Восьмиугольный кабинет на двадцатом этаже зеркальной спиральной башни был залит ярким солнцем. Интерьер комнаты выглядел необычно - каждая стена представляла собой роспись в одном стиле, с четкими границами между собой. Стену с единственным окном кабинета украшали древнегреческие существа - грифоны, кентавры, двухголовые змеи, под окном струилась щупальцами медуза Горгона, в углах притаились обнаженные нимфы. В центре соседней языческой стены сияло огромное солнце в окружении русалок, домовых, леших, жар-птиц, вурдалаки выглядывали из-за Одноглазого Лиха. Восточный орнамент покрывал стену Ислама, Будда был изображен под деревом в окружении птиц и лотосов, “Тайная вечеря” Леонардо да Винчи украшала христианскую стену, а многорукий слон на троне красовался на стене Индуизма. Оставались еще две стены, менее яркие и практически не заполненные изображениями. Одна полностью представляла собой звездное небо и скопления галактик, а вторая была выкрашена в серый цвет, где единственным украшением была входная черная дверь. Эта серая стена с дверью находилась напротив окна с древнегреческой мифологией, так что входящий посетитель, не успев оглянуться по сторонам, первым делом натыкался на крылатых, змеевидных и чешуйчатых существ.
Главный Агроном сидел с задумчивым видом в потертом массивном кожаном кресле у стола в центре кабинета. Компьютер работал, но взгляд его был рассеян. Через толстое оконное стекло в кабинет проникали упрямые весенние солнечные лучи, но его мысли блуждали где-то далеко. Да и смотреть в окно было не на что - на двадцатом этаже небоскреба, куда хватало взгляда, были видны лишь сверкающие зеркальные стекло-бетонные джунгли. По иронии судьбы Агроном уже много лет не видел вековых лесов, бескрайних полей, не вдыхал аромата земли и травы после дождя. Все это осталось в далеком прошлом, в смутных воспоминаниях юности, которые он загнал в самые дальние уголки сознания, в тайной надежде забыть их навсегда.
Миссия Главного Агронома была гораздо важнее любой лирики и сентиментальности. Уже тридцать лет он занимал самую высокую должность в Аграрном Управлении, придя в “зеленую академию” неопытным выпускником Биологического Факультета и пройдя длинный путь до руководителя Секретного Ботанического отдела.
Именно в этих стенах несколькими сотнями тщательно отобранных специалистов велись наблюдения и контроль за всем Биологическим царством планеты. Особый же Секретный отдел, куда допускались всего десяток посвященных человек, контролировал самую важную культуру современности на Земле - Зеленый Горох.
Горох уже много веков нес в своем генетическом коде важный ген Мысли, как упрощенно называли его в Управлении. Полное же название гена - BioligicalHomoControle было слишком громоздким и использовалось только в важных официальных документах.
Надо заметить, что термин “ген Мысли” отражал реальное назначение Гороха лишь отчасти, задача же гена была прямо противоположной - ни в коем случае не дать человеку мыслить произвольно и самостоятельно . Поэтому Ботанический отдел и вся информация в нем были защищены секретностью от возможных утечек. Но утечки все равно случались... За сотни лет работы и формирования Аграрного Управления их просто не могло не быть. Сотрудники отбирались не только по профессиональным качествам, но и тщательному изучению психологического темперамента. Они обладали сдержанностью, хладнокровием, крайне мало проявляли эмоции и чувства, но при этом отличались абсолютной преданностью своему делу, твердой уверенностью в своем назначении и непоколебимой верой в приказы и распоряжения руководства Управления.
Но люди есть люди - они никогда не будут совершенны и надежны абсолютно, и даже среди самых фанатичных и преданных случались нарушения. Поэтому то в одной стране, то в другой на протяжении последней тысячи лет зарождались в народе легенды, которые впрочем не особенно отражали реальность. Люди не могли понять буквально роль гена Мысли в их жизни, к тому же употребляя горох в пищу, они были просто не в силах непредвзято оценить открытую им тайну, слишком уж нелепой она казалась. Поэтому настоящее значение Гороха для человечества проскальзывало в сказках, народном эпосе, и только. Например в России прозвище Царя Гороха и “мозговой” сорт горошка лишь намекали, но не открывали всей истины. Такие утечки не слишком волновали Главное Аграрное Управление, так как больших кругов от них никогда еще не расходилось.
