Баба Тася была совсем старенькой. Чистенькая сухонькая старушка, она жила в одной из таких деревенек, которые нынче принято называть умирающими. И домик её был таким же, как и она - чистеньким, стареньким и светлым. И деревья, что росли на подворье, тоже были старыми, но честно плодоносили - незамысловатых яблок было в избытке. По двору важно вышагивали упитанные курочки - достойные матери семейства. На огороде росло... Да всё росло на огороде! Росло себе и росло. И давало плоды обильно.
Только вот есть это всё было некому. Сама баба Тася ела мало, как птичка. А дочка и любимая внучка Ирочка не приезжали к бабе Тасе уже очень и очень давно. Лет десять, наверное, не приезжали - с тех пор, как Ирочка уехала покорять столицу.
Но баба Тася продолжала любить их на расстоянии, мечтая когда-нибудь накормить малышей, которых бы родила Ирочка, домашним хлебом с домашним же маслом от справной коровы Зорьки, тучными ягодками малины, хрустящим огурчиком.... Увидеть бы измазанные ягодным соком детские рожицы - так и умереть не жалко! Но не судьба, видать...
И вдруг! Как-то! Раздался звонок от Ирочки. Ирочка щебетала, что скоро она будет проездом в тех местах, заскочит к бабе Тасе на денёчек, а потом ее, Ирочку, заберёт бой-френд и отвезёт назад, в Москву. Сердцем баба Тася поняла, что бой-френд - это жених, а остальное было неважно.
Всё, всё, поменялось в жизни бабы Таси! Она вычистила весь дом и весь двор и сама намылась в баньке и принарядилась. Ради такого случая баба Тася решительно забрала у соседки всё молоко и масло от Зорьки, да ещё и свиных колбасок от кабанчика Борьки. В день приезда Ирочки баба Тася встала до зари, напекла хлеба и пирожков с требухой, зарезала петуха и наварила крепкого, ароматного бульона, один только запах которого мог накормить человека на день вперед. Сварила студень, поставила на стол наливочку из вишни. Стол ломился от еды, ведь баба Тася так старалась!
Но как ни выглядывала она в подслеповатое окошко, а всё же пропустила момент, когда Ирочка приехала. Внучка, тонкая и высокая, появилась на пороге внезапно: "Здравствуй, бабуш.... Что это?!!! Чем это пахнет?!! Мясо?!! Яйца?!! Бульон?! Я же говорила тебе, что я веган!!! Убери это всё немедленно, убийца несчастных животных! Я ем только растительную пищу!!!"
Счастливая улыбка медленно и как-то криво сползла с лица бабы Таси: "Деточка! Деточка, не расстраивайся! у меня есть кашка, кашка гречневая!" И баба Тася, суетясь, достала казанок с гречкой из печи и щедро шмякнула туда кусок сливочного масла. Того самого, домашнего, из-под Зорьки.
И тут Ирочка завизжала. Она выскочила из дома, её тошнило. Трясущимися пальцами она набрала номер своего бой-френда и истеричным, срывающимся на частОты бензопилы голосом заорала в трубку: "Забери меня немедленно отсюда!!! Эта старая дрянь хочет меня убить!!!"
Баба Тася стояла, прижавшись спиной к стене. Сухонькими пальцами она теребила обручальное кольцо, которое давно, с самой Войны, носила на левой руке. Земля уплывала из-под её ног, ей хотелось только одного - умереть. Умереть и больше никогда не жить, не видеть белый свет и вообще никого и никогда. Скорее бы уехала Ирочка. И тогда она, баба Тася, ляжет и умрет. Сразу и навсегда.
Дверь распахнулась, в дом влетел мужчина. Бой-френд, надо полагать.
"Бензопила" продолжала неистово верещать. Мужчина посмотрел на неё. На стол. На бабу Тасю. Он всё понял.
Медленно он подошел к щуплой несчастной старушке. И поклонился ей: "Здравствуйте! Меня зовут Саша. Можно... Можно, я ПОЕМ?"
Саша ел всё. Он ел всё подряд и урчал от удовольствия как большой кот. Счастливо жмурил глаза, отдыхал и ел ещё. Потом он поблагодарил бабу Тасю, чмокнул её в щеку, попрощался и увез Бензопилу.
На следующие выходные Саша отказался идти с Ирочкой в фитнес и уехал к бабе Тасе в деревню. Привез с собой инструменты и починил ей забор. А чуть позже привез лекарства и новый телефон. Потом купил ей теплую обувь в зиму.
Саша стал для бабы Таси внуком. Родным и близким. Он был рядом с ней до самого конца. Она ушла тоскливой осенью, но ушла нужной и любимой. А Саша еще долго потом тосковал по ней.
А что же Бензопила? Она как-то быстро и незаметно стала ненужной ему. И пропала из его жизни быстро и незаметно. Как шелуха.
Так-то.
Автор: Наташа
