Архивариус: Как-то мы очень далеко от нашей главной темы ушли. Между тем, давно пора поговорить о Софийском соборе. Построенный в Киеве при Ярославе Мудром, собор этот стал для Руси каменным учебником веры, воплощением главных христианских добродетелей. Непростой разговор. Но — рискнем!
Кирюша: Да мы еще в Старой Ладоге про это говорили!
Архивариус: А вот посмотрим, как славяне постигали христианские добродетели при помощи храмов и икон! Тата, пожалуйста.
КИЕВСКИЙ СОБОР СОФИИ — ПРЕМУДРОСТИ БОЖИЕЙ
Окрестив Русь, построил князь Владимир в Киеве храм во имя Богоматери —Десятинную церковь. Богата и прекрасна была она, щедростью великого князя изукрашена. Но давно обрушились высокие своды - при монголо-татарском нашествии. И погребли под грудами камней искавших в храме спасения киевлян. Долгие столетия стояли посреди города страшные развалины, выросли на них деревья и цветы. Только в 1826 году разобрали остатки древнего храма. Пытались строить на этом месте другие церкви, но ни одна не дожила до наших дней. Археологи раскопали и укрепили остатки древнего фундамента. Зато нерушимо стоит уже почти тысячу лет киевский Софийский собор – свидетель веков.
Мудрым был князь Ярослав — и храм возвел во имя Софии — Премудрости Слова Божия. Стоит этот храм поныне как воплощение в камне самых важных для христианина заветов. Возносит к небесам затейливые свои купола грушками - во времена барокко благородные очертания архитекторы исказили. А когда-то более строгим и величавым был силуэт храма.
Подходил к нему человек — и словно по ступеням возносилась его душа. От галереи к главному куполу, увенчанному крестом. Осенял себя человек крестным знамением — вспоминал о великой жертвенной любви к людям: во искупление наших грехов взошел на крест Иисус Христос — Сын Божий.
Возле главного купола — двенадцать куполов поменьше. Словно собрались вокруг Учителя его апостолы-посланники: Симон, называемый Петром, и брат его Андрей Первозванный, Иаков Зеведеев и Иоанн Богослов, Филипп и Варфоломей, Фома и Левий Матфей; Иаков Алфеев и Симон Зилот. А еще Иуда Иаковлев — только не спутайте его с Иудой Искариотом, предавшим Христа. Уже после того, как вознесся Спаситель на Небеса к Отцу Своему, на место Иуды Искариота, который в приступе раскаяния повесился, был избран и причислен к апостолам Павел.
Открыт храм всякому. Когда-то его окружали галереи — здесь кипела мирская жизнь, заключались договоры и сделки, велись переговоры. Словно стены собора, как верные свидетели, могли сделать надежным каждое сказанное при них слово.
А переступал человек порог — и будто в ином мире оказывался, в мире Небесном — Горнем. В колеблющемся свете свечей, сквозь синий дымок фимиама и ладана словно бы навстречу ему выходила из алтаря, из-за невысокого иконостаса Богоматерь Оранта с поднятыми руками. Взывает Она к Сыну Своему — молит Его о прощении наших грехов. Заступница за все человечество и за землю Русскую. Потому и прозвали Ее русичи Нерушимою Стеною.
На столпах, примыкающих к алтарю, две фигуры: слева — архангел Гавриил в белых одеждах, справа — Дева Мария с клубком пряжи в руках. Словно нить жизни всего человечества. И слышит от посланца Божия: «Благословенна ты в женах». Весть радостную, но и горе будущей потери, Кому стоять у креста – у ног распятого Сына. Это и есть Благовещение.
Пониже изображения Богоматери Оранты в центральной апсиде — полукруглом алтарном выступе — изображена Евхаристия, то есть Причастие: в середине престол, на нем крест, копье, терновый венец — орудия страстей Христовых. Возле — справа и слева, дважды — изображен Спаситель и идущие к Нему апостолы. Христос подносит им чашу и хлеб. На Тайной вечере — ужине пасхальном, прощаясь со своими учениками, Христос сказал им: «Не хлеб едите и не вино пьете, но тела и крови Моей причащаетесь». С той поры в церкви прихожане после исповеди и богослужения также причастие принимают — словно частицу тела и крови Христовой.