Но сегодня Главный Агроном был всерьез обеспокоен. Перед ним лежала толстая черная папка с кипой распечатанных листов, последний отчет Аграрной лаборатории. Таблицы, схемы, диаграммы. На первом листе красовался график с яркой жирной красной линией, проходящей через всю страницу.
Лаборатория каждый месяц исследовала образцы гороха, взятые в разных уголках планеты и отправляла отчеты с анализами в Управление. Раньше случалось, что то в одном регионе, то в другом периодически происходили сбои - ген Мысли в некоторых экземплярах отсутствовал или был поврежден, и график показывал эти единичные отклонения от нормы красной линией. Такая погрешность обычно была незначительная и поэтому допустима. Но сейчас угрожающая красная линия проходила через весь график, показывая страшную цифру - 0,1% от всей популяции Гороха оказывался поврежден.
Поэтому Главный Агроном был погружен в размышления, его взгляд рассеянно блуждал по комнате, ничего впрочем не видя и ни на чем не останавливаясь. Перед ним стояла дилемма - включать эту информацию в доклад Штабу Управления Мысли (ШУМ) сегодня, или еще раз тщательно перепроверить, запросить новые исследования у лаборатории, взять новые образцы, и попробовать разобраться самостоятельно? Вероятность ошибки была крайне мала, но все равно существовала. Масштабы же паники и проверок от ШУМа обещали быть серьезными, а в случае ошибки лаборатории и ложной тревоги - следовали наказания, переводы на низшие должности, вплоть до отстранения от секретности и стирания фрагментов памяти.
Служебная Инструкция секретного отдела однозначно требовала немедленного сообщения в ШУМ, но Агроном медлил. Блестящая карьера, безупречная репутация - все это он надеялся сохранить до выхода в отставку и войти в историю мирового Аграрного ОБщества как идеальный и надежный исполнитель тайной миссии по управлению мыслями человечества.
После получасового оцепенения Агроном вздрогнул, как будто только проснувшись, осмотрелся по сторонам и быстро застучал по клавиатуре худыми жилистыми пальцами
Спустя пять минут в кабинет вошел высокий светловолосый человек в белой лабораторной униформе.
Это был еще молодой, но талантливый биоинженер, с прекрасным аналитическим мышлением, сдержанный и целеустремленный, про каких обычно говорят “подающий надежды”. На что именно подавал надежды Аллиум (а его звали именно так), предпочитали не говорить вслух, потому что Главный Агроном был стар, и давно ходили слухи о его отставке, но не было ясно, кто может быть назначен на его место и стать преемником.
Тридцать лет у власти делали его образ неразрывным с Главным Управлением, и он сам уже не мыслил себя в отставке, привыкнув безраздельно управлять, принимать решения, руководить всей организацией, а через работу управления - и всем миром. Тот, от кого не зависело мышление всего населения планеты в течение тридцати лет, никогда не поймет деформацию собственного сознания при этом. Уйти в никуда, предаться забвению, доживать свой век без возможности любой власти было равносильно смерти.
Аллиум было ненастоящее имя вошедшего молодого сотрудника, как и у всех членов управления. Всем вновь поступившим биологам, после тщательных проверок на профессионализм и психологическую устойчивость присваивались имена, на латыни обозначающие названия растений, трав, садовых культур, деревьев и цветов. Аллиум в переводе с латыни означало “лук” или “чеснок”. После психологических тестов программа сама подбирала из базы свободное имя, максимально соответствующее психотипу нового сотрудника. Настоящие же имена можно было узнать в личных делах, доступ к которым был у только у Гераклиума ( в переводе с латыни - борщевик) - начальника службы безопасности, который имел данные не только обо всех сотрудниках, но и их семьях.
