Архивариус: Благодарю Вас, Сергей Викентьевич, за любезность! Я уж было собрался на электричку — а тут ваш звонок. Поехали?
Сергей Викентьевич: Да я сам рад лишний раз по красивым местам проехать. А Глеб Сергеевич где же? Мне Кирюша говорил…
Архивариус: А Глеб Сергеевич давно там. Они поди с Борисом Григорьевичем уже и рыбы наловили, и накупались.
Кирюша: Чур — я впереди! Между прочим, нам обещали рассказать о путешественниках во времени. А еще познакомить с настоящим путешественником во времени! Да, и еще, чуть не забыл. Вот говорили, что страна и государство – это не одно и то же. И что Родина – это где ты родился. И люди воевали и умирали за Родину. А вот еще слово – Отчизна.
Тата: Ну и что тут тебе непонятно? Родина – от слова род, то есть родная земля, ты тут родился, тут твои родные. Да все вокруг твое родное. У одного это Пурнема, а у другого – Пушкин, Царское Село. Вот говорят же – Малая Родина. Наша с тобой Малая Родина – Васильевский остров. А большая Родина – наша Россия!
Кирюша: А вот малая Отчизна никто не говорит. А ведь тоже – Отчизна от слова отец. Отчий дом – это твой дом. Верно?
Тата: Ну и что? Вот «матчего дома» тоже ведь нет, так никто не говорит. Почему?
Архивариус: Ну, дорогие мои, вы уж в такие премудрости забрались, что я не знаю, как вас из них и вывести.
С.В. Да чего мудрить? Учитесь – в свое время во всем разберетесь. Родина и Отчизна для нас – великая страна Россия. И за нее мы воевать будем, если придется, до последнего. Весь народ встанет, я уверен.
Кирюша: Ага, вот ты сказал: народ! А почему не население? Или вот еще говорят – жители. Почему – народ?
С.В. Да потому что народ одним дыханием живет, Родину – Отчизну любит, одинаково понимает, что есть добро и что зло поганое. А население и жители – это все человеки, что на земле живут, без разницы. Это для статистики: сколько женщин, сколько мужчин или, например, сколько из них какое образование имеют. Думай сам, подрастешь – поймешь.
Архивариус: Нет, Сергей Викентьевич, вы Кирюшу не браните, он любознательный. И чувство слова у него развито. Вы спросили про Глеба Сергеевича. Он сегодня выступает на конференции – международной археологической. Ученые разных стран рассказывают друг другу, что нового они раскопали в земле и узнали о прошлом. Там археологи – первые путешественники во времени – собрались.
Тата: А мы, Кирюшечка, между прочим, тоже путешественники во времени. Вот и сейчас в прошлое отправимся!
Кирюша: Да какие мы путешественники: мы же просто слушаем, что нам расскажут. А по-настоящему — это кто что-нибудь новое узнает, город раскопает или даже дом какой-нибудь старинный.
Архивариус: Не согласен. Вы не просто слушаете, вы учитесь видеть прошлое из настоящего, глядя на памятники, дошедшие до нас из глубин истории. Давайте подумаем: ЧТО ИМЕННО нам может рассказать о прошлом?
Тата: Я вспомнила — название, имя улицы или там деревни, или площади! Это ОНА... ОНОМАСТИКА! Наука об именах!
Архивариус: Нет, девочка, ономастика — это наука об именах людей. А я говорю о другой науке — ТОПОНИМИКЕ. Это наука о названиях мест: по-гречески ТОПОС — место, а ОНОМА —...
Тата: Имя!
Кирюша: Выскочка! Я тоже знаю! А в целом получается: про названия мест. Вот наш Петербург, к примеру! И еще названия улиц или там площадей! А еще названия каналов, рек и еще разных мест в Петербурге!
Архивариус: В Эрмитаже-то вы были?
Кирюша: Много раз! И мумии видели, и всякие фигурки, и еще — наконечники стрел, и даже каменные ножики! Их сделали люди каменного века, помнишь?
Архивариус: Совершенно верно: так это время назвали ученые — археологи.
Кирюша: Ага, я про них по телевизору смотрел, они в Египте гробницы раскапывают. Клады ищут.
Архивариус: Ну, клады — это скорее дело кладоискателей, хотя случалось — находили и археологи великие богатства, а кладоискатели – замечательные исторические ценности. И почему только в Египте? У нас и в Петербурге археологи копают. В Петропавловский крепости, к примеру, много интересного нашли. Кстати, золотые предметы далеко не всегда — самая большая ценность для археолога. Порой стеклянная бусина, найденная в земле, может рассказать очень многое — к примеру, с кем торговали местные жители тысячу лет назад. Иногда археологи раскапывают целые города. Например, в Италии от залежей пепла очистили город Помпеи. Не первое столетие археологи ведут там исследования, а еще далеко не все раскопали. Потому что работают очень аккуратно, кисточками, все фотографируют.
Кирюша: Да мы картину Брюллова в Русском музее смотрели! Вот бы там на самом деле побывать! А еще я про какой-то совсем древний город слышал, его археологи недавно открыли, так он древний, как египетские пирамиды! Только я название забыл!
Архивариус: Это Аркаим. Его действительно в 1987 году отрыли археологи на южном Урале. Этому городу больше 5000 лет. Там уже много чего накопали, но напридумали – не археологи, конечно, а фантазеры – еще больше. Но это несомненно очень интересное открытие.
Тата: А у нас в Крыму тоже такой город-музей есть, Херсонес называется. Мы там были. Еще когда я совсем маленькая была, почти ничего не помню!
Архивариус: Верно, в Крыму раскопан город Херсонес. Но его начали изучать еще в 1827 году! Это греческий город-колония: в глубокой древности греки на своих кораблях приплыли в Крым — они звали его Тавридой...
Тата: Ой — а это еще про Потемкина Таврического напоминает! Он за победы в Крыму получил добавку к фамилии!
Кирюша: Ага, я его Таврический дворец знаю!
Архивариус: На берегах Черного моря греки основали множество своих городов-колоний. Археологи работают в нескольких местах, но целый город раскопали лишь в Херсонесе. Только он во много раз меньше Помпеи и гораздо хуже сохранился. Однако Глеб Сергеевич и его друзья — они особые путешественники во времени.
Кирюша: А у нас на Севере таких городов не раскапывали? Наших, русских?
Архивариус: Да нет, так, чтобы целый город с улицами и домами, как в городе Помпеи — нет. Но в Новгороде и Пскове, да и в Киеве раскрыли целые усадьбы. И еще несколько улиц, где деревянные мостовые — как слоеный пирог...
Тата: Как торт “наполеон”.
Архивариус: И еще во Пскове Довмонтов град, его так называют по имени князя Довмонта. Там мы обязательно побываем. Довмонтов град совсем небольшой, но у человека, когда он бродит между фундаментами маленьких церковок, пробуждается особое чувство.
Тата: Чувство времени – так моя бабушка говорит.
Кирюша: А это что еще за чувство времени?
Архивариус: Бывают такие минуты, когда держишь в руках, например, письмо, написанное много десятилетий назад, или идешь по старинной улочке — и вдруг тебе начинает казаться, что ты перенесен в далекое-далекое прошлое.
Кирюша: Как будто в “параллельные миры”? Или как машина времени?
Архивариус: Похоже, но одно отличие — это только чувство. На самом-то деле машина времени едва ли когда-нибудь будет изобретена: ведь прошлое прошло — и его уже нет. Впрочем, как знать? Когда-то человеку вообразить было трудно даже обычнейший телевизор, а теперь он почти в каждой квартире.
Кирюша: Вон как много путей-то в прошлое! Я и не знал — не думал.
Архивариус: Ну, дорога у нас еще долгая, лучше пусть нам Кирюша про соборы и музей в Старой Ладоге почитает— я тут опять рассказ приготовил. И попутно вот эти фотографии посмотрим— на них все, про что Кирюша читать будет. Надо же к посещению музея подготовиться!
УТРО В СТАРОЙ ЛАДОГЕ:
О ЧЕМ МОЛЧАТ СТАРЫЕ СОБОРЫ
Хорошо проснуться в Старой Ладоге летним ранним утром. На стеклах открытых окон подрагивают тени от веток старой березы, тянет сырым запахом бузины и свежескошенной травы.
Выйди на берег Волхова. Над широкой гладью реки тонкой дымкой туман стелется. Не смотри что вроде тихая вода – ох и течение тут! С водоворотами да перепадами. Плавай с осторожностью.
На другом берегу напротив крепости – чуть наискосок – в деревне Лолино перекликаются петухи. Кто громче кричит, того хозяева раньше встанут, корма курам дадут. И петуху перепадет!
Взойди на Олегову могилу, далеко с нее видно!
Может, здесь-то и правили тризну по князю, укушенному змеей. А может, и вовсе над Днепром — княжил он после Ладоги в Киеве, на Царьград походами ходил — поди знай, где сложил голову, где в широкой лодье сожгли его тело, а с ним похоронили и любимых коней, и жен его, и оружие. А потом холм-курган насыпали и сели с круговой чашей-братиной помянуть князя...
Хорошо видна отсюда крепость — там, где речка-Ладожка впадает в Волхов. В крепкой башне — вход. А внутри — музей. Чего тут только нет! Вот старый шелом с шишаком. Ударит воина враг по голове мечом — а меч по шишаку скользнет — и мимо. Или по плечу попадет — а плечо под кольчугой. Кольчугу мастер сплел из железных колечек. Крепкая кольчуга, защита плечу — разве что синяк останется.
