Начало здесь. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7. Часть 8. Часть 9. Часть 10. Часть 11. Часть 12. Часть 13. Часть 14. Часть 15. Часть 16. Часть 17. Часть 18. Часть 19. Часть 20. Часть 21. Часть 22. Часть 23. Часть 24.Часть 25. Часть 26. Часть 27. Часть 28. Часть 29. Часть 30. Часть 31.
Следующие несколько дней стали самыми горячими для Николая. Он с почти маниакальным упорством учился ходить на костылях. Несколько раз падал, вставал и снова падал, ронял костыли и не мог самостоятельно их поднять, делал неверные шаги и стоял как цапля на одной ноге, пытаясь унять дрожь в другой.
Больная нога никак не хотела подчиняться. Она запиналась за деревянные доски на полу, за здоровую ногу, за костыли, словно играя в неведомую игру со своим хозяином. Она ныла и болела от ударов и растяжки, она дергалась и дрожала от усталости. Но Николай не сдавался. Иногда сжимал зубы, чтобы не застонать от боли, иногда вытирал кулаком слезы, набежавшие в глаза и снова вставал.
Заниматься старался, когда баба Зина уходила по своим хозяйственным делам. Не хотел, чтобы она его жалела. Перерыв делал только на час-два, да и то в то время, когда приходила Нина.
А приходила она почти каждый день. Буквально на следующий день после памятных событий она пришла с целой охапкой осиновых веток. Для этого специально нашла опушку в лесу, где осина росла, пробралась туда прямо по снегу, да наломала нужные ветки.
- Ветки свежие должны быть, не заготовленные заранее. Хоть и зима на улице, но осинка то живая. Спит, правда. А я у нее прощения попросила, что потревожила немного, - говорила Нина, выкладывая ветки на стол.
Они строгали из них осиновые колышки, заговаривали их специальным способом и забивали по всем углам в доме.
Это было нелегко. Нина говорила, что колья хорошо бы забить снаружи дома. Там и углы четко обозначены, и земля будет хорошей помощницей. Но на улице зима, все заметено снегом, поэтому забивать решили прямо в щели между досками. Но щели эти должны быть в именно в углах. А поскольку в доме внутри было гораздо больше углов, чем снаружи, осиновых кольев понадобилась добрая дюжина, если не больше.
Каждый колышек надо было заострить с одной стороны, слова сказать нужные, да еще и у осинки-спасительницы прощения попросить.
Несколько дней Николай с Ниной добирались до углов, искали нужную щель и забивали туда осиновый колышек со словами: «Пусть плохое прочь уйдёт, а хорошее придёт, колышек осиновый, ты на место вставай, дом от зла ограждай».
Да и забить колышек надо было не просто так, а тремя ударами, произнося на каждый удар «Во имя отца…», «и Сына…», «и Святого Духа! Аминь!».
Когда вся работа была проделана, Нина из оставшихся веток соорудила небольшую конструкцию из перекрещенных осиновых палочек, красиво обвила их цветной ленточкой и повесила над входной дверью со словами:
- А это от входящей нечисти. От тех, кто со злом придет или с мыслями лихими, осинка остережет, защитит.
Баба Зина наблюдала за колдовскими манипуляциями молодых людей, иногда просто головой качала, соглашалась, иногда помогала, если двигать что-то надо было. Но возражать не возражала. А про осиновое украшение над входной дверью вообще сказала, что это как оформление праздничное. Тем более, что до нового года всего пара денечков осталась.
Николай стал уже переживать, что Сашка не едет и елки в доме не будет. Андрей, помощник бабы Зины по расчистки участка от снега, успокаивал, обещал сам в лес сходить, да елочку срубить. За это тоже в гости напросился, новый год с молодежью встречать.
- А что же в доме культуры, будут новый год встречать или нет? – спросил однажды Николай.
- Будут, наверное. Елку уже перед входом поставили. На улице. Фонарями украсили, вечером красиво. Но пока тишина вокруг. В прошлом году народ только часам в трем ночи собрался. Музыка поорала, фейерверки запускали, подурачились немного и разошлись. Молодежи в деревне и так немного, да на новогодние каникулы разъезжаются многие. По родственникам в городе, - рассказывал Андрей.
