-рыжем переплёте и гордым, семенящим шагом направилась в маленькую комнатушку, находившуюся в отдалённой части коридора. Уж там-то её точно никто не потревожит.
– Извини, милая! – сказала Даше появившаяся после небольшого перерыва Растеряшка, тихонько отпихнув попой назойливого розового слона. – Продолжим? Может тебе стульчик соорудить, а?
– Спасиба, я пищком пастаю! – ответила Даша, в точности процитировав одного героя из фильма, который почему-то очень нравился маме и папе. Они его смотрели до конца всякий раз, когда его транслировали по телеку, наотрез отказываясь переключать на мультики.
– Колдун, – продолжила повествование Растеряшка, – внезапно появившийся за спиной у принцессы, леденящим душу голосом сказал: «Я пришёл, чтобы исполнить своё обещание, Париса!». Он взмахнул рукой, и истерзанная принцесса превратилась… в ласточку! Томившаяся в темнице Париса по воле могущественного и злого колдуна превратилась в маленькую быстрокрылую птичку, свободную в своём полете. «Лети! Ты свободна! До времени…» – сказал ей колдун и исчез.
Париса-ласточка без труда пролезла сквозь мелкую решётку окна и полетела. Она взмыла ввысь, немедля покинув стены своей темницы. Отчаянно молотя воздух крыльями, Париса взлетала всё выше и выше, к звёздам! Она летела всё дальше и дальше, удаляясь от отчего дома.
Мощный поток ветра, явно вызванный колдуном, подхватил маленькую быстрокрылую птичку и стремительно понёс вдаль. Далеко внизу проносились пустынные ночные города, мелкие детали орнамента золотого ковра пустыни. Пронеслась и сама пустыня, сменившись темными водами морей. Париса-ласточка всё летела и летела, несомая мощными ветрами. Вскоре воды сменились потрясающим зрелищем, о котором Париса только читала. Леса, бескрайние леса!
Внезапно ветер стих, и принцесса, обернувшаяся ласточкой, вдруг стала падать, словно кто-то лишил её крыльев...
- Как тебя? – уточнила Даша.
- Почти, - усмехнулась Феечка и продолжила рассказ. - «Неужели я так быстро закончу свою жизнь?!» – с горестью думала Париса, стремительно падая с высоких небес. «Неужели?!»…
– Неужели?! – переживала Даша, отгрызая от волнения очередной ноготь.
– Не тяни руки в рот! – послышался противный голос с Ольгиной интонацией, доносившийся откуда-то сбоку. Сбоку, там, где закруглялась белая белость сонного пространства, стоял розовый слон и противно гундосил о вредности поедания ногтей.
– Брысь! – скомандовала Растеряшка слону и топнула ногой.
Слон обиженно протрубил, развернулся к сказочнице задом, и, взмахнув крыльями, упорхнул, скрывшись с глаз долой.
А Растеряшка продолжила сказку:
– Быстрокрылая птичка-принцесса, так и не совладав с полётом, упала на траву под куст. Затаив дыхание и зажмурив глаза, Париса с ужасом ждала своего конца. Но вместо этого… Вместо этого принцесса обернулась крохотным младенцем необычайной красоты, обёрнутым в розовое одеяльце. На шее у Парисы была повязана розовая ленточка с бумажкой.
Париса-младенец даже не успела закричать, как кусты раздвинулись, и кто-то осторожно взял её на руки. Красивый, молодой, темноволосый мужчина в светлой галабее* аккуратно поднял маленькую девочку неземной красоты и, покачивая на руках, стал рассматривать надпись на бумажке, привязанной к ленте. «باريس». **
Карандашика очень озадачила арабская вязь. Он то и дело почёсывал макушку под зелёный беретом, затачивая грифель. Стирая и перерисовывая чёрточки и закругления, Карандашик наконец закончил работу над надписью, в честь чего облегчённо выдохнул.
