Наташка Давыдова в школе не была красавицей. Высокая, сутулая, с нелепыми кудряшками на голове, вытянутое лицо, вдобавок острый нос и очки. «Израстётся, говорили родственники, когда она была ребёнком, ещё парни табунами ходить будут». Не изрослась.
Наташка стеснялась своей внешности, из-за этого у неё не было подруг. Она сидела на последней парте, чтобы меньше привлекать к себе внимания. По той же причине совсем не пользовалась косметикой.
После восьмого класса Давыдова с облегчением забрала из школы аттестат и поступила в кулинарное училище. Благо оно находилось через дорогу от дома. И в первый же учебный день поняла, что совершила глупость. Если в школе к ней уже привыкли, то в училище новенькую просто заклевали.
«Терпи, сказала Наташка себе, ты не виновата, что такой родилась».
Что-что, а терпеть Давыдова умела. Косые взгляды, усмешки, ухмылки — всё это преследовало её с самого детства. Родись она лет на двадцать попозже, стилисты и пластические хирурги помогли бы девушке, а в восьмидесятые о таких специалистах толком никто ничего не слышал. По крайней мере на окраине сибирского города.
В училище Наталья повзрослела. Детские мечты, что появится фея и взмахом волшебной палочки превратит её в невероятную красавицу остались в далёком прошлом. Закончив ПТУ, она всё также жила с родителями в «двушке», с ними же проводила досуг, крайне редко выбираясь в центр города. А зачем?
Работу нашла в двадцати минутах ходьбы от дома — в заводской, «трансмашевской» столовой. Сначала её поставили чистить овощи, резать салаты, варить каши, потом стали доверять более сложные блюда. Готовила она строго по рецепту, как учили, здесь не придерёшься, но получалось как-то без души. Заводские рабочие спрашивали на раздаче:
— Борщ сегодня чей? Натальин?
— Ага.
— Тогда дай рассольник.
Настоящий мужик несчастную бабу чувствует даже по тому, как она готовит супы.
Сергей Николаевич женился поздно, уже после сорока. Через год после свадьбы жена родила сына Стёпу. Правда, это было последнее, чем она смогла порадовать мужа. Врачи обнаружили у неё серьёзную болезнь, от которой она «сгорела» за считанные месяцы. И остался Сергей Николаевич с малолетним ребёнком на руках один одинёшенек. Сестёр - братьев у него не было, родители умерли, как ребёнка одному поднимать?
Он уволился с завода, обменял квартиру на частный дом в ближайшем к городу посёлке, где завёл своё хозяйство. Каждый день Сергей Николаевич снаряжал телегу с лошадью, усаживал в неё Стёпку, грузил пустые бачки и ехал на бывший завод за отходами из столовой для свиней.
Директор «Трансмаша» знал историю Сергея Николаевича, был не против, что вдовец забирает отходы. Поварихи тоже жалели мужика, угощая сынишку свежей выпечкой. Бабы были все взрослые, кроме Натальи, замужние, но глядя, как Сергей Николаевич управляется с бачками вздыхали:
— Хороший мужик пропадает. Бедолага...
Никому из женщин и в голову не приходило сказать Наталье: присмотрись, дескать, к вдовцу, может, у вас что получится. Столовские бабы поставили жирный крест на личной жизни Давыдовой. Впрочем, как и она сама. Кому такая жена нужна? Наталья издалека наблюдала за Сергеем Николаевичем, лишь изредка подходила ближе, чтобы сунуть мальцу конфетку.
В начале весны сынок Сергея Николаевича заболел. Полночи метался по кроватке в поту, плакал. Обезумевший Сергей Николаевич носился по посёлку в поисках телефона, чтобы вызвать «Скорую». Насилу нашёл в доме через две улицы, хорошо, что пустили, позвонил. Врачи приехали быстро, осмотрели ребёнка, поставили диагноз: воспаление лёгких. Надо везти в больницу. Собрали вещи, поехали.
В палате Стёпу напичкали лекарствами, он уснул, остаток ночи Сергей Николаевич провёл возле его кроватки, а как рассветало полетел обратно к своему хозяйству: пора животных кормить. И ехать на завод.
Узнав, что малец заболел, поварихи собрали гостинец: банку компота, сладкие булочки и яблоко.
— Можно я с вами в больницу поеду? — спросила Наталья у Сергея Николаевича. И перевела вопросительный взгляд на заведующую столовой:
— Отпустите? Я вечером отработаю.
Заведующая кивнула:
— Езжай, чего уж там...
Столовские бабы переглянулись: а молодая-то не безнадёжна.
Все дни, что Стёпка лежал в больнице, Наталья проведывала его вместе с Сергеем Николаевичем. Стёпа поначалу стеснялся малознакомой тётеньки, но через неделю уже улыбался ей и ждал её прихода. Наталья читала сказки, угощала ребёнка сладостями. Так прошло три недели.
По случаю выздоровления сына Сергей Николаевич пригласил Наталью в гости. Она отказывалась, говорила, что ни к чему это, что ей нечего надеть, но Сергей Николаевич был настойчив, да и поварихи внесли свою лепту:
— Не съест же он тебя. И Стёпка будет рад.
Наталья согласилась.
В ближайшую субботу Сергей Николаевич встречал гостью на остановке один. Сын после болезни ещё был слаб, отец подолгу не выпускал его на улицу.
Стояла ранняя весна, снег уже начал таять, оголяя на огородах чёрные проплешины. Воздух вкусный, весенний, дурманящий. Сергей Николаевич держал Наталью за руку, помогая обходить раскисшую на дороге грязь.
Дом у них был небольшой, всего две комнаты — зал, он же кухня, и детская. Войдя внутрь, Наталья сразу заметила, что обстановка в доме давно не знала женской руки, хотя хозяин и навёл перед её приходом порядок.
«Занавески на окна другие просятся, мелькнуло у Натальи в голове, да и обои хорошо бы поменять». А в слух сказала:
— Уютно у вас.
— Спасибо, что пришли, — ответил Сергей Николаевич.
... Вскоре заводские рабочие заметили, что Натальины борщи стали гораздо вкуснее.