За эти дни Андрей с Николаем подружились. Андрей оказался добрым и отзывчивым парнем, каждый день прибегал помогать снег чистить. Не ждал, когда засыплет все по «самое не могу». А пару раз даже вывозил Николая на коляске на прогулку. По чищенной от снега дорожке они выезжали за калитку, где Николай оглядывал знакомую улицу, оценивая белоснежные сугробы. И даже пытался играть с Андреем в снежки.
Сашка приехал за два дня до нового года. Они ввалились вечером вместе с Надеждой. Веселые, улыбающиеся. Принесли коробки с продуктами, в которых были разные вкусности.
Весь вечер молодежь обговаривала сценарий праздника, искала в интернете интересные конкурсы, записывали смешные розыгрыши и сюрпризы. Праздник обещал быть интересным.
Баба Зина, послушав молодежь, заволновалась. Давно в доме народу столько не было, это ж сколько посуды надо, да еды на всех наготовить.
- Не волнуйтесь, бабушка Зинаида, я все помогу, мы с вами и меню продумаем, и продукты закупим, и приготовить все успеем. Только вы не уходите никуда в новогоднюю ночь, побудьте с нами, чего вам на стороне праздновать, - говорила Надежда, успокаивая бабу Зину.
- Эх, хорошая девушка, а вот не тебе, Сашке достанется, - сокрушалась баба Зина, когда Сашка с Надеждой ушли, - вон, как он на нее смотрит. Быть им парой.
- А что в этом плохого, пусть они свое счастье найдут, ты за меня не переживай, - пыхтел Николай, опять беря в руки костыли и пытаясь самостоятельно дойти до стола на кухне.
Ему это удалось и он довольный сел на свое любимое место за столом, у окна.
За окном надвигалась зимняя ночь. Небо было ясным, звезды, как фонарики вспыхивали на небосводе. Это был явный признак морозной ночи.
«А что, если я попрошу Андрея гирлянду над входом в дом повесить. Продают же, наверное, в гирлянды для улицы. Надо у бабы Зины спросить. Пусть завтра посмотрит в магазине.
Будет у нас дом нарядный и праздничный. Как-никак Новый год», - он мечтательно уставился на звезды, представляя себе иллюминацию над крыльцом.
Вдруг темная тень за окном привлекло его внимание.
«Собака чья-то бегает что ли, - подумал он, вглядываясь в темноту за стеклом, - только чего ей в сугроб то лезть»?
Он стал внимательно вглядываться в снежный сугроб у забора, но ничего особенного не заметил.
«Показалось, - выдохнул Николай, - уж очень я подозрительный стал».
Рука невольно потянулась к шее, где на длинной льняной веревочке висел нательный крест. Крест свой он нашел в тот же вечер, когда Нина предупредила его. Оказалось, что он там и был, где его Николай видел раньше, в коробке. Почему он его сразу не нашел, остается загадкой. Крест был на месте и даже ниточка была цела. Но Нина принесла ему новую веревочку, с множеством узелков.
- Это Петровна тебе прислала, сказала от непрошенных гостей убережет. Хотя гости еще придут. Они просто так не отступают, - передала Нина слова ведьмы.
Она же и заменила старую нитку на заговоренную веревочку. А уж крест на шею Николай сам надел. Надел и каждый день ждал тех самых гостей. Сам себе не признавался. Но и спокойным до конца не был. Особенно ночью. Днем отвлекался на свои занятия. Ночью гудящую от напряжения ногу массировал, да в окно поглядывал.
Временами ему казалось, что осиновая палка на подоконнике начинает медленно поворачиваться. Он замирал и слушал. Слушал и смотрел. Но ничего не случалось. Приходил сон и наступало утро. Палка была на месте и даже в том положении, в каком ее оставил Николай.
Он научился различать рисунок на коре дерева и любой поворот бы заметил. Даже баба Зина не трогала палку, делая в комнате уборку. Николай строго-настрого запретил ей это, а старушка внука своего в таких делах слушала.
