- Тамара, твоя мама никогда не сможет жить в Латвии. Ты же пойми, тут другой менталитет. Это не Подмосковье. Люди здесь другие. Культура другая. И опять же латышский язык учить надо..., - папа в который раз тщетно пытался убедить маму не перевозить бабушку в Латвию.
-Ишь ты деловой! - орала из другой комнаты Мария Дмитриевна, - что же ты сам язык этот не выучил, двоечник хренов? А менталитет везде одинаковый. Меня прекрасно понимают и латыши ваши и окультуренные местной культурой русские.
-Да вы вчера на весь автобус вместо названия города "Sigulda" (Сигулда) прочитали "Сикалка"! Какие латыши вас понимают?
-Без меня ты бы вообще никуда не уехал, -бабушка имела ввиду, что когда начался ливень, она вскочила в экскурсионный автобус и проорала:"Люди добрые! Возьмите нас с собой. У меня ведь дети мокнут..." Пассажиры прониклись и начали дёргать водителя:"Возьмите женщину, у неё же дети...."
-Ладно. Зовите своих детей скорее и поехали, - пробурчал водитель.
Бабушка махнула рукой и в автобус зашли Игорёк ростом 193 см и Тома 173 см в холке.
-А дети где? - спросил водитель.
-Так вот же они, дети мои...
-Ну если это дети, то я голубой трамвай, - ответил водитель и автобус тронулся в сторону Риги.
Вообще "Люди! У меня же дети!" была любимая присказка Марии Дмитриевны. Однажды, заняв очередь за апельсинами в пять утра, бабка решила хитрить. Встав в самом начале длинной вереницы апельсиновых фанатиков, Мария Дмитриевна громко сказала:"Бог ты мой! У меня ведь дети так без апельсинов останутся! " Все возмутились, а молодой человек в красной куртке закричал, что у всех дети и придётся занимать очередь как положено, в соседнем дворе.
Мария Дмитриевна хотела сказать "не надо кричать, уважаемый товарищ", но вместо этого гаркнула:
-Чё орёшь, как-будто тебе в задницу кость засунули? Сейчас куртку твою петушиную подожгу - на всю жизнь запомнишь, что нехорошо на бабушку голос повышать, - и
чертыхаясь поплелась в самый конец, по пути ненароком задев локтём человека в красной куртке.
-Ленка, Лен, вставай, говорю! Апельсины проспишь! Вставай, говорю, одевайся! - бабушка толкнула меня в бок и пошла выкидывать из шкафа тряпки.
-Какие апельсины? Я спать хочу.
-Какие, какие, марокканские, вкусные, сладкие. В этом году скорее всего больше апельсинов на прилавок не выкинут. А эти и до Нового Года доживут.... Вот на! На голову повяжешь себе, платок не могу найти... , - бабушка кинула мне цветастый ситец.
-Зачем мне это на голову?
-Так платка нет....а там очередь до Урала.....в платочке ты прям и красивая, и жалкенькая одновременно.... короче, надевай не спрашивай.
Уже через пятнадцать минут жалкая сирота казанская Елена с тряпкой, повазанной на голове и закрученой вокруг шеи, переминалась с ноги на ногу в очереди, пока Мария Дмитриевна дразнила мужика в красной куртке.
-Да болеет она у меня! Болеет! Вчера вот только лишай вывели, - это бабка, конечно, загнула. Затем она взяла меня за руку и поволокла к продавцам. Я бестолково улыбалась в страхе провалить драматургию. Объяснить мне глубину образа и ознакомить со сценарием этой бесовщины, никто не потрудился, хотя у нас в семье такие вещи ловятся на лету. Когда мы тащили домой четыре килограмма апельсинов, я подумала, как хорошо, что бабка на скорую руку мне порогами не выстрегла волосы. Лишай ведь. Я бы вот ни разу не удивилась.
- А папке твоему мой менталитет не по душе. Апельсины на Новый Год будет лопать, про менталитет и не вспомнит...., - бабушка положила на кухонный стол авоську и улыбнувшись во все свои крупные зубы, стянула с меня ситец, - Иди спать, Лен.
