По словам охранника "Мэдисон-сквер-гарден", поддерживать порядок на теннисных матчах легче, чем на остальных.
- Моя работа в основном - выгонять чернокожих спекулянтов из билетной кассы, в смысле охраны между хоккеем и баскетболом разницы особой нет, а хотя на теннис билеты самые дешёвые, зрители тут, как бы сказать, уровнем повыше, поэтому чернокожих немного.
Билеты отличались по цветам в соответствии с дороговизной мест: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой. Цвет совпадал с цветом сиденья, например, с самого дальнего места - голубого - спортсмен казался не больше спички.
У меня билет был красный. К тому же в отдельный бокс на двоих, который называется "ложей". Билет на семь дней ценой в семьсот долларов.
Месяца два назад проходил похожий теннисный турнир, и я попросил приятеля, живущего в Нью-Йорке, помочь купить билеты. В тот раз я сидел в зелёном секторе и разозлился на него: "Я специально из Японии приехал, а ты достал мне такое кошмарное место! Ты же в Нью-Йорке живёшь, разве не знаешь, какой билет куда продаётся?"
- На эти места ты точно жаловаться не будешь, - сказал приятель, протягивая билеты в "ложу". С кислой миной я вытащил семьсот долларов.
Ложу для двоих, как и места за сеткой на бейсбольных стадионах в Японии, часто выкупают крупные компании - матчи входят в развлекательную программу для партнеров и гостей. Перед сиденьями висят карточки с названием фирмы. Рядом со мной оказался Чейз Манхаттан банк, сзади - Пейн Уэббер, а впереди - официальный дилер Субару в Нью Джерси. Моё место, разумеется, тоже подписали, но я себя странно чувствовал среди табличек с именами финансовых гигантов и корпораций.
Шёл третий день турнира. Как обычно, я купил кружку будвайзера и направился к своему месту. Там, однако, сидел одетый в чёрное старик.
На стадионе находились смотрители в красных блейзерах и галстуках-бабочках, за чаевые они провожали зрителей до их мест и требовали предъявить билеты у тех, кто не хотел давать на чай и усаживался без их помощи.
Знаменитые спортсменки Крис Эверт и Мартина Навратилова выходили на поле довольно поздно, на стадионе бросались в глаза свободные места. Может, из-за усталости, но на мужчину, одетого в тёмный костюм, к тому же пожилого, смотрители не обратили внимания.
- Это моё место, - показывая красный билет, сказал я старику.
Он мельком взглянул на меня и пересел на третий ряд впереди.
Начался матч Навратиловой, места начали заполняться, и старик, которого снова прогнали, занял другое сиденье. Во время игры он перемещался четыре раза.
Когда на поле появилась Крис Эверт, пересесть ему было уже некуда. Тёмный костюм старика стал заметным, когда места в ложах заполнились: люди из Чейз Манхаттан банк и Субару были одеты вовсе не в помятые тёмные костюмы. Стояла весна, играли две выдающиеся теннисистки - зрители щеголяли в светлых рубашках, жакетах и свитерах.
К старику, который впопыхах искал свободное место, быстро подошёл смотритель, увидел самый дешёвый голубой билет и помахал рукой, словно прогонял распоследнего нищего.
- Если хотите, присаживайтесь тут, - сказал я проходившему рядом старику. Мой друг не смог прийти из-за работы, в ложе на двоих в тот день я оказался в одиночестве. Старик недолго глядел на меня, потом хриплым голосом произнёс: "Спасибо".
У него с собой был пакет из супермаркета и видавший виды - кажется, не меньше 10 лет им пользовались - зонтик с потёртой ручкой.
Я подумал, что он очень любит теннис, но, видимо, это было не так. Даже когда Эверт подала великолепный мяч, старик еле похлопал. За её соперницу он явно не болел. Проследил за мячом бесстрастным взглядом.
- Наверное, Эверт выиграет, - сказал я, на что он только слегка нахмурил брови.