Но эта ночь оказалась особенной. Хотя вроде все было, как всегда. Традиционный чай из трав, который они пили вместе с бабой Зиной, долгое сидение в интернете. Новая переписка с заказчиком, массаж ног и, наконец, постепенное засыпание.
Сон уже совсем сморил Николая, когда он услышал шепот. Говорили именно шепотом, чтобы не разбудить и не потревожить. Но Николай услышал. Мозг мгновенно заработал, стал прислушиваться, пытаясь разобрать, кто говорит, а главное, что говорит.
Он точно знал, что баба Зина давно уже спит, в доме больше никого нет, а защитные колышки делают свою работу. Но шепот был и это его тревожило.
От напряжения и сильного желания понять, о чем говорят, у него застучало в висках. Теперь уже Николай не мог определить точно, стучит ли это у него в голове или он действительно слышит шепот.
И вдруг он увидел. Картинка нарисовалась так ясно, как будто он сам участвует в ее действии. Он увидел длинную лесную дорогу, просеку, расчищенную от снега. По просеке идут люди. Друг за другом, По одному, по двое, по трое, группками. Они идут медленно и все в одну сторону.
Никто не озирается по сторонам, никто ничего ни у кого не спрашивает. Идут молча и сосредоточено. Николай пригляделся. Среди этой вереницы людей не было ни одного знакомого лица. Все чужие.
Неожиданно строй разомкнулся и в этой прорехе показалась знакомая фигура. Она старалась встать в строй, но что-то мешало. Фигура то исчезала, то появлялась вновь, пытаясь занять свое место.
«Баба Зина! Это же моя баба Зина! Куда они пошла. Туда нельзя. Там темно и холодно. Она замерзнет!», - Николай открыл глаза и рывком сел в кровати.
В доме было тихо. Лишь через несколько мгновений он услышал слабых хрип или шипение. Он и сам толком не понял, понял только, что опасность рядом. И ему надо быстро спасать бабу Зину.
Не тратя времени на поиски одежды, он пересел в кресло и выехал из комнаты. Шторка в закуток бабы Зины была опущена и оттуда, из ее закутка, раздавался это зловещий хрип.
Николай, не раздумывая, отдернул шторку. То, что он увидел повергло его в шок. В свете луны на груди у бабы Зины сидело что-то большое и черное. Оно не просто сидело, оно давило. Давило на бабу Зину, пытаясь достать до самого сердца.
- Ах ты, чтобы тебя, - воскликнул Николай, схватился рукой за свой крестик и быстро въехал в комнату бабы Зины.
Старушка лежала на кровати, запрокинув голову, и хрипела. Она задыхалась, руки безвольно лежали вдоль туловища. Она даже не сопротивлялась этой нечисти, что собралось лишить бабу Зину жизни.
Николай схватил кружку с водой, первое, что попало под ругу, и с силой выплеснул ее на существо. Как потом оказалось, в кружке была не совсем вода. У бабы Зины остался травяной чай, она добавила туда водички и приготовила для себя это на столе. На случай, если вдруг попить ночью захочет.
И эта травяная смесь пригодилась. Существо вздрогнуло и стало уменьшаться прямо на глазах у Николая. Потом он услышал, как кто-то маленький и довольно бодрый пробежал по полу, шлепая босыми ногами.
Николай подъехал к бабе Зина, прислушиваясь к ее дыханию. Дыхание было хриплым, прерывистым. Периодически она вообще не дышала, а потом начинала дышать быстро и часто.
Не трогая старушку, он подъехал к окну и попытался приоткрыть створки. После нескольких попыток ему это удалось. В комнату ворвался холодный зимний воздух. Сразу стало свежо и, как будто, светлее.
Баба Зина пошевелилась. Николай не стал включать верхний свет, он нажал кнопку на маленькой настольной лампе, которая стояла на столе у бабы Зины. В полутьме он осторожно взял старушку за руку, попробовал нащупать пульс.
Сердце билось быстро и гулко. Казалось, оно само рвется наружу, выталкивая все на своем пути.
