Книги современного шведского писателя Фредерика Бакмана я начинала читать несколько раз. И на первых же страницах откладывала в сторону с раздражением – его герои не вызывали симпатии. Но недавно решила дать автору еще один шанс и была растрогана до слез. Оказалось, что герои книг Бакмана потрясающие, когда с ними познакомишься поближе. Сегодня поговорим о пассивно-агрессивной Бритт-Мари, ворчливом Уве и о том, что они любят есть.
Кофе, рис с шафраном и курабье
«Уве заварил кофе, засыпав в кофеварку ровно столько, сколько они с супругой засыпали все сорок лет, прожитых в этом поселке. Из расчета одна ложка на чашку плюс еще одна на кофейник. Ни больше ни меньше. А то нынче разучились готовить нормальный кофе. Так же как разучились красиво писать. Теперь все больше компьютеры да эспрессо-машины. И куда оно годится, такое общество, в котором ни писать, ни кофе варить толком не умеют, сокрушался Уве.
И прежде чем налить себе чашечку доброго кофе, Уве надел синие штаны, синюю куртку, обул шлепанцы на деревянной подошве и, сунув руки в карманы, как подобает человеку немолодому и не ждущему более от этого бестолкового мира ничего, кроме разочарований, отправился инспектировать окрестности. Как делал каждое утро» («Вторая жизнь Уве»).
До того, как стать писателем, Фредрик Бакман был популярным блогером. Он писал посты в социальных сетях, там же родился его первый персонаж Уве. Возможно, он бы так и не сменил «место прописки», если бы более тысячи читателей не проголосовали за то, чтобы он стал героем книги. Она вышла в 2012 году и крупнейшая шведская сеть книжных магазинов объявила «Вторую жизнь Уве» книгой месяца. Четыре года спустя в Швеции было продано 850 000 экземпляров романа, это рекордные цифры для родной страны писателя. Фактически, книга есть в каждой четвёртой семье – как когда-то «Альбом» группы ABBA. Впрочем, только Швецией успех романа не ограничился. «Вторая жизнь Уве» вышла в 44 странах, суммарный тираж всех книг Бакмана превышает 8 миллионов экземпляров.
«Старшая выжидающе смотрит. Потом подает ему пластиковую коробку. Уве нехотя берет ее. Коробка теплая.
- Рис! - радостно кричит меньшая, вскакивая на ноги.
- С шафраном. И цупленкой, - добавляет старшая, далеко не так доверчиво.
Уве скептически разглядывает их:
- Торгуете, что ли?
Вообще-то мы тут ЖИВЕМ! - обижается старшая.
Уве задумывается на миг. Потом кивает. Словно допуская возможность принять это
обстоятельство в качестве резонного аргумента.
- Вот как?
Младшая девчушка довольно кивает и всплескивает рукавами комбинезончика, несколько длинноватыми:
- Мама сказая, ты гоёдный.
Уве в полном недоумении глядит на этот ходячий дефект дикции.
- Чего?
- Мама сказала, что ты, наверное, голодный. Мы принесли тебе ужин, - с досадой старшая» («Вторая жизнь Уве»).
Бакман признается, что ему больше всего любопытны люди старше 55 лет и младше 10 лет, потому что их не волнуют условности. Они не пытаются произвести приятное впечатление, они такие, какие есть. Например, читатели так и не узнали бы о прекрасных душевных качествах нелюдимого старика Уве, если бы в соседний дом не заехало шумное многодетное семейство.
« - А я - Патрик! - говорит увалень.
Ни Уве, ни Парване не обращают на него внимания.
- А вы всегда такой колючий?
Уве обиженно бурчит:
- Ничего я не колючий.
- Ну, немножко-то колючий.
- Ничего не колючий!
- Конечно, конечно. Ваши слова просто ласкают слух! - отвечает она. Что-то в ее тоне подсказывает Уве, что думает она совсем по- другому.
- А, арабское курабье? Так? - бормочет он наконец.
- Персидское, - поправляет она.
-А?
- Я из Ирана. Там живут персы.
- Перцы?
- Да.
- Хороши, нечего сказать, - соглашается Уве.
Она вдруг хохочет, совершенно огорошив его. Так газировка, если слишком быстро плеснуть в стакан, вспенится и польется через край. Никак не вписывается этот хохот ни в серый бетон, ни в прямоугольную геометрию каменной плитки. Шумный, хулиганский, против всех предписаний и правил» («Вторая жизнь Уве»).
Красный лосось и пицца
Героиню другого романа Фредерика Бакмана Бритт-Мари беспокоит то, что думают о ней другие. Но при этом она абсолютно не умеет общаться.
«- Есть ли что-то, чего вы не едите? - пояснила Бритт-Мари с тем стоическим спокойствием, каким следует вооружиться, говоря с человеком, который на любой твой вопрос отвечает: «Чего?»
- Я... вегетарианка, - выдавила девушка.
Бритт-Мари вынула записную книжку.
- Ах-ха.
Девушка засопела.
- Но... я же объяснила, что сегодня вечером не смогу...
