Насколько я обожаю рыбу, настолько же я ненавижу её готовить. Поэтому рыбу я, конечно, ем, но очень редко. Только в тех случаях, когда страсть к жареной рыбе (а я больше всего люблю именно жареную) перевешивает отвращение к её разделыванию.
И честно говоря, только очень смелый человек может назвать разделыванием тот процесс, который происходит у меня с рыбой. Я рыбу не разделываю, а, скорее, терзаю. Ну вот не сложилось у меня, когда одним небрежным движением ножа рыба красиво распадается на ровненькие кусочки. Это какое-то сверхумение – и явно не про меня.
То, что происходит у меня, скорее похоже на сцены из фильма «Пила» и его многочисленных продолжений. Я пластаю рыбью тушку по всей мойке, а она хоть и неживая, но уворачивается совсем как живая, уделывая собой все доступные поверхности.
На выходе получаются довольно жуткие куски, но, по крайней мере, пригодные к жарке. Я на эстетику не претендую.
Вот вчера случался очередной приступ рыболюбия: мы с мужем ехали с поликлиники, а тут стоит грузовик с рыбой. Ну и взяли одного карпика.
Дома выяснился один неочевидный, но несомненный плюс отсутствия обоняния. Терзаемая мной рыба совершенно не пахла!
- Ты чувствуешь? Чувствуешь?! – восторгалась я, пихая мужу под нос отпиленную карпью голову.
Карпья голова таращилась на мужа пустыми глазами. Муж внимательно посмотрел в рыбьи глаза и покачал головой:
- Нет, не чувствую. А что я должен…?
- В том-то и дело – ни-че-го! Не пахнет!
- А-а-а-а… - понимающе протянул муж.
И тут!
- Ма-а-ао! – взвыл кто-то у моих ног.
Я вздрогнула, и этим моментально воспользовался полурастерзанный карп, хлестнув меня хвостом по руке.
- Ма-а-а!!! – ещё раз взвыл Зёма. Естественно, это был он.
Ни Моте, ни Пуне совершенно не интересны карпы, ни живые, ни мёртвые. Вот Зёма – это совершенно иное дело. В Зёме немедленно просыпается хищник, не евший, по меньшей мере, полгода.
- Мыа-а-а-о! – выл хищник.
- Зёма! Прекрати!
- Мыа-а-а-а-а!
Зёма совершенно забыл, что он хрупкое неземное существо, которому положено робко выпрашивать кусочки.
Впрочем, это неудивительно: когда я терзаю рыбу, он всегда об этом забывает. Совсем памяти нет…
- Мыаа-а-ао! – не унимался Зёма.
- Да чтоб тебя… - выругалась я.
Очень, знаете, некомфортно терзать кого бы то ни было, когда рядом кто-то воет совершенно нечеловеческим голосом.
- Да забери же его отсюда! – велела я мужу.
Муж подхватил Зёму на руки. Обычно в такой ситуации Зёма впадает в истерику, закатывает от ужаса глаза и слабым голосом стонет о том, что он практически уже умер. Но не в этот раз. Воодушевлённый карпом, Зёма схватил моего мужа за грудки, встряхнул его, уставился безумным взором в его глаза и прорычал:
- Рыбы! Дай!
- Ого, - уважительно сказал муж, отцепляя Зёмины тщедушные лучинки от воротника футболки, - ты делаешь успехи!
- Рррррыбы! – рычал Зёма, - да-а-а-ай!
- Слушай, - вдруг вступился за Зёму мой муж. – Дай ему кусочек, что ли!
- Да идите вы оба в пень! – завопила я. – Я вам сейчас обоим бошки поотпиливаю!
- Ры-ы-ы-ыбы! – взвыл в ответ Зёма.
И ведь не то чтобы мне было жалко рыбы, ей-богу. Но ведь, во-первых, Зёма у нас на диете, если кто забыл. А во-вторых, он совершенно не любит рыбу!
И вот этот факт приводит меня в замешательство: так бесноваться – и ради чего?! Чтобы увидев кусочек выданной рыбы, отпрыгнуть на метр назад с видом, исполненным самого глубочайшего отвращения!
Зёма – непостижимое существо.
Нет, в этот раз я ему всё-таки ничего не дала. Всё-таки свежая, ни разу не мороженая рыба – не тот продукт, который я рискну дать коту. Утешился полпачкой паштета. Жрать, разумеется, не стал – но сам факт получения законной добычи его успокоил.
У меня есть ещё одно любопытное наблюдение. Для меня сейчас продукты, разумеется, не пахнут. Но оказывается, не пахнут они по-разному. Вот варится картошка – она и не пахнет, как картошка. А рыба не пахнет как рыба.
Поделилась своим наблюдением с мужем. Он посмотрел на меня с большим сомнением: ему тоже уже неделю всё не пахнет.
- То есть кофе не пахнет, как кофе?
- Ну да! Понюхай! Не пахнет?
- Нет.
- Вот! И мне не пахнет! Но я понимаю, что это не пахнет именно кофе!
Муж потрогал мой лоб и пожал плечами. Да и ладно. Зато теперь я точно знаю, как не пахнет кошачья какашка.
