Архивариус: Как вы знаете, Владимир Святославич занял почетное место в нашей истории именно потому, что при его правлении Русь приняла христианство – то есть оно стало государственной религией. А знаете, как князь веру выбирал?
Тата: Разве веру выбирают? Я и не знала. А из чего он выбирал?
Архивариус: Читайте – узнаете.
КАК КНЯЗЬ ВЛАДИМИР СВЯТОСЛАВИЧ ВЕРУ ВЫБИРАЛ
Воином храбрым и полководцем умелым был князь Владимир. Расширил русские земли, покорял одно за другим славянские племена, облагал данью и присоединял их земли к Киевской Руси. А Киев с отеческим золотым столом пришлось завоевывать с помощью варяжской дружины и предателя, которого звали Блуд…
Кирюша: Ничего себе «храбрый воин и умелый полководец»! А сам Киев завоевал при помощи варягов и какого-то Блуда!
Архивариус: Видимо, так оно и было – дружина у русских князей в те времена довольно часто состояла из наемников, варяги были воинами храбрыми и хорошо служили русским князьям, правда, за большие деньги. А Блуд – что делать, и такое бывало! Может, ему князь Владимир нравился, может, его в Киеве кто обидел, вот и помог он князю…
…Предание гласит, что славянская Русь была уже великим государством, и потому мусульманские, христианские и иудейские страны желали иметь ее своим союзником. А самым крепким залогом такого союза была все-таки общая вера. Хотя, чего греха таить, и единоверцы порой крови друг друга не жалели. Когда пришли к князю мусульмане, они рассказали, что их вера дозволяет иметь много жен, и это Владимиру весьма бы подошло — ведь и он имел несколько жен. Но зато магометанам запрещается есть свинину и пить вино. И князь Владимир отказался от веры мусульманской: «Руси есть веселие пити, не можем без того жити». Не принял мусульманскую веру…
Кирюша: Вот это да! Он что — пьяницей был? Ничего себе святой!
Архивариус: Да что же вы за моралист такой, друг мой! Ну, во-первых, дело происходило до крещения, так что о святости князя и речи не было. Во-вторых, на Руси того времени пьянство не допускалось, пили в основном медовые хмельные напитки. Варили меды всем миром, это был особый ритуал. И пили всем миром — это тоже было всеобщее торжество. Совместные пиры князя с дружиной были обязательными, на них по кругу пускалась общая чаша — братина, из которой каждый отпивал и передавал ее другому, князь как бы братался со своими дружинниками. И отказаться от этого обычая значило оскорбить не только своих соратников, но и «мир» — всех своих подданных. Владимир этого сделать не мог. Читаем дальше?
…А когда пришли к Владимиру посланцы иудеев — евреев, князь в ответ на предложение принять иудейскую веру спросил, где их земля. Евреи ответили, что нет у их народа теперь своей земли, ибо Бог «во гневе своем расточил нас по землям чуждым». И тогда Владимир ответил: «И вы, наказываемые Богом, дерзаете учить других? Мы не хотим, подобно вам, лишиться своего отечества».
И от римских посланников веры христианской не принял, сказал, что «отцы наши» от папы римского веры не приняли, потому и дети их не приемлют. Большие тогда сложности в Риме были, паутина интриг плелась вокруг папского престола, Владимир о них наверное знал и не пожелал в них участвовать.
Наконец, прибыл в Киев некий философ мудрый и рассказал князю о вере греческой, которую мы называем православной. О том, как Бог создал землю и все, что на ней находится, как сотворил человека. Об истории этой веры и о ее заветах. А в заключение показал ему образ Страшного Суда, где были праведники, идущие в рай, и грешники, отправляющиеся на вечную муку. По некоторым преданиям, тогда и сказал князь Владимир, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Такое огромное впечатление произвела на него картина адских мук. Он-то хорошо знал, сколько грехов у него на душе накопилось!
Осторожным политиком был князь и решил послать десять мудрых мужей посмотреть, каковы обряды в каждой вере. Ни мечети, ни синагоги не пленили русичей, а в землях римского папы моление, как они сказали, проходило «без всякого величия и красоты».
Зато попав в Константинопольский храм Святой Софии, убранный мозаиками и фресками, сияющими сквозь благоуханный дым фимиама, увидев дивные иконы, красоту и величие богослужения, услышав торжественное пение, послы пришли в восхищение. И сказали князю: не знали, на земле или на небе они оказались. А главное, почувствовали: в этом храме Сам Господь присутствует среди молящихся. Так и сказали они, возвратившись в Киев к своему князю: «всякий человек, вкусив сладкое, имеет уже отвращение от горького; так и мы, узнав веру греков, не хотим иной». И напомнили князю о мудрости княгини Ольги - бабушки, принявшей христианство от Византии.
Так и решил Владимир принять веру от византийцев. Не привык гордый князь просить никого ни о чем, и — пошел походом на греческий город-колонию Херсонес в Крыму. Это был древний торговый город, живший по законам республиканским, хотя и признавал при этом власть Византийской империи.
