— Ужин готов, — говорит Аня.
Вообще-то я в комнате через стену, но слышу ее прекрасно. Не потому что она кричит, она-то как раз говорит шёпотом. А потому что она говорит это именно мне. Я всегда ее слышу. Так уж повелось.
— Ужин готов, — думает Аня.
Она думает так громко и аппетитно, что я начинаю ощущать во рту вкус сладковатой курицы в меду и запечённый картошки. Аня умеет готовить так же здорово, как думать. Особенно, когда за окном полная луна, а из миниатюрной колонки доносятся первые аккорды любимой песни.
— Ужин готов, — подпевает Аня.
Петь она совсем не умеет, но это не значит, что мне не нравится то, как она это делает. Мне не просто нравится: я в восторге! Когда Аня поет, птицы за окном перестают спорить и признаваться друг другу в любви. Они замирают и сокрушенно качают клювами, досадуя на то, что не могут найти глазами объект, издающий столь необыкновенные звуки. Сам я реакцию этих птиц, конечно, не видел, но точно знаю, что я прав.
— Ужин готов, — выдыхает Аня.
И я чувствую аромат ее слов. Они пахнут мятой и сахарным сиропом. Аня всегда это отрицает, говорит, слова не имеют запаха, дурачок. И улыбается. Хитро-хитро. И я машинально кошусь на ее длинную зелёную юбку, пытаюсь разглядеть лисий хвостик. Пару раз мне даже удавалось.
— Ужин готов? — спрашиваю я, бесцеремонно распахивая дверь на кухню и по-детски улыбаясь ожидающей меня Ане.
Она закатывает глаза и приглашающим жестом хлопает по соседнему стулу. При этом очень старается иметь суровый вид, дескать, зачем задаёшь вопросы, на которые знаешь ответ. У неё, как всегда, не получается. Я усаживаюсь рядом и беру вилку. Ужин готов. Как же прекрасно!