А под Евхаристией — Отцы Церкви со строгими ликами.
Взойдешь под главный купол — взгляни вверх. Оттуда смотрит на молящихся Христос Пантократор, то есть Вседержитель. В левой руке у Него книга, а правой Он благословляет землю и людей, на ней живущих. Вокруг Христа — четыре архангела — главные ангелы.
Барабан же купола опирается на паруса — в старину у ладей паруса именно такой формы были, острым концом вниз. А паруса – на столпы. В парусах же — четыре евангелиста. Словно в ладьях к людям плывут, Слово Евангелия несут им, рассказ о спасительном учении и светлой жертве Христа-Спасителя.
Двенадцать окон в барабане, на котором купол стоит. Из окон свет солнечный льется внутрь храма. А в промежутках между окнами — изображения двенадцати апостолов: они словно бы тоже окна, но не в земной — солнечный мир, а в Горний, откуда духовный свет проливается.
Все эти изображения в центральной апсиде (а всего их пять) и в подкупольном пространстве были из мусии — мозаики выложены, то есть из стеклянных разноцветных кубиков. Не везде мозаики сохранились, но Оранта и Пантократор сияют, как много веков назад.
И строили, и украшали Софию мастера византийские, а русичи у них учились и свою долю умения и понимания вносили в священный образ храма.
Великая мудрость заключалась в алтарной композиции, учила она тому, что было самым главным в вере Христовой: что превыше всего любовь к людям — до самопожертвования. Такая любовь открывает человеку дверь в Рай. И путь в него сквозь муки — радостен и осиян светом Небесным.
Все иные пространства внутри храма были изукрашены фресками — живописью по сырой штукатурке. Священной истории учила эта живопись прихожанина. Рассказывала о том, что, согласно Библии, до Пришествия Христа происходило. И о земной жизни Спасителя, изложенной евангелистами в Новом Завете, тоже рассказывали фрески. Только плохо они сохранились, к сожалению.
В интерьере храма можно увидеть изображения детей Ярослава - и дочерей, и сыновей. А в башне, на стенах лестницы, ведущей на хоры, — это нечто вроде балкона внутри здания, где во время службы стоял князь с семьей и ближними, - сцены празднества: гимнасты, дудочники, скоморохи устраивают свои игрища.
Библией в картинах была София в христианской Руси. И высоким образцом для последующих русских строителей и художников.
Тата: У меня вопрос: почему в Евхаристии Христос изображен на одной мозаике у одного стола дважды —и слева, и справа?
Кирюша: И почему это дети Ярослава там оказались?
Архивариус: Прежде на вопрос Таты. В иконах и в стенописи часто в одном пространстве доски или стены совмещались разные события или разные моменты одного события. Только подумайте сами: зачем бы художнику два-то стола рисовать? Он изобразил один стол, точнее, престол с орудиями страстей Христовых. На нем и крест, и копье, и терновый венец. А два этапа события — по сторонам.
А вот с вопросом Кирюши свои сложности. Человеку свойственно цепляться за земную жизнь. Боится он смерти и забвения, старается остаться здесь, в мире дольнем — в долине слез и скорбей, как в старину говорили. Хотя бы в виде изображения. Вспомните, сколько на кладбище портретов на могильных камнях!
Тата: А на многих могилах просто фотографии…
Архивариус: В древности князья — строители соборов — оставляли на стенах свои изображения. Ученые предполагают, что такая композиция — князь Ярослав и его жена Ингигерда, подносящие Христу модель Софии, — была, по-видимому, на западной стене в этом храме. А по бокам, на стеночках, огораживающих хоры, и были изображены их дочери и сыновья. Лучше сохранились изображения сыновей, которые очень долгое время принимали за изображения дочерей.
Кирюша: Это еще почему?
Архивариус: Потому что фрески плохо сохранились. Первые реставраторы их неправильно подрисовали — вот и вышло недоразумение.
Кирюша: А вот Вы еще когда обещали про свою поездку в Киев и Чернигов рассказать!..
Архивариус: Хорошо, расскажу. Только не сегодня, ладно?
Тата: А задание?
Архивариус: Попробуйте нарисовать Киевский собор Софии таким, каким он был когда-то. Вот тут есть модель — реконструкция этого здания.
Нонна Яковлева