Аллиум закрыл за собой дверь, и огляделся в уже знакомой восьмиугольной комнате.
С тех пор, как впервые он попал сюда еще будучи лаборантом, кабинет перестал казаться ему странным, хотя Главный Агроном никогда не обсуждал своего необычного выбора интерьера.
- Присаживайтесь, Аллиум, - пригласил Главный Агроном в кресло напротив своего стола. - Вы я думаю понимаете зачем я Вас вызвал?
Конечно Аллиум понимал. Ведь это именно он готовил тот злополучный отчет и обнаружил сбой в гороховой популяции. Также он понимал степень тревоги начальника, и сомнения в его работе. Ошибиться Аллиум не мог - уже несколько лет он исследовал гороховый ген на молекулярном уровне,знал наизусть и замечал любые изменения в структуре ДНК даже визуально на экране монитора, без помощи программы. Но Аллиум не собирал образцы, а исследовал те, которые собирались выездными бригадами по всему миру и доставлялись в герметичных контейнерах в лабораторию. Это понимал и Главный Агроном.
- Я распорядился сделать повторный сбор образцов. Биологические дроны уже вылетели на европейскую часть. Когда материал будет доставлен в лабораторию, прошу незамедлительно провести еще один анализ. - Агроном тяжело вздохнул, и на его всегда непроницаемом лице появилось какое-то новое выражение то ли тревоги, то ли усталости, но скорее даже печали, что было так несвойственно всегда уверенному и властному его лицу. Аллиум молча кивнул, но медлил покинуть кабинет. Перемена настроения начальника не ускользнула от него, и Аллиум почувствовал что возможно сейчас Главный Агроном способен приоткрыть вечный занавес скрытности и даже быть откровенным.
- Какие-то еще вопросы, Аллиум? - Агроном заметил, что подчиненный замешкался у двери.
- Да..я давно хотел спросить о вашем кабинете. Он что-то обозначает? - сразу начал с главного молодой биолог, зная, что окольные пути и намеки лишь разозлят его начальника.
Тень удивления пробежала по лицу Агронома, но лишь на мгновение, и прежняя равнодушная маска вновь заняла свое место. Ровным спокойным голосом, каким он ежедневно отдавал распоряжения своим подчиненным, как бы не желая придавать большого и торжественного значения своим словам, старик отвечал:
Интерьер кабинета призван напоминать своему владельцу, а в данный момент это я ( при этих словах по лицу вновь пробежала еле заметная тень), что нет какой-то одной истины, какой-то правильной религии или учения о мире.. Это как комната, в которой много стен, и смотря в какой части комнаты ты находишься, ты складываешь представление о ней целиком. Допустим стоишь и смотришь на стену древнегреческой мифологии, нашей колыбели цивилизации, нашего детства мысли.. И думаешь, что вся комната, что весь мир таков. А кто-то стоит напротив тебя и смотрит на противоположную стену, и видит одну лишь серую материю с дверью, и даже не догадывается повернуться вокруг себя. Нет, кто-то конечно оборачивается, и получает представление о всей комнате, только часто бестолку - мы все равно взаперти этих разных стен из разных доктрин. Мы видим замкнутое пространство без возможности выбраться и узнать, что снаружи. Ну, до поры до времени. Человеку, до которого дошло посмотреть вокруг себя, а не на стену напротив, не придет в голову спорить о единстве одной стены, одной веры или философии. Вообще, возможности выглянуть за очерченные пределы есть в каждом учении. Это как окно в комнате - оно существует, но большинство воспринимает его как один из предметов интерьера, украшает шторами, не догадываясь посмотреть наружу.
Агроном закончил объяснение, ясно дав понять, что любые вопросы и дискуссия будут излишни. Аллиум вежливо поблагодарил за ответ и ушел в лабораторию ждать новые поставки герметично упакованного гороха.