Когда Эверт с лёгкостью завершила первый сет, старик извинился и встал с места. Я решил, что он ушёл насовсем, но мой сосед вернулся, держа два хот-дога. Один протянул мне, я полез за кошельком, но старик отрицательно покачал головой.
В хот-доге было много маринованной капусты, горчицы тоже не пожалели - кетчуп под ней почти утонул.
Набив щёки, мы переглянулись, и тут старик впервые улыбнулся.
- Тебе сколько? - спросил он.
- 34.
- А больше 24 не дашь, - он снова рассмеялся. В глубоких морщинах вокруг его рта остались горчица с кетчупом.
- Японцы молодо выглядят, - сказал я.
- Здесь живёшь?
- Нет, путешествую.
Моему пустому желудку одного хот-дога не хватило, и я решил купить солёного хлеба - брецелей. Очень популярная еда, которую продают в уличных лотках почти на каждом углу. Плотнее, чем обычный хлеб, тесто раскатывают в продолговатые брусочки, которые скручивают жгутом, а концы связывают друг с другом, потом выпекают и посыпают сверху крупной солью.
Я купил два брецеля, но старик помахал рукой и отказался:
- Спасибо, я их совсем не люблю.
Я подумал, что он себя плохо чувствует, однако старик сказал: "Это же еврейский хлеб".
- Я еврей, приехал из Румынии, ещё в Марселе жил лет десять.
- Румыния знаменита Дракулой.
- Не знаю, это что?
- Вампир такой, Дракула.
- Не слыхал.
- Кажется, он жил где-то в Трансильвании.
- Без понятия. Неважно, Румыния в любом случае - деревня.
Потом он некоторое время молчал. Но за мячом не следил.
- Как думаешь, что вкуснее - хот-дог или брецель? - спросил старик, вытирая рот салфеткой.
- Они же совсем разные.
- Есть хот-дог пока смотришь матч гораздо вкуснее, да?
- Особенно на солнышке.
- И с хорошо охлаждённым пивом.
- Точно.
- В Японии тоже хот-доги есть?
- В Америке они намного лучше.
- Я тоже так думаю.
Когда на солнышке смотришь теннис или футбол и жуёшь хот-дог, он становится едой, которую не променяешь ни на какой деликатес на свете. Не то чтобы этого не чувствуешь, когда просто ешь хот-дог. Вдали от солнца и спорта его вкус оживает словно символ счастья. Оживает не только в голове, на языке, в желудке, - во всём теле.
- 20 лет назад я из Марселя приплыл на корабле в Америку. Оставил жену, из Румынии перебрался в Марсель, там встретил финку и стал жить с ней. У нас родился сын. Мы втроём переехали в Нью-Йорк, сыну было 11, где-то неделю жили в центре для мигрантов, вот тогда один раз выпала возможность сходить на стадион янки, и там мы втроём ели хот-доги. Ты не поверишь, наверное, но я тогда впервые в жизни попробовал хот-дог. Сосиска, хлеб, горчица и кетчуп смешались во рту - как же вкусно было. Я работал таксистом, и когда удавалось поднакопить, мы шли на стадион янки и ели хот-доги.
- Больше не ходите? - спросил я.
- Жена умерла, - ответил он и отвёл взгляд.
На мой вопрос о сыне старик лишь молча помахал рукой, и я прекратил расспросы о семье.
Эверт победила. Впереди оставался ещё один матч, однако старик поднялся с места. В пакете из супермаркета лежали сигареты, рыбные консервы и зубная паста.
- Было очень приятно поесть с тобой хот-дог, - старик пожал мне руку.
- Вы любите теннис? - напоследок спросил я, на что старик ответил: "Терпеть не могу".
- Сын любил, восхищался Илие Настасе, это чемпион родом из Румынии. Я просто думал разок посмотреть, что же он такое.
Старик пробрался через ряд красных сидений и ушёл.
Перевод с японского Надежды Корнетовой
