Вообще мы с Мариной очень внимательные и любим готовить, но тут забыли в мультиварке приготовленный рис. На две недели.
Я захотел сварить себе гречки, открыл крышку и от неожиданности сказал «Привет!».
— Привет, — ответил рис, щурясь от яркого света.
Судя по всему, он уже и сам был готов выходить, а я просто ненадолго его опередил. Через плечо заглянула Марина, сказала «Ого!» и задержала дыхание.
Надо отдать мультиварке должное — две недели она хранила этот секрет и ничем себя не выдала. Чем-то напоминает людей, у которых находят какую-нибудь страшную болезнь и её надо срочно лечить, а они ходят, как ни в чем не бывало, и молчат, потому что боятся напугать родственников.
Я верю, что у мультиварки намерения были самые чистые, но рис, конечно, пришлось выкинуть. Это был первый раз в жизни, когда я испытал чувство, будто топлю щенков. Ну знаете, это когда для кого-то ты всесилен, но ни тебе, ни им эта сила не приносит никакого удовольствия.
А потом ещё муки совести.
В случае с этим несчастным рисом эфемерная совесть, которая не у всех ещё есть, материализовалась в виде запаха плесени.
Сначала я отмыл чашу мультиварки с мылом под горячей водой и протёр саму мультиварку. Потом Марина со свойственной ей тщательностью повторила то же самое. Никакого впечатления.
Еще через пару дней я попробовал приготовить гречку — и кухня наполнилась воспоминаниями. Гречку пришлось выбросить.
С той же силой, с которой мультиварка хранила нас от запаха риса, она впитала этот запах сама всеми своими пластмассовыми частями. Особенно клапаном, отвечающим за выпускание пара.
— Ах так! — Марина решила прекратить этот бардак. Взяла отвёртку, разобрала верхнюю часть мультиварки по деталям, разложила их в посудомойке и включила самую долгую и горячую программу мойки, что в ней была.
Всё.
Теперь плесенью пахнет из посудомойки.
