Рождественская быль
Маленькой Адельке нездоровилось. Зима запушила свет в любимом маленьком окошке на кухне. А как хочется за него – в морозец, на пушистый ковер двора, где дети накатали огромные белые шары и все вместе слепили снежную бабу. Аделька тоже помогала толкать и ворочать хрустящие комья. И вот теперь баба замерзла и одиноко стояла за окном, согревая свою неуклюжую голову выброшенной кем-то старой ушанкой. Горлышко у нее не простудится, думала Аделька, глядя на шарфик, который она с мальчишками притащила из сеней с разрешения бабушки, «за ненадобностью».
Вдруг возле бабы появились мальчишки: забегали, засмеялись, закидались ледышками и снежками. Адельке тут же захотелось выпорхнуть за тяжелую дверь, накинуть уютную «кроличью» шубку. Но бабушка уже нагрела «буренкино молоко» и сняла с плиты кашу. А каша у нее была не простая, а целебная – с тыквой и медом. Аделька вздохнула и повернулась к столу.
Каша пахла осенью, и светилась золотыми звездочками. Ты ешь, ешь, говорила бабушка, тыква здоровье дает. Аделька съела две ложки и посмотрела под кровать, где хранился запас тыкв. Одной, самой красивой, полосатенькой, не было.
– Бабуля! А где «киская» тыква?
– Я ее сварила.
– Зачем? Не буду ее кушать.
– Поешь, тыковка солнышко впитала, чтобы потом людей греть.
– Не надо меня греть, я сама горячая, – захныкала Аделька.
– Температурка у тебя. А тыковка – не таблетка; поможет лучше.
Но Аделька уже закуксилась и отвернулась к окошку. Там соседские мальчишки бегали вокруг снежной бабы. И вспомнила Аделька недавнюю осень и совсем другую бабу, тыквенную.
Была та осень очень урожайной. Новые семена, что дали соседи, превратились в огромные неподъемные тыквы. Их не носили с огорода, а катали. Папа соорудил тогда из больших и маленьких тыкв смешную снего-тыквенную бабу. Все мальчишки и девчонки с «Сахалина» – так называли в деревне эту окраинную улочку – приходили смотреть на то, что начудили в огороде приезжие горожане.
Как бы хорошо стало, если бы приехали из города папа с мамой. Давно их не было. Приезжали то он, то она, привозили то шоколадку, то апельсинку, подолгу разговаривали за стеной с бабушкой. И невдомек было детскому сердечку, что папа с мамой живут врозь, а работы у них постоянной нет. Вся надежда пока на бабушку с дедушкой, на их огород и скотину. А все-таки много еще «тыквелок» под кроватью...
А зимний день догорает. Под окном на голых ветках вишни трепещется маленьким рыжим огоньком оставшийся листочек, да чернеют несколько замерзших вишенок. Вдруг стайка снегирей украсила одинокое дерево. Вмиг птицы склевали оставшиеся ягоды, полакомились перед долгой холодной ночью. Аделька перевела взгляд на желтеющие под кроватью тыквы.
– Бабуля, давай подарим одну тыквелку Машеньке, она тоже поправится.
– Конечно, внученька. Завтра же утром отнесу ей. А вон и дед с елкой идет. Сейчас она отогреется у печки, и мы ее нарядим.
Вечером Аделька спала рядышком с блестящей и пахучей елкой. И снилось ей, что рядом с игрушками на ней висят маленькие полосатые тыковки.
Утром, когда она открыла глаза, елка сверкала под солнцем яркими игрушками. За столом сидели улыбающиеся папа и мама, а в блюде горкой золотились мандарины.
– Мамочка, Папочка приехали! – вскочила она к ним навстречу с кроватки. А они, улыбнувшись, протянули ей большую коробку с прозрачной крышкой. Оттуда смотрела нарядная кукла.
– С Новым годом, доченька!
«Истоки», № 1 (353), 7 января 2004. С. 12
Автор: Александр НОВАКОВИЧ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!
