Каждый год я ждала летних школьных каникул, чтобы поехать в Мариуполь к дедушке. Привлекало меня не грязное море, в городской черте измазанное выхлопами заводов «Азовсталь», «Коксохим» и «Азовмаш». Хотя была своеобразная прелесть в большом количестве морских блох у берега городского пляжа, назойливом запахе водорослей и раскалённых на солнце мелких ракушек.
Меня привлекала поездка к дедушке. От него исходила некая аура доброты, силы духа, кипучей жизненной энергии и тёплого, обнимающего родства.
Каждую поездку на его в машине в Мариуполь, мои ноги\руки мелькали в салоне то на заднем сидении, то на переднем, то от скуки я забиралась в багажное отделение, вдыхая не выветриваемый, и такой мне дорогой, запах яблок, смешанный с бензином.
Всю дорогу от Донецка до Мариуполя мы пели песни, разговаривали, смеялись и шутили. Его не раздражало ничего, и он был рад, казалось, любым звукам, - моей бурлящей фантазии и живучести. А памятник сталевару, – простому рабочему, - на въезде в Мариуполь – мы радостно приветствовали вместе.
Тем летом дедушка вёз меня одну, без моего брата-двойняшки. И я от души наскакалась в салоне его «жигулей». Наши родители-сспортсмены, взяв брата на Кавказ, поручили заботу обо мне – дедушке. Семья сестры матери убыла на курорт «Беласарайской Косы», и меня радовало время, которое я смогу провести с дедушкой.
- Дедушка, а давай я сварю борщ? – спросила я его, когда мы скушали тот, что был приготовлен тётей Таней, его старшей дочкой до отъезда на отдых.
- Давай! – радостно улыбнулся он.
- А какой ты любишь?
- Какой сваришь – такой и будет. А я попробую, чему ты научилась - хитро улыбнулся он.
Я нахмурилась:
- Ну я же для тебя хочу. Какой хочешь борщ именно ты?
Дедушка задумался и ответил:
- Такой, чтобы ложка стояла! А мы с тобой его со сметанкой покушаем.
Обычно моя тётя с дядькой экономив в еде для возможности летнего отдыха, готовили борщ жидким, почти безвкусным – в огромной 12-ти литровой кастрюле, чтобы еды надолго хватало. И порой было мучительно есть это варево. Я капризно требовала второго блюда или хотя бы сметаны с майонезом. И никак не могла наесться, посмаковать и побаловать душу и свои вкусовые рецепторы.
Я с радостью стала варить борщ, мурлыкая дедушке песни. Он сидел, слушал, улыбался мне, своим мыслям.
Из чисто детского чувства протеста против этой самой кропотливой экономной делёжки. Хотела не только угодить ему, но и показать, какой именно должен быть вкусный борщ.
Борщ получился замечательный – такой, как дедушка хотел. И меня распирало от удовольствия, как и каждую девчонку в 9-10 лет, которую хвалят за то, что она стала немного взрослой, чуть больше хозяйкой.
- Цыбулю тоже кушай. - указал дедушка кивком головы. - Это полезно и борщ вкуснее становится. А хлеб режь потолще, а то вы, городские, привыкли есть тонкий, прозрачный. Смотри как надо!
Дедушка взял нож и нарезал хлеб толстыми ломтями.
Я заворчала, что такой кусок мне, маленькой, в рот не влезет, и разрезала свой кусок надвое.
После еды я стала убирать со стола, поставив грязные тарелки в раковину. Взяла посудную тряпку, собираясь вытереть хлебные крошки со стола.
- Погодь! – остановил меня дедушка. – Крошки нельзя вытирать тряпкой. Ведь хлеб – всему голова, и к нему нужно проявлять уважение. Ведь люди старались, пекли, чтобы всех накормить. И никто без хлеба не сможет наесться.
Подставив ладонь к краю стола, дедушка другой рукой смёл хлебные крошки, высыпав их себе в рот, ни одной не оставив на столе.
Тогда я подумала, что это одно из чудачеств дедушки. Пожала плечом, немного раздражённо, потом, втихаря сметая их тряпкой в свою ладонь и выбрасывая в раковину.
И только спустя годы, впитав рассказы дедушки, осмысливая его жизнь с высоты своего уже не детского восприятия, я поняла его отношение к хлебу.
Если бы не скудные краюшки хлеба, съеденные им до крошек, он бы не выжил. Не выжил бы никто, и каждая крошка хлеба – продлевала кому-то жизнь. В то страшное время только хлеб и силы духа – спасали миллионы людей от голода, поддерживая в них жизнь.
- Священники почему такие толстые? - порой смеялся дедушка. – Это всё потому, что в Великий Пост перед Пасхой, они могут есть один только хлеб. Но он один способен и прокормить, и насытить.
Когда в следующий раз мы с дедушкой проголодались и сели есть наш наваристый борщ – такой, что ложка стояла. Который с цыбулей и со сметаной, я незаметно накрошила на стол побольше, чтобы дедушка скушал и мои крошки.
_____________
Ещё о дедушке:
"Аушвиц-Биркенау. Выживший".
"Кулаки".
"Трофейная ложка".