В дверь звонят.
Катя улыбается, ставит чайник на огонь и идёт в прихожую, одновременно пытаясь отобрать у Мефодия левый тапочек. Тапочек и Мефодий — братья навек, поэтому задача непроста. Впрочем, возле двери, обитой реликтовым дерматином, братство трагически распадается, ведь дверь куда интереснее. А ещё интереснее гость, в эту дверь позвонивший.
На тускло освещённой площадке — человек в форме. Ему плохо, он упирается лбом в дверной короб, незряче шарит ладонью в открывшемся проёме. Катя ловко подныривает под руку, втаскивает гостя в коридор. Сила тут не главное. Главное дать понять, что помощь пришла.
— Генерал-полковник… — хрипит человек. Мефодий вторит настолько же хриплым мявом, запрыгнув на придверную тумбу. Гость осекается, падает на пуфик, обитающий сбоку от тумбы, встречается с Мефодием взглядами. Катя снова улыбается.
— Генерал-полковник… — человек настойчив, но ему всё ещё не хватает дыхания. — Мирзоев… Вас должны были предупредить…
— Нас предупредили, — Катя чешет широкий лоб Мефодия, давая понять, кто здесь «мы». — Кстати, я Катя, а это Мефодий. Пожалуйста, вдыхайте коротко и глубоко, диафрагмой, а выдыхайте плавно, в два раза дольше. Сейчас проведём ряд тестов — и можно будет идти пить чай.
У Мефодия расширяются зрачки, в них вспыхивает изумрудный с синевой огонёк. Продолжая почёсывать напарника между ушей, Катя прикрывает глаза.
— Частота сердечных сокращений повышена, систолическое давление тоже, диастолическое в норме. Уровень кортизола и адреналина вне нормы, но не критичный. Амплитуда альфа- и дельта-ритмов усилена.
— Нормальная картина для стресса, — бормочет человек на выдохе. — Меня предупреждали. Правда, не думал, что оно окажется настолько…
— А оно оказалось, — подхватывает Катя. — Отличный повод выпить чаю с травками, не находите? У меня есть мята, мелисса, чабрец…
Человек выдыхает особенно шумно и долго, обводит взглядом прихожую. Качает головой.
— Об этом тоже предупреждали. Но как-то…
— Идёмте, идёмте, — Катя хватает гостя за руку и легонько тянет в такт словам. — Сначала чай. Подробности потом.
— Подождите, я хотя бы разуюсь… — генерал-полковнику приходится сражаться не только со шнурками, но и с любопытством Мефодия, который решает, что те ничуть не хуже тапочка. — Меня так воспитали: не ходить по дому в уличном.
— Тогда тапки в тумбе, — доносится из кухни. Через секунду оттуда же начинает по-разбойничьи насвистывать чайник. Гость вежливо отодвигает Мефодия в сторону, примеряет одну из десятка пар шлёпанец и решительно устремляется на звук.
На кухне больше света, чем в коридоре. И куда светлее, чем на площадке перед дверью. Но даже здесь фотоны словно подчиняются строгому правилу: напрямую в сетчатку глаза не врезаться, рассеиваться мягко, тепло, с уважением и тактом. На это работает решительно всё: стены, обшитые старым тёмным деревом; полочки, заставленные бумажными пакетиками, керамикой и матовым стеклом; раскидистый абажур, напоминающий добродушную медузу. Бархатные шторы всеми своими складками намекают, что никто никуда не торопится.
— Скажите, генерал-полковник, — Катя возится вокруг заварочного чайника, и каждое её движение вызывает цунами ароматов, — у вас имя есть? Помимо звания и фамилии.
— Есть, — слегка опешив, Мирзоев уточняет: — Иван. А что, вам данные транзита не переслали?
— Я не заглядывала, — Катя оборачивается и подмигивает. — Согласитесь, так ведь нечестно: гость пришёл, а я уже про него всё знаю. Рушит магию знакомства.
— Психология, — кивает Иван и распускает молнию на горле комбинезона. — Сейчас вы будете меня…
— Давайте потом, — повторяет хозяйка кухни. — Чай не терпит суеты.
Пока тонко позвякивает фарфор, генерал-полковник украдкой отодвигает штору. Несколько секунд смотрит, затем откидывается на гнутую спинку скрипучего, но уютного стула.
— Какая качественная проекция. И очень… — он подбирает слово, — уместная. В детстве я часто приезжал к бабушке в деревню, так вот у неё тоже был домик на берегу реки. Пить чай и смотреть, как звёзды ныряют в неспешную воду…
— Очень вас понимаю, — Катя ставит поднос с чашками, сахарницей и вазой печенья ровно по центру стола. Мефодий запрыгивает на одну из полок и умащивается поудобнее, сканируя гостя прищуром. — Сама люблю вот так сесть с чашкой, расслабиться, позабыть о том, что вокруг парсеки и парсеки пустоты…
— Вы сами вызвались работать на станции? Вам тут не одиноко?
Девушка дует на чай, аккуратно пробует, забавно морщится.