«Скорую, надо вызвать скорую. Это сердце. Что делать я не знаю, А помощь нужна», - промелькнуло в голове.
Прихватив кружку для свежей воды, Николай съездил к себе за телефоном. Еще в своей комнате он попробовал вызвать машину скорой помощи. К его удивлению связи с оператором не было.
«Вот незадача. Вроде всегда связь хорошая была. Что случилось?», - он положил телефон в кармашек кресла, зачерпнул свежей воды и снова вернулся к бабе Зине.
Старушка по-прежнему не шевелилась, хотя хрип прекратился. Николай со страхом подъехал к кровати. Трясущейся рукой взял руку бабушки, прижал ее к своей щеке.
- Бабулечка, не надо, не уходи. Сейчас все будет хорошо, мы справимся. Ты только не уходи. Это не твой строй, не твоя очередь, - проговорил он, вспоминая свой сон.
Не замечая, что по щекам текут слезы, он поставил на стол коробку с лекарствами бабы Зины. Стал искать подходящее. Потом вспомнил про воду, смочил тряпочку и положил бабушке на лоб.
- Помнишь, ты меня в детстве так лечила, говорила, что прохладная вода весь жар заберет. Может и жар твоего сердца тоже заберет.
В комнате стало заметно холоднее. Николай оглянулся на окно, оно все еще оставалось открытым, хотя он и прикрыл его наполовину.
Николай подъехал к окну и решил снова попытаться вызвать помощь. Он достал телефон, и совсем уже было собрался сделать звонок, как увидел Петровну.
Она стояла на сугробе и смотрела на Николая.
- Петровна, помоги, - воскликнул Николай, распахивая окно настежь.
«Закрой окно, простудитесь оба. Возьми сбор в маленьком пакетике под номером один, завари чай. Пусть настоится час, потом ей дашь выпить. Растирай ноги, чтобы были горячими. Гони кровь снизу вверх, от ступни, к сердцу по внутренней стороне, сверху вниз по внешней. И стучи, стучи по подошве».
Николай оглянулся на бабушку и засуетился. Инструкции, которые он слышал в голове, были не совсем понятны, но он хорошо понимал, что сидеть и ждать нельзя.
- А ты, ты разве не зайдешь? – хотел спросить он у Петровны, но когда снова взглянул на сугроб, так никого не было. На всякий случай Николай выглянул в окно. Но ни Петровны, ни следов от ее пребывания не было.
Раздумывать было некогда. Баба Зина лежала не шевелясь, со стороны казалось, что она даже не дышит.
Николай снова смочил тряпку и положил ее на лоб, плотнее укрыл бабушку одеялом и быстро поехал ставить чайник. Нашел пакет с травой, о котором говорила Петровна. Приготовил посуду для заварки и вернулся к бабе Зине.
Убедившись, что окно теперь плотно закрыто, он осторожно дотронулся до ступней бабы Зины. Они были холодными, как снег за окном.
Испугавшись, что баба Зина умирает, Николай стал быстро разминать ступни, постукивать костяшками пальцев по подошвам, растирать и массировать ноги до колена. Он не знал, какую ногу надо массировать первой, поэтому старался чередовать их, но чуть более энергично действовал на левой ноге.
Руки сами нашли нужное направление. Петровна подсказала или интуиция он и сам не знал, просто разминал пока не почувствовал, что ступня уже не такая холодная.
В это время закипел чайник. Укутав ноги старушки, Николай заварил травку. По дому разнесся запах мяты, валерианы, шиповника и еще чего травяного, лесного, летнего.
Николай вспомнил, как накрывала бабушка все травяные чаи толстым полотенцем «для упаривания». Сделал то же самое и вернулся в комнату к бабушке.
За несколько минут ничего не изменилось, если не считать, что чуть заметнее стало дыхание. Со стороны могло показаться, что старушка просто спит, но Николай знал, чувствовал, что именно сейчас она пытается найти лазейку из того длинного коридора людей, куда ее засосало довольно глубоко.
Он не только это знал, он это чувствовал, видел и всеми силами души старался помочь, мысленно вытаскивая ее из этой нескончаемой колонны.