- Вы рыбу едите? - перебила Бритт- Мари.
- Да... ну да, ем, но я же ска...
- Рыба - не вегетарианская еда, это мясо. Мясо рыбы, - пояснила Бритт- Мари.
Девушка прижала кончики пальцев к векам - так делают, когда привыкли объяснять сложные вещи простыми словами только потому, что многим кажется, что о сложных вещах надо уметь говорить просто.
- Я не ем красного мяса. Но людям обычно понятнее, если я говорю, что я вегетарианка.
Бритт-Мари приняла это к сведению.
- Вы едите лосося? - спросила она и участливо уточнила: - Это, знаете ли, рыба.
- Да. Я ем лосося, - признала девушка.
Бритт-Мари стряхнула невидимые крошки с юбки. Расправила несуществующую складку.
- Но мясо у лосося красное.
Может быть, девушка и собиралась что-то ответить, но Бритт-Мари уже спешила прочь.
Лосося Бритт-Мари готовит великолепно, потому что лосось - единственная рыба, которую любит Кент («Здесь была Бритт-Мари»).
Но неумение общаться не значит, что Бритт-Мари напрочь лишена чувств.
«Бритт-Мари встала и принялась раскладывать приборы так, словно они совершили преступление.
– Я не пользуюсь духами. И я всегда просила его класть рубашку в стиральную машину сразу, как он приходит домой. Он никогда этого не делал. А потом ругался на меня из-за того, что стиральная машина шумит по ночам.
Она замолчала, чтобы поскорее указать духовке, что кнопки на ней расположены в неправильном порядке. Духовке стало стыдно. Бритт-Мари кивнула.
– Это она позвонила мне из больницы, куда его отвезли с приступом.
Девушка встала, желая помочь. Благоразумно села, когда Бритт-Мари отыскала в ящике филейный нож.
– Когда дети Кента были маленькими и жили у нас каждую вторую неделю, я читала им сказки. Я любила про портного. Это такая сказка, представьте себе. Дети хотели, чтобы я придумывала сказки сама, но я не понимаю, какая в этом польза, если есть уже готовые, написанные профессиональными писателями. Кент говорил, это потому, что у меня нет фантазии, но у меня великолепная фантазия!
Девушка молчала. Бритт-Мари прогрела духовку. Положила лососину в форму. И замерла.
- Только богатая фантазия позволит тебе несколько лет делать вид, будто ты ничего не понимаешь, когда стираешь рубашки, от которых пахнет духами... - прошептала она» («Здесь была Бритт-Мари»).
Бритт-Мари нужно, чтобы ее кто-то заметил, «она боялась засыпать, когда никто не знает, что она есть». Но уход от мужа и переезд в маленький депрессивный городок помогли женщине понять, что она ценна сама по себе и ей не нужны подтверждения со стороны.
«В тот день Бритт-Мари собирала икейскую мебель. Почти самостоятельно. Отвертка не потребовалась, но работа заняла без малого десять часов, потому что на самом деле в упаковке оказалось три предмета: стол и два стула. Для балкона. Бритт-Мари оттащила их в угол, постелила на стол бумажное полотенце и в одиночестве съела за ним пиццу, испеченную для нее Личностью. Это был знаменательный день в жизни Бритт-Мари, даже при том, что после приезда в Борг все дни стали для нее знаменательными» («Здесь была Бритт-Мари»).
Жаркое по-шведски
Мы с вами приготовим любимое блюдо Уве.
«Распорядок дня у них был всегда, покуда была жива Соня. Вставал Уве без четверти шесть, варил кофе, шел на обход. В полседьмого Соня выходила из душа, тогда садились завтракать, пили кофе. Соня ела вареные яйца, Уве - бутерброды. В пять минут восьмого Уве относил жену в машину, складывал кресло в багажник и отвозил в школу. Потом ехал на работу. Без четверти десять пили кофе - каждый на своей работе.
Соня - с молоком, Уве - черный. В двенадцать обедали. Без пятнадцати три - снова кофе. В четверть шестого Уве забирал Соню со школьного двора, сажал в «сааб», кресло складывал в багажник. В шесть садились за кухонный стол, ужинали. Обычно мясом с подливой и картошкой. Любимой едой Уве».
Я нашла в интернете рецепт жаркого по-шведски. Не знаю, насколько он аутентичен, но это очень вкусно.
Нам понадобится: 1 кг свинины (у меня карбонат), 1 кг картофеля, зелень, чернослив 12 штук, 40 г сливочного масла, соль, черный перец по вкусу.
- Чернослив замочить в теплой воде. Откинуть на дуршлаг. Если есть косточки, то вынуть их.
- Мясо промыть, нашпиговать черносливом.
- Растопить сливочное масло в глубокой сковороде и подрумянить на нем мясо со всех сторон. Влить 0,5 стакана воды, положить зелень, соль, перец.
- Картофель очистить, крупный нарезать на половинки, мелкий оставить целым. Добавить картофель к мясу, накрыть крышкой и тушить до мягкости. Приятного аппетита!