— Пусть ещё чуть остынет. Да, сама. Нет, не одиноко. У меня есть Мефодий — и гости. Когда открыли туннельный макропереход, внезапно оказалось, что у человечества уйма важных дел по всей Галактике. Все сразу так забегали…
Иван смеётся, едва не проливая чай. Ловит чашку блюдцем, ставит ближе к подносу.
— Да, мы, люди, любим побегать. Особенно когда жареный петух…
Он не заканчивает фразу, хмурится. Катя кладёт ладонь на сгиб его напряжённой руки, затянутой в рипстоп. Тонкие длинные пальцы теребят ткань.
— Я знаю, что вас назначили командующим полицейской операцией. Я знаю, что на той планете, где начались мятежи, живут ваши родственники. Я знаю, что вы были против, но не смогли отказаться — долг, присяга, честь. Я знаю: мне действительно скинули данные транзита. И много чего ещё. Вы можете поговорить об этом со мной, Иван.
Генерал-полковник ерошит короткие волосы, смотрит в сторону. Потом хватает чашку целиком, игнорируя ручку, и отхлёбывает сразу половину.
— Да, долг. Вы должны знать, что такое долг, Катя — не зря же вы сидите здесь, меж галактических рукавов, пичкая чаем и утешением каждого, кого потрепало переходом. Чёртов переход… — он допивает и предельно аккуратно совмещает донце с блюдцем. — Рано. Слишком рано. Пыльная Луна и мёртвый Марс оказались дальше, чем сотни пригодных к заселению планет у чужих звёзд. Нас раскидало по всей Вселенной со всеми нашими нерешёнными проблемами: с «грязной» атомной энергетикой, с технологиями прошлого века, с ксенофобией, со средневековой моралью. И долг таких людей как я — пытаться впихнуть квадратное в круглое. Если понадобится — поработав при этом молотком!
Последние слова он едва не выкрикивает. Мефодий приподнимается на своём насесте, но тут же подбирает лапы под грудь: угрозы нет. Просто человек устал. Просто нужно выговориться.
Катя подливает Ивану чай, ненавязчиво двигает печенье в его сторону.
— И это я тоже знаю, вы правы. Длинные переходы калечат людскую психику: видимо, наш мозг не готов признать, что «здесь» и «там», в сущности, не так уж отличаются. Проект «ночных станций», где человек сможет посидеть, выдохнуть, прийти в себя, оказался находкой для таких, как я. Для тех, кто любит побыть один, в тишине, в обнимку с домашним питомцем — и в то же время обожает интересных гостей, всегда готов ободрить, выслушать, поддержать. Иван, мы все исполняем свой долг. Но мне кажется, хорошо выполненный долг обязан приносить именно удовлетворение, а не боль.
Некоторое время генерал-полковник молчит. Он очень хорошо контролирует мимику, но Мефодий чувствует, как искрят височные доли и миндалины гостя, как стыд и вина борются с яростью и страхом. Катя прикрывает глаза. Картинка от Мефодия приходит настолько яркая, что приходится её фильтровать. Впрочем, есть чай; он помогает.
— Спасибо, — доносится с той стороны стола. — Нет, правда. Я первый раз хожу через станцию — ну, это вы уже поняли… Раньше считал, что все эти нежности ни к чему. Теперь вижу, что ошибался. Как же я ошибался…
Катя подозревает, что последнее предложение Иван говорит не ей, а самому себе. Похоже, так оно и есть: гость допивает вторую чашку, встаёт из-за стола, вежливо кивает. В коридоре он обувается со сноровкой, выдающей опыт, кивает ещё раз и протягивает руку к двери. На последнем движении оборачивается.
— Спасибо, Катя, — его губы еле шевелятся, но это потому что Иван улыбается. — Правда, спасибо. И за чай тоже.
Замок щёлкает. Катя гладит зверя, оседлавшего тумбу. В её глазах отражаются звёзды — те самые, нырнувшие в речку. Потом она берёт напарника на руки и медленно уходит по коридору — в глухую пустоту космоса, растворяясь вместе с прихожей, кухней и любимым тапочком Мефодия.
Пока в дверь снова не позвонят.
***
— Джигран-Центральный, это База Кетер. Запрос срочности «гамма». Подтвердите прибытие генерал-полковника Мирзоева в штаб сил планетарной безопасности. Приём.
— База Кетер, Джигран-Центральный, запрос подтверждаю. Прибытие произошло полчаса назад. Мы полагали, генерал-полковник сообщил вам по своим каналам. Накладки в пути? Приём.
— Спасибо, Джигран-Центральный, всё в порядке, должны были убедиться. Не получили промежуточную отметку со станции «пятнадцать — тридцать два — эйч». Наверное, помехи в гиперсвязи. Приём.
— Странно. По прибытии Мирзоев первым делом заявил, что «ночные станции» — гениальная идея. Наверное, действительно помехи. Отбой?
— Космос велик, Джигран-Центральный. Случается всякое. База Кетер, отбой.
Автор: Ёж-оборотень
Источник: https://litclubbs.ru/duel/247-snachala-chai.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.
Читайте также:
