Решили рассказать, как оказались связаны с чаем представители двух родов Прянишниковых – купцы и художник.
ПРЯНИШНИКОВЫ: КЯХТА И МОСКВА
Пряник издавна известен как лакомство, праздничная заедка. Тех, кто пряники делал и/или торговал ими, называли пряничниками или прянишниками. Так что род занятий предков людей с фамилий Прянишниковы очевиден.
Один из Прянишниковых был некогда среди первых поселенцев Иркутска, основанного в XVII веке. Нам же интересен Петр Павлович Прянишников (1765-начало 1820-х), который в 1800 году перешел из иркутских мещан в купцы третьей гильдии и в определенный момент начал торговать чаем. Его сыновья Андриан (1787-?) и Семен (1794-около 1868) стали иркутскими купцами первой гильдии, образовав «Торговый дом братьев Прянишниковых», а в 1832 году удостоились потомственного почетного гражданства.
Андриан Петрович Прянишников – автор очень интересного проекта по реорганизации чайной торговли в Кяхте. Дело в том, что в 1840-х годах знаменитая кяхтинская торговля, озолотившая многих, начала испытывать кризис. Причиной его стали и доставка морским путем чая из Кантона, и рост контрабанды чая через западные границы России, и монополизация внутренней чаеторговли крупными московскими фирмами (Москва к середине XIX столетия стала основным центром чаеторговли в Российской империи), и несовершенство системы торговли непосредственно в Кяхте.
И в 1844 году Андриан Петрович Прянишников (на том момент купец уже не первой, а лишь третьей гильдии) направил в Министерство финансов записку «О состоянии и путях улучшения российской торговли». Министерство записку «забраковало», поэтому в 1846 году Прянишников обратился уже непосредственно к императору Николаю I. В упадке кяхтинской торговли он видел угрозу экономике «целого сибирского края», поэтому предлагал учредить в Кяхте компанию для реэкспорта разных сортов чая в страны Восточной Европы. Управление компанией возлагалось на две конторы: в Москве (с директорами и из московских купцов, и из сибирских) и в Кяхте. Закупленные в Китае крупные партии чая должны были поступать в Москву, оттуда – в оптовые магазины Санкт-Петербурга, Одессы и Варшавы, которые бы отпускали уже более мелкие партии за границу. Проект Прянишникова вызывал одобрение у многих известных московских и кяхтинских чаеторговцев, заинтересовалось им и Главное правление Российско-Американской компании.
Но проект Прянишникова так и остался погребенным в ведомственных архивах, а о дальнейшей судьбе бездетного купца мы ничего не знаем. Известно, что дела его брата Семена Петровича в Кяхте расстроились, а два племянника так или иначе имели отношение к чаеторговле. Валентин Семенович Прянишников (1831-1878) переехал в Москву, в 1865 году став московским купцом первой гильдии. Чайную торговлю он вел на Большой Якиманке, совместно с купцом Фантином Александровичем Деньгиным (холмогорским купцом, который с 1880 года стал московским купцом первой гильдии, потомственным почетным гражданином). Дети Валентина Семеновича чаеторговлей не занимались и жили на миллионы отца.
Николай Семенович Прянишников (1832-1868) после окончания Московского коммерческого училища вернулся на родину, где сам чаем не торговал, но был главным бухгалтером в фирме крупнейшего кяхтинского чаеторговца, благотворителя и общественного деятеля Алексея Михайловича Лушникова. Юрист, этнограф и фольклорист Василий Васильевич Птицын, проживший много лет в Кяхте, писал в 1896 году: «Во второй половине текущего столетия контингент торгующего в Кяхте и ее представляющего купечества коренным образом изменился. Представители древних, известных чайных фирм отчасти вымерли, отчасти переселились в Москву, а некоторые в Китай, и в Кяхте поселились и заняли их место новые люди». Таким «новым человеком» стал и Лушников. Родившиеся же в Кяхте сыновья Николая Семеновича Прянишникова не связали свою жизнь ни с Сибирью, ни с чаеторговлей. Валентин Николаевич стал врачом-хирургом, а Дмитрий Николаевич – ученым, основоположником советской научной школы в агрохимии.
ИЛЛАРИОН МИХАЙЛОВИЧ ПРЯНИШНИКОВ
Мастер жанровой живописи, один из учредителей и членов Товарищества передвижных художественных выставок Илларион Михайлович Прянишников (1840-1894) родился в деревне Тимашово Боровского уезда Калужской губернии (деревня существует и сейчас в Боровском районе Калужской области). Согласно одним источникам, его отец – «калужский купец первой гильдии Михаил Петрович Прянишников, открыл первую в Калужской губернии бумажную фабрику; за благотворительность получил звание почетного гражданина». Другие источники называют Михаила Петровича «небогатым купцом» или даже «мелким торговцем». Попробуем разобраться.
Строительство первой в Калужской губернии фабрики для механической выделки бумаги с помощью самочерпальных машин (на реке Протве, у деревни Кривское, сейчас – в Боровском районе Калужской области) закончилось в 1839 году компанией купцов Аристархова и Прянишникова. Теоретически строителем мог быть и Михаил Петрович, но вероятнее всего – его отец, калужский купец первой гильдии Петр Илларионович Прянишников. Кстати, еще в 1830 году Петр Илларионович Прянишников купил писчебумажную фабрику в Лихвинском уезде Калужской губернии (сейчас город Лихвин называется Чекалин и относится к Тульской области). В Калуге же сохраняется как объект культурного наследия федерального значения дом, построенный в 1800 году для брата Петра Илларионовича – потомственного почетного гражданина Калуги, коммерции советника и купца первой гильдии Александра Илларионовича.
Так или иначе, в метрическом свидетельстве художника Иллариона Михайловича Прянишникова значится кратко: «у калужского купца Михаила Петровича Прянишникова 1840 года, марта 20 дня родился сын Илларион, крещен был 27».
Также неизвестно, что побудило Михаила Петровича отправить десятилетнего Иллариона в Москву, к своему брату Кузьме Петровичу Прянишникову. Старший же и младший братья будущего художника, Сергей и Александр, посвятили жизни Лальской бумажной фабрике (существует до сих пор). Можно весьма осторожно предположить, что Михаил Петрович заметил ранее увлечение сына рисованием и решил, что Кузьма Петрович, имевший собственный дом в одном из переулков близ Московского училища живописи, ваяния и зодчества, лучше позаботится о мальчике. И Кузьма Петрович действительно в 1852 году помогает Иллариону поступить в училище.
Но где же «чайная история»? А она началась для Иллариона Прянишникова в 1853 году со смертью дяди. О мальчике было некому заботиться (возможно, и отца уже не было в живых), поэтому он вынужден был оставить учебу и пойти, как сообщают некоторые источники, «в услужение чаеторговцу Н.Т. Волкову, лавка которого находилась на Большой Спасской». Личность чаеторговца и его дело еще требуют изучения, пока подробности не нашлись. Но сразу вспоминаются детские и отроческие годы Антона Павловича Чехова, проведенные в отцовской лавке с вывеской «Чай, сахар, кофе и другие колониальные товары» (об этом мы писали в одной из статей).
В чайной лавке Илларион Прянишников проводит три года. В 1856 году он вновь поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, и дальше его жизнь навсегда оказывается связана с живописью.
Интересно, что в жанровых полотнах Иллариона Михайловича Прянишникова нет сцен чаепития. Лишь в 1891 году художник пишет картину «В ожидании шафера», где на заднем плане виден самовар. Напомним сюжет картины. По традиции шафером, который отвозил невесту из родительского дома в церковь, был друг жениха. Судя по небогатому интерьеру, скромным нарядам родителей, грустной невесте, лакею (видимо, из дома жениха) с лисьей шубой, брак – неравный.
И