Непросто было взять укрепленный Херсонес, да нашелся в нем некий Анастас-предатель: пустил он стрелу с письмом и сообщил князю Владимиру, где за стенами города расположены колодцы, из которых по подземным трубам идет в осажденный город вода. Русский князь перекопал водоводы, и изнуренные жаждой жители Херсонеса сдали город.
Гордый своею победой, Владимир потребовал в жены принцессу Анну, сестру византийских императоров. И пригрозил при этом походом на Царьград — Константинополь. Византийцы еще не забыли, как храбрые русичи осаждали стены их столицы, и согласились. Но поставили условие: князь Владимир примет крещение и обвенчается с их сестрой по христианскому обряду. А князю того и надо было.
Хотя принцесса Анна с ужасом ждала предстоящего супружества, потому что считала русского князя варваром, она была отправлена кораблем в Херсонес. Именно там принял князь Владимир крещение с именем Василий и обвенчался с Анной. А после венчания вернул Византии Херсонес, построил на месте своего крещения церковь, вместо дани взял церковные сосуды, мощи св. Климента и его ученика, две статуи и бронзовую квадригу — это они потом стояли на площади в Киеве. А площадь жители стали называть Бабин торжок – видно, квадригой из четверки коней управляла одна из греческих богинь. А вместо пленных увел на Русь церковных служителей и того самого Анастаса, который ему помог.
Возвратившись в родные земли, Владимир начал крещение славян с уничтожения их кумиров — и в Киеве, и в Новгороде, и в других градах и весях. Нещадно рубили деревянных идолов княжьи дружинники, бросали их в воду под вой и слезы народа, не понимавшего еще, что происходит.
В Днепровской воде крестили киевлян, в Волхове — новгородцев. И не везде все проходило мирно: порой в жестокой борьбе славяне пытались защитить свою прежнюю веру.
Но невозможно задержать ход истории. Руси суждено было стать православною. И ныне стоит на днепровской круче памятник Владимиру с крестом в руке — над тем берегом, с которого толпой спускались киевляне в воды русского Иордана — к своей крестильной купели. А тот путь, по которому шли они к Днепру, как говорит предание, назвали Крещатиком – это главная улица Киева.
Тата: Ой, у меня куча вопросов!
Кирюша: И у меня тоже! Я просто едва вытерпел! Иордан — это что такое? А про то, как веру выбирали — это сказка или как? Что ж, тут красота — главное было? А что такое фимиам? И почему это они подумали, что они на небе? А Бог правда рассеял евреев по всей земле? Вон же они в Израиле живут, у нас учительница туда недавно уехала, Мирра Иосифовна!
Архивариус: Кирюша, Вы словно пулемет. Неучтиво девочку перебивать, хотя вопросы все интересные и по делу. Что Вы хотели спросить, Тата?
Тата: Да он меня сбил совсем! Вот — как это Владимир мог на Анне жениться, если у него уже жена Рогнеда была? Ой, простите, мы об этом уже говорили! Вот: почему в истории Владимир остался под этим именем, а не зовется Василием, как его крестили?
Архивариус: У древних славян — мы действительно уже говорили об этом в прошлый раз — как и у многих других народов, в обычае было многоженство, и языческий князь имел в женах даже не одну только Рогнеду. Но венчание с Анной проходило уже по православному обряду. Кстати, хоть жен и по-разному любил, но всех своих детей Владимир признавал. Однако его грехи не остались безнаказанными: после смерти Владимира началась меж его наследниками страшная братоубийственная борьба. Мы о ней еще будем говорить.
Хороший вопрос и об именах. Не только Владимир, но и многие последующие князья имели двойное имя. Например, Ярослав Мудрый был окрещен во имя святого Георгия, или Юрия, а его жена Ингигерда получила имя Ирина. Но в историю они вошли все-таки под первыми, родовыми именами. Старые имена и традиции еще долго жили на Руси — даже в вопросах веры. Вот в Новгороде в музее вы, может быть, видели так называемые змеевики: это нечто вроде медальонов, их носили на шее. С одной стороны на них христианский крест, а с другой — языческий змей. Так, во всяком случае, истолковали эти изображения ученые. А присловье «Чур меня!» или обычай стучать по дереву, чтобы не сглазить, — это ведь тоже следы языческих поверий. Чур — щур — пращур. То есть предок. Стучат по дереву – призывают его на помощь из нижнего мира.
Тата: Ну да, будто защиты у предка просим!
Архивариус: Совершенно верно. Вспомните, мы, кажется, об этом уже говорили: все, что «наработано» народом в области культуры, не уходит совсем, а словно бы складывается в копилку, и так слоями лежит и ждет своего часа — вдруг понадобится будущим поколениям?
Теперь Ваши вопросы, Кирюша. Иордан — это река, в которой Иоанн Предтеча крестил самого Иисуса. Вы забыли? Фимиам и ладан — это благовония, ароматические смолы, которые сжигают в курильницах — кадилах — во время богослужения. Дымок от них голубоватый со специфическим запахом. Это самый простой вопрос.
Теперь о выборе веры. Это летописное предание. Историки считают, что выбор веры для князя Владимира был прежде всего выбором военного союзника и торгового партнера, а Византия была ближайшим и наиболее сильным в то время соседом Руси.
Это во-первых. Во-вторых, Русь была таким же замковым камнем – соединительным звеном Запада и Востока на севере, как Визания – на юге. Пока просто запомните это, впоследствии поймете, какое это важное обстоятельство.
Во-вторых, вместо многих богов выбирался Единый, и именно в то время, когда на Руси утверждалась власть единого великого князя. До того в каждой земле были свои боги-идолы и свои князья. Теперь каждый русич должен был не просто понять, а всем существом своим воспринять идею: как един Бог на небе, так един властитель — великий князь на Русской земле.
В-третьих, по всей видимости, духовно вера по греческому обряду оказалась ближе всего славянам — вот и говорит летописец о красоте. Сам Владимир решил принять веру от греков-византийцев, увидев иконы и узнав о красоте обряда богослужения. Мудрые посланники русского князя это почувствовали всей душой: ведь храм и на самом деле строился и строится как подобие мира Небесного, как Горний мир на земле. Вспомните, об этом мы об этом говорили в Старой Ладоге. На Руси вскоре после крещения появились прекрасные храмы, а в них чудотворные иконы византийского письма. А впоследствии появились и свои замечательные мастера иконописцы. Сегодня русская икона считается одним из величайших сокровищ мировой культуры.
Кирюша: А у меня еще вопрос: почему это Анастас предал своих? И почему Бог рассеял евреев по всей земле? Может, это он и был до того у Владимира?
Архивариус: Вот про мотивы Анастаса, я думаю, мы уже никогда не узнаем. А история еврейского государства — это очень долгая история. Мало ли племен и народов, которые некогда были могущественными и оставили след в истории, исчезло без следа? Евреи, чье государство действительно на века пропало с карты мира, сохранились как единая нация, хотя действительно были вынуждены жить в самых разных странах. Они сберегли свой жизненный уклад, а главное — свою веру, язык и сознание своей общности. Их противники утверждают, что Бог наказал их за то, что они были причастны к распятию Иисуса.
Тата: Не может быть, ведь и Мария — Богоматерь, и Иосиф были евреями, значит, и Иисус тоже!
Архивариус: Ну, относительно Иисуса — Бога Живого, об этнической принадлежности лучше все же не говорить, а вот Иосиф и Мария — естественно, были евреями. И еще считается, что Бог рассеял евреев по чужим землям потому, что они не приняли одной очень важной идеи Иисуса: для него не было большого различия между эллином и иудеем, он помогал разным людям даже из враждующих племен. Евреи же с самого начала считали себя богоизбранным народом, который выше других. Может, потому долгие столетия обречены были на жизнь среди самых разных народов. И каждому народу, каждой культуре дарили свои таланты. Да что далеко ходить: живописец Исаак Левитан, скульптор Марк Антокольский, поэт Осип Мандельштам и многие-многие другие выдающиеся деятели русской культуры — заметьте, именно русской, в среде которой они выросли, — были евреями по происхождению. Хотя им порой ох как трудно было пробиться сквозь предрассудки и вражду. Антисемитизм, то есть вражда к евреям, — это крайне гадкое качество. Как и всякий национализм — то есть превозношение своей нации над другими и вражда к этим другим. А кстати, знаете ли вы, что эти чувства — вражды к другому, в чем-то не такому, как ты, — подобны безобразному хвосту, выросшему у человека?
Кирюша: Как это?
Архивариус: А вот так! С развитием человека хвост стал ему вроде бы и не нужен, но остаточки хвостика есть у каждого из нас в соответствующем месте. Такие остатки называются рудиментарными — слово трудное, но стоит его запомнить. Вражда к чужаку называется ксенофобией, и это рудимент - наследство от звериного начала в человеке. Ненависть к существу из иной стаи, боязнь этого существа просто как иного, в чем-то от тебя и твоих соплеменников отличного. Это очень некрасиво. Свысока смотреть на людей иной национальности или иного цвета кожи нелепо: все равно что человек с первой группой крови стал бы превозносить себя перед человеком с третьей группой.
Кирюша: Хвост — во как! Нет уж, мне хвоста не надо! Ну и что — другой! Вон в фильме американском «Брат мой — враг мой», — там и вовсе инопланетянин на ящерицу похож. А его малыш такой красивенький, хоть и с жабрами.
Тата: А задание?
Архивариус: Пусть-ка наши читатели порассуждают — устно или письменно — на тему: «Иной = чужой = враждебный?»
Кирюша: Не понял…
Тата: Ну, то есть, нужно подумать, всегда ли иной — не похожий на тебя человек обязательно чужой, неприятный тебе, а тем более — враждебный. Вот у меня есть подруга — афроамериканка Лу…
Кирюша: Спасибо, я понял.
Задание: Поразмыслите, пожалуйста, верна ли словесная формула:
иной = чужой = враждебный?
________________________________________________
Нонна Яковлева