Римская империя славилась изделиями из стекла, которые благодаря промышленным масштабам производства из предметов роскоши превратились в общедоступные вещи. Средневековая же Европа с XIII века восхищалась венецианским стеклом, что делали (и продолжают делать) на острове Мурано. Со временем европейцы среднего достатка захотели иметь дома стеклянную посуду – не такую, конечно, изысканную, как венецианская, но и не такую дорогую, а, главное – более прочную и практичную. И начали делать так называемое лесное стекло. Почему лесное? Дело в том, что стекловарни – особенно много их возникло в Баварии, Тюрингии, Гессене, Вюртемберге, Саксонии, Силезии – оборудовали в горных лесах, чтобы удалить огнеопасное производство от города, всегда иметь под рукой дрова для печей и поташ из буковой или дубовой древесины, необходимый для изготовления стекла. Кроме того, кварцевый песок с высоким содержанием оксида железа придавал стеклу зеленый, «лесной» цвет.
Где-то с XVI века из лесного стекла стали делать рёмеры – бокалы для белого вина. Слово «рёмер» по традиции относят к латинскому vitrum Romarium, то есть «римское стекло», по-немецки – Römerglas. Принято считать, что изначально так называли осколки знаменитых древнеримских изделий, пущенные в переплавку. Длинная ножка рёмера украшалась «налепами» – «малинками» или «ежевичками», благодаря которым бокал (кстати, стандартной вместимости 250 мл) не выскальзывал даже из запачканных жиром рук.
Вот от рёмера, считают лингвисты, и пошло слово «рюмка». В источниках XVII века (например, в хозяйственной переписке стольника Андрея Ильича Безобразова или в архивах дворцового обихода двенадцатилетнего Петра I) упоминаются рюмки и рюмочки «стеклянныя», хрустальные. Фасмер в своем «Этимологическом словаре русского языка» писал: «Сравни древнерусское «три чары ромеики», духовная грамота Дмитрия Донского 1509 год, по-видимому, не из средне-греческого ῥωμαίικος от ῥωμαῖος «римский». Что же, попробуем разобраться с предположительно древнерусским аналогом слова «рёмер» и соответственно, предком «рюмки».
Но сначала отмечу, что уважаемого автора словаря не смутил 1509-й год духовной грамоты князя Дмитрия Ивановича Донского, умершего в 1389 году. На самом деле грамота принадлежит удельному князю Углицкому Дмитрию Ивановичу Жилке (1481-1521). Но где-то в конце XVIII, если не ошибаюсь, века исследователи перепутали его с племянником – тоже Дмитрием Ивановичем по прозвищу Внук, который умер в 1509 году. Так и получилось: текст грамоты от одного Дмитрия Ивановича, дата от другого, а «имя» и вовсе от третьего. Итак, более полная цитата: «да три чарки ромейки гладки, а на них по четыре крушки, имя Князя Дмитрея Ивановича». Чарки перечисляются среди другой серебряной посуды, и в их описании, как мы видим, нет и намека на стекло. Чара, чарка XVI века – это круглый низкий широкий сосуд с плоским дном, выполненный из металла и предназначенный для крепких напитков. То есть форма и материал ее никак не соотносятся с рёмерами, которые могли уже появляться в Европе. Тогда что же означает слово «ромейка»? Напомню, что матерью князя Дмитрия Ивановича Жилки была Софья Палеолог – византийская деспина, дочь Морейского деспота Фомы Палеолога и племянница предпоследнего и последнего византийских императоров. Византийцы называли себя римлянами, что на среднегреческом языке звучало как «ромеи», а свое государство – Ромейской империей (Романией). Так что предположение Фасмера о том, что среднегреческий язык не имеет отношения к «чаркам ромейкам», не подтверждается. Вполне возможно, что «ромейки» князя Дмитрия Ивановича были сделаны византийскими мастерами. К слову: Мореей, деспотом которой был дед князя, в средние века называли полуостров Пелопоннес, где в Модоне (сейчас Метони) делали наиболее ценимое вино из группы ромейских (роумейских) – красных сладких вин средиземноморского региона.
Получается, что у рюмки нашей все же европейские корни.