А на стенке — мечи! Ух, хороши! Взмахнешь разок — у Змея-Горыныча одна голова с плеч! Взмахнешь другой — другая! Только тут нельзя ничего трогать — музей ведь!
А это — замок, ему уже тысяча лет минула: в Х веке сковал его мастер. А тут — посмотри-ка: гребешок резьбой украшенный, только зубчики обломались.
А это игольник: круглая коробочка, в ней женщина иголки носила, может, на поясе.
Или вот застежка-фибула: плащ набросил, фибулой у шеи прихватил — никогда не свалится.
После музейной прохлады — хорошо на улице! Солнышко припекает! И земляника на земляной стенке в траве крупная, сладкая, только мало. Все обобрали те посетители, что вчера на автобусе из Петербурга приехали. Или, может, из самой Москвы.
На берегу Волхова внутри крепости стоит собор Святого Георгия — победителя дракона. Купол на соборе — будто шелом на голове воина.
Простой вроде собор, а глядишь на него — и покой на душу ложится. Стены белые прочные, выступами — лопатками — каждая на три части разделена и каждая треть стены закругляется закомарой: это на нее свод опирается изнутри. Смотришь на стенку, а она — как волна в море.
А внутрь войди — словно второе небо раскроется над головой: под куполом небосвода — купол собора. Светло — будто широкие окна, а не скупые круглые проемы освещают храм. Янтарным светом изнутри светятся фрески на стене под сводами. По сырой штукатурке особыми красками писал мастер фигуры, Священную Историю рассказывал — не словами, а зримыми образами.
Самая красивая фреска — святой Георгий. Конь сизый, как голубь, и в яблоках, легконогий, как на прялке. Грива завитая, пышный хвост узлом завязан.
Всадник стройный, в кольчуге, плащ развевается, будто крыло. А лицо суровое: дракона усмирять — не в игрушки играть!
Присмотрись: внизу по фреске будто кто острым писалом прошелся, процарапал буквы. Сам не прочитаешь! А вот Борис Григорьевич — запросто прочитал. Он ученый, тут, в Старой Ладоге, и живет в избушке крошечной. Вся избушка внутри разрисована, как бабушкин сундучок: это жена Бориса Григорьевича Татьяна старалась, она художница.
Летом поутру ходят они на берег Волхова купаться — и каждый раз что-нибудь новенькое отыщут: за ночь то старую бусину река вымоет, то какой обломок. Другой и внимания не обратит, подумает: камешек валяется, поддам-ка я его ногой! А у Бориса Григорьевича глаз наметанный, сразу видит: археологическая находка, надо ее в воде обмыть, домой принести и рассмотреть хорошенько. Может, она такая ценная, что ей в главной музейной витрине место!
Так что не торопись в Старой Ладоге поддавать ногой незнакомые предметы! Путешественники во времени — археологи — здесь раскопали лишь малую часть территории, много чего интересного нашли. Остальное тебя ждет — может, когда вырастешь, большие тут сокровища отыщешь. Для науки. А пока — молчит земля c ее курганами, молчат старые соборы. Ждут хороших времен. Много они на своем веку повидали, о многом расскажут.
А еще не пройди мимо: рядом с Георгиевским собором небольшая церковка деревянная. Тоже воину посвящена – Димитрию Солунскому – из города Салоники, что в Греции. Летом церковные службы в большом соборе проходили, а зимой такую громадину разве нагреешь? Это ж какие печки нужны! И дров немерено! Вот и молились Богу в маленькой деревянненькой. Тепло в ней, свечи тихим огнем горят, на ризах святых икон проблески. Хор поет, батюшка молитвы читает.
«Хорошо, как у Христа за пазухой», - так наши деды-прадеды говаривали. Старенькая церковь – с 1646 года по документам известна. Строена-то скорее всего поранее. Поновляли в 1731, да потом в 1901.
Но все по старому образцу. Вот смотри: три клети бревенчатых – притвор-сени, трапезная и сама церковь. Стоит крепко и еще Бог весть сколько простоит. Деревянные дома живучие. Обрати внимание на фигурный замок на входной двери – хитроумный, кованый, стародавний…
До свидания, Старая Ладога! Мы к тебе еще не раз приедем — вот только подрастем! Может, еще и сами путешественниками по времени — археологами станем!
Кирюша: А я и не знал, что в Старой Ладоге так здоровски! Я бы давно съездил! Хорошо, папка, что ты нас решил отвезти. Спасибо! Скорее бы приехать!
Сергей Викентьевич: Рад служить, молодежь. Скоро прибудем. За чтением да разговорами и дороги не заметили.
Н.А. Яковлева. Проф., д-р иск.
_______________________