Архивариус: Прочитали отрывок?
Тата: Да, конечно! Это совсем другое дело — летопись, не то, что учебник. Тут человек в прошлое будто бы переносится и с теми людьми говорит. А кто такие моавитяне?
Архивариус: Это идолопоклонники — народ, упоминаемый в Библии и враждебный израильтянам.
Кирюша: А вот скажите мне, пожалуйста, это что, об Алеше Поповиче что ли? Вот здорово, значит, он и правда жил на свете, и богатыри тоже были. А ты — гипербола, гипербола! Вон они какими были героями! Все это быль, а не былина!
Тата: Да-да! Если только ты забыл, что Микула Селянинович при Олеге Вещем жил — Вольга-то это Олег, мне бабушка говорила. Добрыня вроде как дядькой князя Владимира был, Новгород крестил. Алеша, стало быть, в XIII веке погиб. А в былинах они все вместе. И у Васнецова тоже! Что ж там Добрыне Никитичу что ли 300 лет?
Архивариус: Конечно, былина – это даже не летопись. В ней могут быть свои и имена, и даты. Но вот что важно понять: память народная сама выбирает главные факты и главных героев той или иной эпохи. И они становятся символами своего времени, такими сгустками смысла.
И вот еще на что внимание обратите: во-первых, летописец все сваливает на половцев! Но все же скрыть не может: значит, пока татары избивали одних русских князей, другие русские князья и, кстати, семьдесят богатырей — «Правой рукой взмахнет — улочка, левой взмахнет — переулочек» — в укреплении три дня сидели.
Тата: Ага, а потом их, как детей, обманули! И перебили всех — целое войско богатырское!
Кирюша: Да ты просто смотришь в книгу, а видишь… неизвестно что! Тут вовсе не сказано, что богатыри сидели в укреплении, а просто — что они погибли.
Тата: Но служили-то они Мстиславу Киевскому, а он в укреплении сидел!
Кирюша: И вовсе даже они Владимиру-Красно Солнышко служили!
Архивариус: Стоп-стоп-стоп! Вижу я, господа хорошие, полная у вас образовалась путаница. Давайте по порядку. Во-первых, богатырь, или «храбр», как писал летописец, Александр Попович, возможно, — это прототип былинного богатыря. Подчеркиваю: возможно! Так же как другие прототипы, о которых напомнила Тата. Во-вторых, эта повесть в летописи вставная, и тоже написана скорее всего позднее на основе каких-то устных преданий. А былины — это ведь произведения устного народного творчества, мы с вами об этом и раньше говорили. Шел по земле русской слух о могучих и храбрых воинах, защитниках вдов и сирот, запомнились их имена, а потом обросли легендарными подробностями, создали о них былины. Но вот что интересно: действие былин происходит в домонгольской Руси. Почему бы это?
Кирюша: Так вот же они все на Калке погибли!
Архивариус: Между прочим, есть былина о том, как на Руси перевелись богатыри. Но храбрых людей на Руси во все времена было немало.
Прочитайте этот текст, Кирюша, пожалуйста. В нем сначала рассказывается о страшном разорении Рязани — первого из больших русских городов на пути монголов, а потом идет отрывок из «Повести о Евпатии Коловрате». Многое вам станет более ясно.
Кирюша: Давайте книжку.
Архивариус: Но предупреждаю — «Повесть» длинная.
Кирюша: Нет уж, про войну — это я прочитаю. Ничего, я теперь совсем свободно читаю, не устану!
ПОВЕСТЬ О РАЗОРЕНИИ РЯЗАНИ БАТЫЕМ
«О светло светлая и прекрасно украшенная земля русская! Многими красотами прославлена ты…» — только песнь во славу родной земли, маленький зачин дошел до наших дней от горестного «Слова о погибели Русской земли». А ведь оно датируется временем между 1238 и 1246 годами, когда еще не остыл пепел на месте прекрасных русских городов, дотла сожженных ордынцами, еще лежали на полях тела непогребенных русских воинов, а на пустых улицах сел и деревень — мирных жителей. Тех, кого монголы даже не желали гнать с собой, а просто убивали: стариков и старух, детей, больных и убогих. Еще тянулись по степям вереницы полоняников — мастеров, молодых мужчин и женщин, юных девушек и подростков. За каждого — своя цена, каждому применение найдется у ордынцев…
Осенью 1237 года монгольские ханы на курултае приняли решение идти на Русь. К тому времени половецкие земли и Северный Кавказ были уже ими завоеваны, а из населявших их народов созданы отряды, которые в боях шли впереди и гибли несчетно, прокладывая дорогу свежим монгольским силам.
А Русь светлая лежала под ясным голубым небом и помыслить не могла, какая опасность над ней — Гардарикой, страной городов — нависла. Почему-то русичи считали монгол «негородоимцами» — то есть неспособными города брать. А ведь у тех были стенобитные машины разной конструкции, перенятые у премудрых китайцев. Князья же русские продолжали спорить и междоусобничать, хотя кривая монгольская сабля уже нависла над их головами.
