Курица забылась в микроволновке. Так надёжно пропала, что нашли её только на четвёртые сутки, по путеводному запаху. С тех пор я знаю, как воняет локальный зомби-апокалипсис. Тушка приобрела красивый маскировочный узор пятидесяти оттенков малахита и стала жидкой. Урок из этого простой и доходчивый: даже забытый ужин может стать незабываемым.
Ещё мне часто припоминают морковку, что выжила после пожара. Там получилась захватывающая история спасения. По замыслу, это была закуска к пиву: рубленые на крупные брусочки корнеплоды под чесноком и специями. В духовке. Коптить ужин изначально не собирался, случайно вышло. «Наверное, уже готово» – подумал я, когда от дыма стало пощипывать глазки. Открыл духовку, потушил костёр, проветрил помещение, с интересом поскрёб угольки. Под чёрной корочкой нашлись оранжевые чипсы, вполне аппетитные. Ещё бы – перец, паприка, карри и светлое непастеризованное спасут что угодно. Сожрали, конечно же, залили пожар острых ощущений густой холодной пеной. С тех пор перед пивными вечеринками друзья просят повторить морковный подвиг, но я скромно отнекиваюсь: в этом фламбе довольно сложно уловить нужную степень ожога.
Сжечь можно любую еду. Даже если готовишь в пароварке. Манты пригорали дважды. Оба раза по одному проверенному рецепту:
- слепить идеальные традиционные манты
- забыть включённую пароварку часа на три
- когда вода выкипит, пошла жара!
Между прочим, получается весьма недурно. Дымок придаёт знакомому блюду нотку некоторой пикантности. Когда подгорает что-то вроде мантов, не стоит отчаиваться, надо относиться к этому с улыбкой.
Мы на телевидении делали кулинарное шоу, и самый весёлый выпуск получился, когда у ведущего в прямом эфире лопнули яйца по-японски. Красная масса устроила искристое извержение из кастрюли, горьким дымом заволокло софиты, горькими слезами плакали операторы за кадром, а противопожарная сигнализация сработала под причитания повара: «Экий я растяпа, эдакий недотёпа! Опростоволосился!» Японских яиц мы так и не отведали, но вслед за осколками взорвавшейся скорлупы резко взлетели рейтинги. Когда меня спрашивали, что так нарядно свисает с потолка и декораций, я так и отвечал: «Рейтинг неожиданно вырос и устряпал нам весь павильон…»
У опытного кулинара съедобно практически всё. Даже то, что вызывает смех или оторопь. Без чувства юмора и кухня не кухня, а сплошные недоразумение, несварение и непереносимость.
Бывают люди, которые зеленеют от белого хлеба или страдают от молока. Мне повезло: я не такой, лактозой и глютеном меня не пронять. В семье ходит легенда, будто в младенчестве я сожрал и переварил канцелярскую скрепку. Поэтому любые сомнительные биомассы в плане съедобности можно испытывать на мне. «В нём бесследно сгинула стальная проволока, неужели такой желудок не растворит всего лишь какой-то подозрительно мохнатый и чересчур живой йогурт?» Так что даже если гиперактивная жижа пытается удрать со всех своих ложноножек и псевдоподий, поедание неизбежно.
Правда, однажды меня одолел виноград. Полтора килограмма кишмиша без косточек уже третий день бродили туда-сюда вдоль задней стенки зоны свежести. Вспомнил старый анекдот: «Самые увлекательные отравления начинаются с фразы «Да что ему будет-то в холодильнике?» Народная мудрость, доведённая до состояния идеальной сатиры. Но ведь есть же ещё присказка «Еда не должна пропадать»! Две поговорки столкнулись, заискрили, и победил авантюризм. Я помыл бродягу и пожрал его. Зря. Кишмиш экспресс-методом вывел из организма все с трудом накопленные шлаки. Миска старого винограда – кратчайший путь к самоочищению через страдания. В общем, кто не рискует, тот не пьёт имодиум.
