Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
…Какая же здесь вода! Пьёшь – не напьёшься. Вроде бы и не сладкая на вкус, но всё же едва уловимая, ненавязчивая, нежная сладость чувствуется. Такой воды больше нигде нет – Пересветов знал точно. Усмехнулся: надо ж… криницу эту издавна называют у них горькой. И хутор тоже так называется: Горькая криница. А всё потому, что девки-дуры, да и бабы молодые, до сих пор бегают сюда летними ночами, когда цветёт полынь. Странно, но в это время вода в кринице и правда становится горьковатой… Девки верят: если в полночь умыться этой горькой водой, да ещё и напиться – тогда любовь непременно сладкой окажется… Примерно как в сказке: попьёшь моей водицы горькой – спрячу тебя, укрою, уберегу от горечи любви неразделённой… Смою все слёзы от горькой любви – забудешь, что плакала…
Пересветов долго держал ладони под тихо звенящей струёй. Потом умывался, радовался полузабытой, такой желанной прохладе степной криницы. Как хорошо, что поехал один, без водителя. Крюк дал немалый – километров в двести. Не смог удержаться, чтобы не побывать в родных краях. Только здесь можно вот так, с безоглядным мальчишеским наслаждением упасть в траву, закинуть руки за голову, прикрыть глаза… Водитель, младший сержант Кочетов, на жизнь вообще смотрит изумлёнными глазами, а тут майор с каких-то… решил в траве поваляться! Пересветов улыбнулся: у младшего сержанта была бы информация к размышлению…
… А и было-то здесь. Воон – в той ложбинке, неподалёку от криницы. Тогда они с Мишкой Демидовым перешли в восьмой. Классная руководительница, Ольга Артёмовна, на примере их с Мишкой дружбы любила объяснять слова Пушкина: … волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень не столь различны меж собой… Камнем, прозой и льдом был Мишка Демидов. А он, Саня Пересветов, по твёрдому убеждению Ольги Артёмовны, – это одновременно и волна, и стихи, и пламень. И только они с Мишкой знали, что иногда происходило такое, что они менялись местами… И волной становился Мишка. А он, Санька Пересветов, неожиданно оказывался льдом, камнем… прозой…
А дружили они с тех самых пор, как пацанами – было им по пятому году – осознали, что вдвоём легче обороняться от хамоватого и драчливого Тихона, бело-серого гусака деда Ивана Большакова. Тихон возомнил себя этаким князьком, единоличным хозяином хутора Горькая криница, не сомневался, что может беспрепятственно ходить не только по улицам, а и по всем хуторским огородам. Смотрел Тихон страшно высокомерно, не удостаивая никого поворотом головы – лишь чуть заметно скашивал презрительный взгляд. Тем утром прошёл дождик, оставил небольшие тёплые лужицы. Санька, размахивая прутиком, пробирался в малинник – уже начинали краснеть ягоды, и надо было попробовать их на сладость. Тихону очень не понравилось это беспечное помахивание прутиком… Он опустил длинную шею прямо на землю. Шея жутко, по-змеиному, извивалась, а гусак ускорял шаги, его красно-оранжевые ласты замелькали у Сани перед глазами, он уже слышал грозное шипение Тихона…
Саня растерянно попятился и… сел прямо в тёплую лужицу, где гусак Тихон с неспешной важностью недавно полоскал свои ласты. И тут со своего огорода выбежал Мишка Демидов. Бесстрашно замахнулся на уверенного в своей безнаказанности Тихона. Гусь удивлённо приподнял с земли шею, очень медленно вытянул её высоко вверх. Хамоватость в его глазах сменилась недоумением. Тихон повернулся всем бело-серым корпусом и задумчиво зашлёпал к ставку на краю хутора. Мишка подал руку Саньке, и в малинник они направились вместе. Вот с этих самых пор пацаны расставались только на ночь, когда матери загоняли мыться, ужинать и спать.
В последнее лето перед первым классом с Мишкой часто оказывалась Танюшка Караваева, соседка Мишкина. Саня почти не замечал её присутствия – девчонка была не вредной, куда не надо – не лезла, в мальчишеские разговоры не вмешивалась. Выгоревшие, и без того светлые Танюшкины косички без конца расплетались, светло-серые глаза под тоненькими, с изломом посредине, бровями, короткое платьице не прикрывало худые коленки – Танька была совсем не приметной, а потому не мешала. Иногда даже была полезной в их с Мишкой странствиях по степи – в Танькиной маленькой холщовой сумочке с вышитыми маками и ромашками обязательно оказывались то пирожки с капустой или с яблоками, то просто сухарики с чесночной крошкой.
