Сказки

Золотое? Да нет, пожалуй, - рассуждала Шурочка, рассматривая поднятое на тротуаре колечко. Симпатичное – три наклонных лепестка, на каждом бесцветный камушек. Большеватое. Только на указательном и держится. Вдруг вспомнилось когда-то услышанное: «Никогда не надевай чужие кольца, примеряя кольцо, примеряешь чужую судьбу». «Ну и пусть, - подумала Шурочка, - неужто моя судьба лучше – сплошные слёзы да одиночество». И рассмеялась своим мыслям: - Суеверия! А колечко так и осталось на указательном правой руки...

В одной рубахе, простоволосая, распростерлась перед ним невестка. «Хороша, волосы словно змеи вьются, плечи и грудь белые, как молоко», — облизнулся государь. Женщина у его ног молила о милости, о пощаде. — Извела грекиня мужа моего, а теперь и за меня с сыном принялась! В покоях Софья привечает колдунов да ворожей, боюсь я пробовать яства, что мне подают, и сыну не даю, к кубку за столом не прикоснусь! Защити, великий князь! Иван III Васильевич поднял невестку с колен и, вновь залюбовавшись ее молодыми прелестями, дал слово наказать виновных...

«В некотором царстве, в некотором государстве...» С этих слов для многих из нас начиналось погружение в мир, где добро всегда побеждает зло, где лягушки превращаются в царевен, а серый волк может оказаться верным помощником. Сказочные персонажи — это не просто герои детских книг. Они — наш первый учебник по этике, психологии и социальным ролям. Золушка, Иванушка-дурачок, Баба-Яга, Красная Шапочка — мы встречаем их в колыбели, и они остаются с нами навсегда, превращаясь в культурные коды, понятные без каждому...

Однажды в самом сердце непроходимой чащи, когда робкий рассвет едва пробился сквозь густую завесу тумана, один Фавн с тоской ощутил неумолимый бег времени. Он осознал, что не просто состарился — как ехидно перешёптывались за его спиной юные нимфы, — а стал дряхлым, вонючим козлом. Однако самым обидным стало то, что юные обольстительницы больше не замечали бога. Они не внимали сладостным переливам его флейты, отвергали его ласки и поцелуи. Веселые мелодии сменились нескончаемым шепотом воспоминаний о давно минувшей юности, что для легкокрылых созданий было скучным и утомительным занятием...

Не перевели бы нас в прошлом году на пятидневку и не было бы у меня счастья. А теперь мы с Олежкой с субботы по воскресенье всё время вместе. Мать перед отъездом на дачу, дождавшись, когда отец выйдет в коридор, всякий раз обнимала меня и шептала: - Ты всё поняла, да? - Конечно, поняла! Чего ты мне каждый раз одно и тоже талдычишь? - Потому что ты одна у меня. Случись что с тобой… Ты у меня поздно родилась, когда и не ждали. Потому и молюсь Богу, чтобы чего не сглупила. - У нас полкласса девчат уже с парнями спят и ничего...

Мы привыкли воспринимать сказки как нечто застывшее во времени, где всё идет по накатанной колее: герой побеждает, принцесса ждет, злодей строит козни. Но для художника-карикатуриста любой стереотип — это вызов. Мастера сатирического жанра обожают брать знакомые с детства истории и задавать им неудобные, чисто житейские вопросы. Обычно они берут известного героя и закидывают его в современную реальность. Или играют с абсурдными смыслами, как Дмитрий Трофимов, который представил Буратино в виде вампира...

Коровы лениво паслись на лугу. Пастух – дед Василий – прятался от зноя в тени одинокой берёзки. Прозвище прилипло к нему пару лет назад из-за ранних морщин и седых волос. С холмистой возвышенности пастбище виднелось, как на ладони. Позади затаился густой лес. Бахнуть пару стопок беленькой, пользуясь случаем – тут уж сам Боженька велел. Василий достал из люльки старенького мотоцикла бутылку самогона, мягкого, приятного. Уж соседка баба Клава умела гнать на совесть, и голова по утру не трещала. Внутри обволокло теплом, солёный огурчик захрустел в зубах...

– Ты чего это? Куда вырядился? – мать с тревогой смотрела на сына, вытирая руки о фартук. Фимка стоял перед матерью в выходной серой кепке, теплом отцовском пиджаке, с котомкой в руках и вещмешком за плечами. – Ну, мам. Поеду я. Говорил же ... – Я те поеду! Поедет он... А ну-ка, шасть раздеваться! Шасть! – она махала на него грязной тряпкой. Фимка не двигался с места, смотрел на мать с жалостью. Знал – тряпкой огреть по хорошему пиджаку не посмеет, да и в глазах ее – сомнение и страх. Понятно – боится за него, но твердости – оставить его дома, уже не осталось...

«Сказка — ложь, да в ней намёк! Добрым молодцам урок». Эта пушкинская строка, знакомая с детства, идеально отражает двойственную природу сказок. С одной стороны, это мир волшебства, говорящих животных и невероятных приключений. С другой — тонкая система кодов, передающая из поколения в поколение представления о добре и зле, хитрости и простодушии, смелости и трусости. В сказках зашиты культурные и социальные нормы, которые мы усваиваем задолго до того, как учимся читать серьёзные книги. Сегодня на канале «Мир комиксов» — выпуск, посвящённый карикатурам на тему сказок и их героев...

1. Кабак «Три Медведя» был забит людьми. Каждый из них наперебой рассказывал тревожные вести из столицы. То один, то другой пьяный мужик голосил о том, мол, что Царевна умерла вчерашним днем, да что какие-то войска вторглись в Царство. Непривычного к таким заведениям человека стойкий гул пьяных голосов легко мог сбить с толку, но в «Медведях» всегда были одни и те же посетители. Дверь открылась. В проходе стоял высокий мужчина в кафтане, из-под которого проглядывался меч. Однако, доспехов на нем не было, стало быть, это был обычный путник...

Мишка жил в стареньком доме, оставшемся еще от деда вдвоем с матерью на опушке леса. Дом стоял немного на отшибе, зато Мишке удобно было бегать в лес за грибами и ягодами, два шага шагнул и вот тебе пожалуйста – все дары леса. А грибник из Мишки был отличный, да и места грибные в лесу знал. - Закормил ты уже меня грибами, сынок, - бывало смеялась мать, как только он вновь притащит корзину грибов. – Я уж и насушила, и насолила, и жарехи наелась, да грибовницы вдоволь. А ты все таскаешь, хоть соседям унеси...