Первой жертвой пала Рязань
Из Тверской летописи
«В год 1237.(…) Поганые же татары начали завоевывать землю Рязанскую и месяца декабря в шестнадцатый день, на память Святого пророка Аггея, осадили Рязань и огородили ее острогом. Князь же Юрий Рязанский заперся в городе с жителями, а князь Роман отступил к Коломне со своими людьми. И взяли татары приступом город двадцать первого декабря, на память Святой мученицы Ульяны, убили князя Юрия Ингваревича и его княгиню, а людей умертвили — одних огнем, а других мечом, мужчин, и женщин, и детей, и монахов, и монахинь, и священников (…) И кто, братья, из нас, оставшихся в живых, не оплачет того, какая горькая и мучительная смерть их постигла!(…)
А татары, захватив Рязань, пошли к Коломне».
Из повести о разорении Рязани Батыем
(…) И некий из вельмож рязанских по имени Евпатий Коловрат был в то время в Чернигове с князем Ингварем Игоревичем, и услышал о нашествии зловерного царя Батыя, и выступил из Чернигова с малою дружиною, и помчался быстро. И приехал в землю Рязанскую, и увидел ее опустевшую, города разорены, церкви пожжены, люди убиты. И помчался в город Рязань, и увидел город разоренный, государей убитых и множество народа полегшего: одни убиты и посечены, другие пожжены, а иные в реке потоплены. И вскричал Евпатий в горести души своей, распаляясь в сердце своем. И собрал небольшую дружину — тысячу семьсот человек, которых Бог сохранил вне города. И погнались вослед безбожного царя, и едва нагнали его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Батыевы. И начали сечь без милости, и смешались полки татарские. И стали татары точно пьяные или безумные. И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сек ими. Почудилось татарам, что мертвые восстали. Евпатий же, насквозь проезжая сильные полки татарские, бил их нещадно. И ездил средь полков татарских так храбро и мужественно, что и сам царь устрашился.
И едва поймали татары из полка Евпатьева пять человек воинских, изнемогших от великих ран. И привели их к царю Батыю. Царь Батый стал их спрашивать: «Какой вы веры, и какой земли, и зачем мне много зла творите?» Они же отвечали: «Веры мы христианской, слуги великого князя Юрия Ингоревича Рязанского, а от полка мы Евпатия Коловрата. Посланы мы от князя Ингваря Ингоревича Рязанского тебя, сильного царя, почествовать, и с честью проводить, и честь тебе воздать. Да не дивись, царь, что не успеваем наливать чаш на великую силу — рать татарскую». Царь же подивился ответу их мудрому. И послал шурича своего Хостоврула на Евпатия, а с ним сильные полки татарские.(…)
И обступили Евпатия сильные полки татарские, стремясь его взять живым. И съехался Хостоврул с Евпатием. Евпатий же был исполин силою и рассек Хостоврула на-полы до седла. И стал сечь силу татарскую, и многих тут знаменитых богатырей Батыевых побил, одних пополам рассекал, а других до седла разрубал. И возбоялись татары, видя, какой Евпатий крепкий исполин. И навели на него множество пороков, и стали бить по нему из бесчисленных пороков, и едва убили его. И принесли тело его к царю Батыю. Царь же Батый послал за мурзами, и князьями, и санчакбеями, и стали все дивиться храбрости, и крепости, и мужеству воинства рязанского. И сказали они царю: «Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, и отцы наши не рассказывали нам. Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно, на конях разъезжая, бьются — один с тысячею, а два с тьмою. Ни один из них не съедет живым с побоища». И сказал царь Батый, глядя на тело Евпатьево: «О Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малою своею дружиною, и многих богатырей сильной орды моей побил, и много полков разбил. Если бы такой вот служил у меня, — держал бы его у самого сердца моего». И отдал тело Евпатия оставшимся людям из его дружины, которых захватили в битве. И велел царь Батый отпустить их и ничем не вредить им».
Кирюша: Эх, мне бы меч-кладенец и в то время перенестись! Я бы с Евпатием вместе! Р-раз — и голова с плеч! Два — и еще враг покатился!
Тата: Ну, ты и вояка! Думаешь, так все просто — как в компьютерной страшилке? Ты вообрази, какая беда пришла на Русь! А ты!…
Кирюша: Но ведь обидно же — столько княжеств, столько князей, столько войска — и не смогли оборониться. Потому что каждый только за себя был, о своей славе думал. Э-эх!
Архивариус: Да, это, может быть, самые горькие страницы в нашей истории, потому что это самое начало наступившей на Руси ночи ордынского ига. Печально про это читать — да ведь от правды куда денешься?
Кирюша: А это все-все правда — про Евпатия Коловрата? А что такое пороки?
Архивариус: Это не летопись, это именно повесть — то есть литературное произведение. В нем наверное есть какие-то отступления от истины. Ну, например, автор приводит слова Батыя и его военачальников так, словно сам их слышал, а это едва ли. Правда то, что не везде татарам удавалось одерживать легкие победы. И, конечно, автор повести гордится русскими воинами. Кстати, слово пороки здесь обозначает не недостатки людей, а орудия, бросавшие огромные камни. Конечно, Кирюша, вашему возрасту свойственна воинственность, а только дай Бог, чтобы прожили вы свою жизнь мирно и чтобы на нашей земле никогда больше не было войны. Уж чего-чего, а этой напасти редкое поколение русских людей избежало. Хотите убедиться сами? Вот вам
Задание:
Спросите своих родителей, кто из ваших предков участвовал в войне, и напишите об этих людях.
Нонна Яковлева