В первый класс они пошли все вместе, втроём. Танька часто плакала – у неё то не получалось писать в прописях букву Д, то она теряла бант из растрепавшейся косички, то просто девчонки не принимали её играть в классики – среди девчонок-первоклассниц верховодила Дашенька Хохлова. Дашенькина мама преподавала в старших классах, и как-то сразу вышло, что девчонки во всём слушались Дашу. А Дашеньке Танюша сразу не понравилась: так получилось, что самый первый звонок вместе с одиннадцатиклассником Данькой Ерёминым давала она, Танька Караваева. Даша смотрела, как Данька поднял Таньку на плечо, как они вместе держали весёлый сияющий колокольчик… и злилась до слёз, что не её выбрали давать первый звонок. У Даши было самое красивое платье, самые большие банты… И вообще – она была самой красивой девочкой. А Таньку она даже не заметила среди девчонок, только потом увидела, когда Данька посадил её на своё плечо. Даша пошепталась с девчонками, и те сразу поняли, что Таньку в игру не принимать…
Мишка Демидов защищал Танюшку, отыскивал в спортзале её голубенький бант, давал ей большущее яблоко. И ранец Танькин носил. За это Дашенька ещё больше не любила Таньку. Обнимала девчонок, что-то шептала им, и они согласно кивали. Так и получилось, что дружила Танюшка с мальчишками – с Саней Пересветовым да с Мишкой Демидовым. Потом, уже в классе седьмом, девчонки стали даже завидовать Таньке –два таких мальчишки всегда рядом с ней: что Мишка, что Саня, рослые, красивые здешней неброской, но сильной и надёжной степной красотой. Мишка – смугловатый, кареглазый, чуть опоздает со стрижкой – волосы волнами укрывают шею. А у Саньки – такие же волны, только светлые, и глаза серые, брови уверенными, смелыми стрелами – от переносицы до висков.
Однажды – весной ранней было… в том же седьмом классе – Санька остался после уроков готовиться к олимпиаде по математике. Мишка с Танькой отправились домой вдвоём. А весна!.. Степь тайно собиралась зазеленеть – здесь это случалось вдруг, прямо в одночасье: вчера ещё расстилалось привычное за зиму сухое бесцветье прошлогодней травы, а ночью пошёл дождик – и зазеленела, закрасовалась торжествующе бескрайность до самого моря… На краю хутора каждую весну разливался ручей. И всегда, не только сегодня, Мишка переносил Танюшку через бурлящий поток… Но только сегодня не сразу отпустил девчонку… И Танька на миг притихла. А встретились взглядами – Танька медленно опустила глаза, негромко сказала:
- Миш!..
Понял Мишка, что не ошибался: после зимы Саня и Танька упорно не смотрят друг на друга, даже почти не разговаривают… Санька вызывающе не замечает Танькиных потемневших кудряшек-колечек, что падают на плечи, таких же потемневших серых глаз и бровей с изломом, не замечает, что Танька выросла и стала похожа на тоненький, гибкий ивовый прутик. Когда все втроём, как обычно, в школу шли или после уроков возвращались, Санька демонстративно смотрел по сторонам, а чаще всего – на небо. А Мишка с интересом ловил хмурый Санин взгляд, когда он исподтишка всё же как-то отчаянно смотрел на Таньку… И Танька чуть заметно улыбалась, вскидывала ресницы, а Саня с поспешной досадой отворачивался, со страшно независимым видом смотрел в небо. И сейчас совсем не трудно было догадаться: из них двоих Танька к концу седьмого класса выбрала Саню… Мишка постоял, посмотрел Таньке вслед – она медленно шла вдоль ручья, очень тоненькая, ветерок со степи ласково перебирал колечки её волос. Прислушался: нет, обиды не было – ни на Саньку, ни на Танюшу. Просто – первый вот такой залитый солнцем день… и в воздухе – нежное такое предвестье запаха первой степной зелени… Вот и захотелось… задержать Таньку в своих руках, когда через ручей перенёс её. Танька, девчонка, что живёт по соседству, для Мишки оставалась просто своей, почти сестрёнкой. И… от того, что у Таньки с Саней происходит что-то тайное, от того, что они избегают смотреть друг на друга, у Мишки счастливо захватывало дух… Вдруг он понял, что, наверное, скоро и он, как Саня, будет искать взглядом какую-то девчонку. И Мишка стал беречь Санину и Танькину тайну. Ему хотелось, чтобы она, тайна эта, окрепла, набралась сил – вот как степь весной… чтобы ничего не страшно ей было.
Пересветов ещё раз нашёл взглядом ложбинку за криницей.
Тем летом, когда они перешли в восьмой, они укрылись здесь с Мишкой, чтобы дать клятву в вечной дружбе. Тогда они проходили летнюю трудовую практику – работали на винограднике, пропалывали междурядья. Девчонки, и Танька с ними, разбежались по степи, пацаны плескались у криницы. Поклясться условились на крови: Саня быстро полоснул маленьким ножичком по своей руке, с тыльной стороны, чуть выше кисти. Мишка взял ножичек из его рук, закапали ярко-красные капли. Мишка свёл брови:
- Сань! Давай руку!.. – Мишка прижал свою рану к Саниной, хрипловатым от волнения голосом сказал: – Чтобы… кровь твоя и моя смешалась, чтобы как братья, Сань, – на всю жизнь…
Продолжение следует…
Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