Руки бабы Зины были достаточно теплые, только кончики пальцев холодили, да ногти на пальцах отливали чуть синюшным цветом. А может это лампа настольная так искажала видимость. Включить верхний свет Николай так и не решился.
Засекая время для приготовления травяного сбора, он вплотную занялся ногами бабушки. Делать массаж было не совсем удобно. Кровать стояла в углу и достать одинаково до одной и другой ноги не получалось.
«Эх, вот бы ноги мои пригодились. Встал как хотел, повернулся как хотел. А тут еще и коляска», - подумал Николай, пытаясь вновь и вновь согревать ноги любимой бабушки.
Через некоторое время он почувствовал, что нога в его руках чуть дернулась.
«Есть контакт!» - обрадовался Николай. Он подъехал к бабушке с другой стороны и увидел, что она внимательно смотрит на него, открыв глаза.
- Бабуля, - радостно выдохнул Николай, - ты проснулась. Скажи что-нибудь. Это я, Коля, ты меня узнаешь?
Старушка медленно повела глазами, словно стряхивала с себя остатки сна.
- Что…, что ты тут делаешь…, - едва слышно прошептала она.
- Тебя спасаю, у тебя сердечный приступ. Ты хрипела, - так же радостно отвечал Николай. Умом он понимал, что его радость и преждевременна и не совсем уместна сейчас. Но то, что бабушка пришла в себя, узнала его, да еще и заговорила, было их маленькой победой в эту темную ночь.
- Лекарство, там, в коробке, - так же тихо сказала баба Зина.
- Можно и лекарство теперь, а потом чай попьем, мне для тебя Петровна передала, отличный чай, сразу на ноги поставит, - Николай охотно принес прямо на кровать бабушкину коробку с лекарствами и стал показывать разные средства.
Наконец нужное лекарство было найдено, пациентом принято и настроение старушки улучшено. От дальнейшего массажа ног баба Зина отказалась, а вот травяной чай попила с удовольствием, для чего согласилась даже чуть приподняться на подушках.
Вернуться к образу непонятного и страшного ночного гостя Николая заставил вопрос бабушки.
- А зачем ты меня душить собрался? Разве я тебе надоела? - вдруг спросила она его в самый разгар ночного чаепития.
- Как это душить? Ты что, бабуля, о чем это ты? – Николай удивился, хотя смутные догадки у него уже были.
- Так вот. Ты залез мне на грудь. Уселся и давай мне на сердце давить, а потом к шее потянулся. Я ни сказать, ни охнуть не успела.
- Бабулечка, родная моя, да как я могу так поступить? Ты единственная, кто мне очень дорог на этом свете. Никуда я не садился, никого не душил. Приснилось это тебе, - Николай не хотел пугать старушку. Но и то, что неизвестная сущность приходила в его образе настораживало.
Он не стал ей рассказывать про голоса, шуршание и шебуршание, тем более про свой сон с вереницей людей, он сразу начал с того, как услышал ее хрип. И приехал.
Рассказал, как смочил ей лоб водой, открыл окно и все остальное. Про чайник, массаж и ее холодные ноги.
- Точно, ноги были такие холодные, а земля такая скользкая, что я никак не могла спокойно идти.
- Куда идти, о чем ты?
- Куда-то шла. Вроде мне туда не надо, но все идут, я тоже попыталась. Но все время соскальзывала в сторону. Представляешь, никто даже не помог. Ни руки не подал, ни места рядом не освободил, - она замолчала, задумавшись, - а вот кто там был не помню. Лиц не помню. Приснится же такое.
- Дурной сон был, вот и вызвал приступ с сердцем. Хорошо, что все обошлось. Я хотел скорую помощь вызвать. Так сети не было.
- Тебе что, сетка нужна, у нас есть, в сарайке.
Николай засмеялся. Самый близкий и родной человек был по-прежнему с ним.
Они еще поболтали, допили чай, траву. Баба Зина, на всякий случай приготовила рядышком свое лекарство и попросила внука потушить свет.
До рассвета оставалось несколько часов. Можно было попытаться уснуть.