Растеряшка, терпеливо ожидавшая окончания работы, поздравила своего помощника и продолжила повествование:
– «Я видел тебя во сне, – тихонько произнёс мужчина в светлом одеянии, державший на руках младенца, – пойдём, Париса, я отнесу тебя в дом». И Париса, будучи теперь уже младенцем, вскоре оказалась в просторном жилище своего нового опекуна.
В доме своего спасителя, Рафаэля, Париса тут же была окружена заботой и вниманием. Служанка - полная женщина в годах по имени Жанна - сразу же занялась крохотной Парисой, умело искупав и перепеленав её, пока Рафаэль был занят поисками кормилицы. Ведь Париса была ещё очень мала, и ей требовалось грудное молоко. Вскоре кормилица была найдена, и сытое, чистое, обласканное дитя, ещё недавно одиноко лежавшее под кустом в городском парке, заснуло мирным младенческим сном.
– А я вот не помню себя, когда я была такой же маленькой, – с грустью сказала Даша. – А так хотелось бы хоть что-то вспомнить!
– Конечно не помнишь, милая! – Растеряшка загадочно улыбнулась. – Ведь мир глазами младенца совсем другой, не такой, каким ты его видишь сейчас. Он такой красочный, такой необычный… Говорят, что младенец, который совсем недавно родился, смотрит на мир глазами своего ангела. От этого зрелища ещё совсем юный человечек забывает решительно все, что было «до».
– Совсем-совсем? – с гаснущей надеждой в глазах спрашивала Даша.
– Совсем-совсем! – подтвердила Растеряшка. – Маленький человечек первое время все-таки вспоминает что-то из того, что было. Во сне. И порой маленькие человечки, которые только недавно родились, плачут во сне, смеются или дрыгают ножками. Но скоро, очень скоро всё-всё забывается. Совсем-совсем!
– Ах как жаль! Как жаль, что нельзя взглянуть на этот необычный мир хотя бы одним глазком! – посетовала Даша.
Растеряшка ничего не ответила. Она ещё немного загадочно поулыбалась и продолжила рассказывать:
– Равно, как и любой младенец, маленькая Париса, окружённая душевным теплом и любовью в новом доме, вскоре забыла обо всем, что было с ней до встречи с Рафаэлем. Она забыла о королевском дворце и прудике с лебедями, забыла обиду, затаённую на отца, как, впрочем, и самого отца. Она забыла свой необычайный полет, который и привёл её в этот дом. И забыла о колдуне, также позабыв его последние слова: «до времени». Что они означали и когда наступит это время, Париса узнает намного позже. А сейчас милый ребёнок в розовом одеянии мирно спит, улыбаясь и дрыгая ножкой во сне.
Париса, принятая Рафаэлем как родная дочь, росла в заботе и ласке, не получая лишь материнского тепла. Роль матери для Парисы с успехом исполняла пожилая служанка Жанна, которая за свою долгую жизнь вынянчила не одного маленького ребёнка. Поэтому заботы о милом ребёнке для неё не представляли никакой сложности, и с удовольствием нянчилась с таким замечательным младенцем.
Париса совсем не могла похвастать большим ростом и со временем становилась миниатюрной девочкой, как маленькая быстрокрылая птичка ласточка. Но как же она была красива! Любой, взглянувший на неё, тут же принимался восторгаться этой неземной красотой! Милое, аккуратное, смуглянке личико, блистало красотой и во сне, и наяву.
Под стать красоте, девочка была очень умной и способной, схватывая на лету любые знания, которые давал ей её новый отец.
Пока служанка Жанна заботилась о Парисе, папа Рафаэль всё время куда-то уезжал, отсутствуя дома то неделю, то две, а то и месяц. Но всякий раз, когда он возвращался домой к своей любой дочери, Рафаэль целиком и полностью посвящал себя ей. И пока он был дома, они вместе с дочерью играли, пели, учились, ужинали и вместе засыпали в обнимку, как самые настоящие отец и дочь.
Так было, пока Парисе не исполнилось пять лет. В пятилетнем возрасте маленькая Париса познала горечь утраты. Умерла её любимая няня. Приёмной матери Парисы не стало совсем внезапно. Никто-никто даже не мог подумать, что Жанна серьёзно больна и дни её сочтены. Даже папа Рафаэль, который, как оказалось, обладал поистине волшебными знаниями. Об этом Париса узнала позже, когда отец был вынужден брать с собой дочь во все свои многочисленные поездки.
Рафаэль не просто отправлялся в командировки. Имея удивительный дар, он разъезжал по миру, врачуя людей. Стоило ему положить руку на больное место - будь то даже страшное увечье - как рана сама собой затягивалась и человек выздоравливал. Он ездил от города к городу, от страны к стране, всюду помогая людям, волею судьбы сражённым коварным недугом. Теперь за ним неотступно следовала его дочь, юная Париса. Рафаэлю больше не нужно было возвращаться в дом, куда он одним ранним утром принёс милое дитя в розовом одеянии. Всё, что было дорого ему, всегда находилось рядом - его любимая и единственная дочь Париса!
Но не только Рафаэль обладал удивительными способностями. Миниатюрная и безумно красивая девочка тоже была наделена волшебной силой. Она умела сниться. Она снилась всем, кто её хоть раз увидит. Она приходила во сне к дядям и тётям, к мальчикам и девочкам, которые общались с ней наяву. Приходила и развлекала, мило улыбаясь. В чьём-то сне Париса пела, в чьём-то танцевала, а к кому-то приходила, чтобы просто поболтать.
Париса росла потрясающе умным ребёнком. В поездках, когда Рафаэль не был занят врачеванием, он посвящал время обучению дочери. Он учил её писать и считать, он рассказывал об устройстве этого мира, давал ей все те знания, которые прочие дети, не занятые путешествиями, получают в школах. Ведь Париса не могла ходить в школу. Маленькая девочка могла отзавтракать в Каракасе, а отужинать уже в Нью-Йорке. Какая же школа возьмётся за обучение такой непоседы?!
– Везу-учая! – с ноткой зависти протяжнула Даша. – А мне приходится каждый день в школу ходить и учить эту проклятую математику!
Феечка ничего не ответила, продолжив рассказ:
– Париса с удовольствием училась всему, о чём рассказывал ей Рафаэль. Она жадно впитывала знания, как сухая земля воду. К десяти годам маленькая девочка могла свободно общаться на десяти языках, обладала математическими знаниями десятиклассницы и знала историю едва ли не сотни стран. Для юной Парисы пообщаться с финном, пошутить с аргентинцем или поспорить с французом не составляло никакого труда. Ведь почти каждый день она путешествовала из страны в страну, открывая для себя весь этот мир и людей, населяющих его. И она с наслаждением путешествовала, всюду следуя за своим отцом, который, казалось, совсем не старел с годами, оставаясь таким же молодым, красивым, темноволосым мужчиной.
Быстрокрылая маленькая ласточка, несущая благодать во сне. К кому-то Париса приходила лишь единожды, а с кем-то оставалась до конца его дней. Всегда вежливая, заботливая, благожелательная, она поддерживала людей в трудные для них минуты, говорила им во сне самые обычные, но такие нужные слова, которых порой так не хватает наяву.
Если Рафаэль врачевал тела, то Париса, сама того не ведая, врачевала души. Стоило юной красавице ранним утром беззаботно промчаться по безлюдной улочке, как следом за ней оставался удивительный дух благолепия и любви. Где бы она ни была, Париса всюду оставляла незримые флюиды счастья. И люди, проследовавшие теми же тропами, с наслаждением впитывали этот бесценный дар юной красавицы, становясь добрее, отзывчивее и счастливее.
Когда она спала, на её маленьком лобике проявлялась удивительная пиктограмма. Она светилась голубоватым огоньком, то становясь ярче, а то совсем затухая. Рафаэль всё время пытался расшифровать этот знак, но увы, пиктограмма так и не раскрыла своих секретов знахарю. Нигде-нигде, даже в волшебных книгах, об этом удивительном явлении не было написано ни слова. И эта тайна оставалась загадкой как для Рафаэля, так и для его изумительной дочери. Что ж, Божий мир полон волшебства, даже ещё непознанного.
