Эпические картины хода лососёвых на нерест, — плотные косяки ярких рыб, от напора которых вскипает вода, — до сих пор можно наблюдать в дальневосточных реках. До сих пор же можно услышать и вопрос, задаваемый, обычно, в качестве риторического. Каким образом, после лет странствий в океане без компаса и карты глупая рыба находит тот самый ручей, в котором когда-то вылупилась из икринки? Наука бессильна это объяснить.
Наука вообще не сильна в объяснении мифов. Рыба, разумеется, не находит «тот самый ручей» и не должна этого делать. Такая практика привела бы к вымиранию.
Проходные лососёвые рыбы растут в море, хаотически мигрируя в поисках пищи. Ежегодно созревшие для размножения особи начинают двигаться в сторону уменьшения глубин, сбиваясь при этом в косяки. Огромная стая перемещается вдоль берега, по запаху и опреснению обнаруживая устья рек. Каждая рыба, — в принципе, — помнит запах «родного» потока и предпочтёт его, если встретит. Не найдя же, пойдёт на нерест в реку с похожими характеристиками. Или просто ближайшую, если уже припёрло. Запас горючего — жира — ограничивает время на поиск места для нереста.
...Оценки количества рыб, нашедших «тот самый» ручей, разнятся в зависимости от реки, года и вида лососёвых. Но в любом случае это — меньшинство. Тёплые воспоминания о «родном» запахе воды, лишь подсказывают место, где 3-5 лет назад точно были условия для размножения. Однако, всё имеет и оборотную сторону.
Если бы рыба всегда находила свой ручей, в каждой из впадающих в океан речек возник бы свой малочисленный вид, репродуктивно изолированный от других. После чего лососёвые быстро вымерли бы. Проблема в том, что время жизни вида — миллионы лет. Время же жизни маленькой реки, — с сохранением прежних условий, как минимум, — тысячи или десятки тысяч лет. Нереститься не в «том самом» ручье, а в любом подходящем, — продиктованная интересами сохранения вида необходимость.