Однажды Париса, которой через полгода должно было исполниться шестнадцать лет, попала в удивительный город, затерянный среди золотых песков пустыни. Едва прибыв в это место, Париса ощутила какую-то непонятную тяжесть в груди. Будто бы что-то очень-очень близкое, о чём она уже давно позабыла, вновь напомнило о себе. Всюду, куда бы она ни пошла, Париса чувствовала какую-то… – Растеряшка задумалась, подбирая слова.
– Ностальгию? – предположила Даша, желая прервать затянувшуюся паузу в рассказе.
– Пожалуй, да, – согласилась Растеряшка, – ностальгию. Словно бы она тут уже была, словно бы она всё это уже видела и обо всём знала. Это чувство особенно сильно принялось терзать юную красавицу, когда они с отцом проходили мимо королевского дворца. Во дворец попасть было никак нельзя, он надёжно охранялся многочисленной королевской стражей. Но даже то немногое, что открывалось взору путника, заглядывавшего поверх высокого забора, заставляло сердце юной Парисы биться сильнее и тревожнее. Эти расписные купола дворца, громадные ворота, эта башня и зарешеченное окошко на самом верху…
У ворот дворца Париса нос к носу столкнулась с пожилой китаянкой, которая несла с базара фрукты. Едва взглянув на Парису, китаянка тут же бросилась ей в ноги. «Ваше величество!» – коверкая слова, с придыханием произнесла китаянка, обнимая ноги юной красавицы. Париса тут же подняла пожилую женщину, попутно убеждая её в том, что она обозналась, и стала расспрашивать незнакомку о том, что побудило её упасть на колени перед совершенно незнакомым человеком. Несмотря на все убеждения, китаянка, которая всё ещё была уверена в королевском происхождении встретившейся ей путницы, рассказала юной красавице о прекрасной принцессе, когда-то жившей в этом дворце. Принцессу, на удивление, тоже звали Париса.
Она рассказала о том, как разгневался король Акбар, заточив принцессу в высокую башню. Рассказала, как страдала юная принцесса в заточении, как она прислуживала прекрасной пленнице, пронося тайком ей книги. А также рассказала о той ужасной ночи. Ночи, когда прекрасной принцессы не стало. Обходя дозором владения короля ранним утром, стражники королевского дворца обнаружили остатки сломанной решётки. Той решётки, что надёжно скрывала от мира юную пленницу. А ещё они узрели ужасающее зрелище: бездыханное тело юной принцессы. Так и не подчинившись воле своего властного отца, принцесса Париса предпочла принять смерть, выбросившись из окна.
Китаянка сбивчиво рассказывала о том горе, которое постигло весь славный народ могущественного королевства Акбара. И о том безумии, которое овладело могущественным монархом после смерти дочери. Акбар, и прежде не блиставший человечностью, вовсе сделался сущим демоном во плоти. Он без разбора казнил всех, кого хоть в чем-нибудь вознамерился заподозрить. Казнил за сущую мелочь! Многие слуги королевского дворца пали от острого меча безумного зла. Из всей старой прислуги лишь ей, старой китаянке Ли и странноватому библиотекарю, который с приближением короля скрывался среди бесчисленных книг, удалось выжить. Париса дивилась удивительному рассказу пожилой женщины, плохо владевшей языком той местности. Женщины, которая все время называла Парису не иначе, как «Ваше величество». Почему?
Вечером, будучи уже в самолёте и улетая подальше от этих мест, Париса всё думала о рассказе…
– Соня! Встава-ай! – послышался тихий Ольгин голос.
– Ну мама! – гневно топнула ногой раздосадованная Даша, глядя на улыбающуюся Растеряшку, которая махала рукой, стремительно растворяясь в белой белости её сказочного сна.
__________
* Галабея (от араб.: jilabīyah) – длинная просторная рубаха до пят с широкими рукавами, без воротника.
** باريس (араб.) – Париса.
Продолжение следует...
Автор: Руслан Ковальчук
Источник: https://litclubbs.ru/articles/46897-glava-10-mechty-sbyvayutsja.html
- Глава 4. Первое знакомство
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: