Андрей с Максом взяли с собой сачок и стальную вилку, зажатую в лыжную палку, чтобы ловить креветок. Отлив опять был в самом разгаре. Парни разбрелись по отмели, которая еще несколько часов назад была морским дном. У каждого в руках было по целлофановому пакету, в который складывали все, что попадалось съестного — мидии, гребешок, рапанов, крабов. Макс с Андреем то и дело ловили креветок. Макс орудовал сачком, а Андрюха ловким отработанным движением насаживал плывущих креветок на вилку. То и дело кто-то из парней созывал всех криком: «Смотрите, что я нашел!». Это могла быть большая медуза, затейливая морская звезда, осьминог, редкий обитатель в здешних краях, или трепанг, который в мальчишеской среде называли «морская манда» за внешнее сходство с женским половым органом.
Время летело незаметно. Митя, равно как и любой другой мальчишка, мог до бесконечности разглядывать морское дно. Как будто океан приоткрывал людям часть своих тайн, обнажая жизнь своих обитателей. Когда начался прилив, сумки всех троих ребят ломились от добытой снеди. Они расположились у костровища, которое, судя по всему, использовалось уже не один раз. Рядом лежало толстое обточенное морской водой бревно, на котором можно было сидеть. От прежних постояльцев осталось немного дров. Пацаны быстренько натаскали еще палок и веток и разожгли костер. Макс нашел неподалеку огромный плоский камень. Вместе с Андреем они приволокли его и затолкали в костер. Всю добычу ссыпали в одну кучу на куске клеенки, толи забытой, толи специально оставленной кем-то под бревном. Куча получилась внушительная.
— Макс, ты зачем ежей набрал? Ты их есть что ли собрался? — возмутился Андрей, ковыряясь в добыче брата.
— Мне папа рассказывал, что морские ежи — настоящий деликатес. В Японии одна порция стоит чуть ли не как магнитофон! — заявил Макс.
— Я тоже что-то такое слышал, — поддержал Митя. — Хотя сам никогда не пробовал.
Андрей расколол ножом панцирь ежа и брезгливо разглядывая внутренности спросил:
— Ну и чего тут есть?
Внутри все выглядело не аппетитно. Еж был практически пустой. Примерно пятую часть занимала бурая кашица с песком и какой-то черной слизью. Ярким пятном на всем этом безобразии лежала ярко-желтая, почти оранжевая икра. Примерно пол чайной ложки.
— Наверное, икру есть надо. Больше меня тут ничего не привлекает, — сказал Митя. Он взял у Андрея нож, подцепил икру и аккуратно положил ее на язык. Макс вместе с братом, брезгливо сморщившись, наблюдали за процессом в ожидании вердикта.
— Ну! — нетерпеливо сказал Андрей. — Чего ты молчишь-то?
— А что я тебе скажу! Хорошо бы их какому-нибудь японцу на магнитофон выменять. Вкус так себе.
— Я бы согласился и на кассету к магнитофону, — поддержал Максимка, на лице которого сохранялась все та же брезгливая гримаса.
— Но поскольку ни одного японца поблизости нет, я предлагаю жрать это самим. Мы же не миллионеры, чтобы магнитофонами разбрасываться, — с этими словами Митя потянулся за вторым ежом. Братья Тараны переглянувшись, нехотя взяли по ежу и тоже отведали деликатеса.
— Магнитофона я бы, конечно, за это не дал, но с голодухи жрать можно, — резюмировал Андрей.
Когда доели последнего ежа, костер был в самом разгаре. Андрей достал из кучи с уловом трепыхающуюся еще живую креветку и бросил ее на камень, лежащий посредине костровища. Креветка с характерным шипением мгновенно покраснела и свернулась калачиком. Через пару секунд Андрей ловким движением снял ее с камня при помощи ветки с разветвлением на конце. Подул и, обжигаясь, стал чистить. Вокруг разнесся аромат жареной креветки, вскруживший голову всем троим. Макс и Митя схватили по креветке и повторили проделанный Андреем номер.
— Вот это деликатес! — закатил глаза Андрей, впиваясь в упругое, сочное мясо моллюска. — Вот за такое счастье никакого магнитофона не жаль! А ежи ваши — говно. Ешьте их сами.
Покончив с креветками, пацаны по очереди громко рыгнули, как будто соревнуясь в том, кто сделает это более долго и звучно. Митя высыпал в костер рапанов, аккуратно закрыв их сверху слоем углей.
— Эх, надо было из дома картошечки взять, — спохватился Андрей. — Она бы с этими рапанами очень подружилась.
«Как жаль, что с нами сейчас нет Маши, — подумал про себя Митя. — Ей бы очень понравились креветки и Андрюха с Максом, и это море, и костер, и гранитная глыба, нависшая над куцым кустом шиповника. Она ведь тоже живет у моря. Неужели она не видит всей этой красоты? А может быть, она просто не бывает у моря? Может быть, она никогда не пробовала запеченных в костре креветок и рапанов? В этом случае ей предстоит жизнь, полная открытий и чудес. Она будет со мной очень счастлива».
— О чем задумался? — Митины размышления прервал Андрей.
— Вот я думаю: почему люди не ценят такое богатство, которое у них есть? Живут рядом с морем и совершенно им не интересуются.
— Ты кого конкретно имеешь в виду?
— Я вообще. В целом. Вот у нас в городе тыщ сорок или пятьдесят людей живет. Скольких ты видишь здесь на берегу?
Андрей огляделся по сторонам. Метрах в двухстах от них копошилась большая корейская семья. Дети собирали рапанов, а взрослые вытаскивали на берег листы морской капусты и раскладывали их на солнце. Их было тринадцать человек — пожилая пара, трое мужчин и трое женщин и пятеро детей. Еще дальше тем же самым занималась корейская семья чуть поменьше. В другую сторону по берегу бродили трое одиноких путников. Итого получалось около 20 человек, не считая Мити, Макса и Андрея.
— Так ведь побережье большое, — возразил Андрей.
— Ну и что! Иди хоть до самой Нечаевки. Еще человек двадцать насчитаешь. Проедь в другую сторону от Корсакова километров пять. Ну максимум, сколько ты увидишь людей — это сто-двести человек. Из пятидесяти тысяч!
— Да чего ты пристал! Люди сейчас картошку сажают, им некогда по морю шляться.
— К тем, кто картошку сажает, у меня нет вопросов. Их побольше, конечно, чем нас, но все равно не так много. Если сосчитать, сколько людей в Корсакове сейчас сидят перед телевизором, ты ужаснешься. Их будет больше всего. В холодильнике мышь повесилась, на плите вареное пшено, а им лень задницу поднять и пойти креветок себе нажарить.
— Да угомонись ты уже! — сказал Андрей, выкатывая из костра рапана. — Пусть сидят перед телевизорами. Нам больше вкусноты достанется!
Андрей вынул из раковины моллюска и стал внимательно его разглядывать.
— Я что-то забыл, что тут едят, а что выкидывают, — медленно промяукал он.
Митя показал, что нужно есть.
— А вот эту желтенькую штучку, что, не едят? — удивился Андрей. — Она вроде тоже аппетитно выглядит.
Он лизнул «штучку» языком, многозначительно помолчал, потом откусил маленький кусочек, тщательно его прожевал и наконец целиком засунул в рот.
— А если это его писюн, — тревожно высказался Максим.
— Да хоть задница. Мне-то что. Главное, съедобно.
Мальчишки принялись за обе щеки уплетать рапанов вместе с желтенькими «писюнами». Наевшись, они разлеглись прямо на гальке, жмурясь на солнце.
— Что-то у меня какие-то странные ощущения, — прервал молчание Митя. Голова кружится.
— Такая же фигня, — подтвердил Андрей.
Максим попытался встать, но руки и ноги его не слушались. Митя с Андреем, глядя на него начали истерично хохотать. Максим тоже заразился смехом, распластавшись на гальке. Смеялись долго, до слез и до боли в животе. Потом Митя попытался встать, но у него тоже не получилось. Руки и ноги не слушались.
— Пацаны, что с нами? — плача от смеха, провыл Максим.
— Это твои ежики морские в нас вселились. Лучше бы мы их на магнитофон поменяли, — отвечал, хохоча, его брат.
— На видеомагнитофон — вставил Митя, и все трое захохотали.
— Мы отравились, — плакал Андрей, все еще пытаясь подняться. — Надо срочно «скорую» вызывать.
— Ну так сбегай до автомата, вызови, — сказал Митя и все трое опять попадали.
— Надо у тех корейцев помощи попросить, — простонал Максим.
— Ползи скорее к ним, а то уедут сейчас, — выдавил из себя Андрей и они снова принялись смеяться.
Так прошло минут 15. Корейцы погрузили свою добычу в прицеп и багажник Нивы, расселись по машинам и уехали. Последняя надежда на помощь пропала. Смеяться уже не было сил, но время от времени возникали приступы смеха. Парни сами были им не рады. Еще минут через пять Митя и Андрей сумели подняться сначала на четвереньки, а потом встали на ноги, держась друг за друга. Стали поднимать Максима. Он был младше их на два года и, видимо, отравился сильнее. Шатаясь и держась друг за друга, они пошли в сторону дома, периодически переходя на четвереньки и похихикивая. Смеяться организмы больше не могли. Постепенно координация движений возвращалась. С каждой сотней метров парни держались на ногах все крепче. Пройдя половину пути, они уже совсем перестали шататься. Жутко болели мышцы живота от смеха и кружились головы.
— Что это было? — спросил Митя.
— Может быть, нам какой-то наркотик подмешали?
— В ежиков? — засмеялся Митя. — Японцы отомстили, суки, за то, что мы их магнитофон сожрали…
Все трое упали в траву и стали кататься и биться в истерике.
— Я тебя ненавижу, Зыков, — выл сквозь смех Андрюха. — Какой же ты подлец!
После того, как истерика кончилась, парни опять поднялись и поплелись по домам. Несмотря на слабость в ногах и боль в надорванном смехом животе, Митя решил заглянуть в гости к Сереге Охотину, который жил в соседнем подъезде. Серега был на 10 лет старше Мити. Как-то раз, встретившись случайно на улице, они разговорились о музыке. Проболтали больше часа. На следующий день Митя пришел к Сереге с записями, которые заинтересовали Серегу, а домой унес много интересного, открытого ему новым другом. Серега оказался очень интересным собеседником. Он работал электромонтером на фабрике гофрированной тары. Закончил электромеханический техникум, но свой кругозор профессиональной сферой не ограничивал. Обладал без преувеличения энциклопедическими знаниями в самых неожиданных областях. Митя с восторгом слушал его. В такие минуты он сожалел, что в школе, где он учится, нет таких учителей, как Серега. У такого педагога он был бы круглым отличником.
Митя во всех подробностях рассказал старшему товарищу о недавнем происшествии. Он был прирожденным актером и вопреки боли в животе, все изображал в красках и лицах. Серега слушал с интересом и от души смеялся.
— Как думаешь, это мы ежами так отравились? — Спросил Митя, закончив рассказ.
— Нет, вряд ли, — сделался серьезным старший товарищ. — Он нахмурил лоб, подвинул очки ближе к переносице, как будто готовясь к важной умственной работе. — А вы только ежей ели?
— Нет. Мы много чего еще ели: креветок, рапанов, мидий, гребешка, пару крабов-волосатиков.
— А рапанов вы целиком ели? Вместе с жалом?
— С каким еще жалом?
— Ну как с каким. Желтенькая такая пипетка. Рапан же хищный «зверь». Он присасывается к мидии, просверливает в ней маленькую дырочку, просовывает свое жало и впрыскивает яд. У мидии от него парализует мышцы, она раскрывается и после этого рапан ее выжирает. Видел, может быть, пустые раковины с маленькой дырочкой?
— Да. Мы с этой пипеткой их и ели, — вымолвил потрясенный рассказом Митя. — Я обычно ее выкидываю, а тут Андрюха всех взбаламутил. И что теперь с нами будет?
— Да теперь уже ничего не будет. Все позади. Хотя я читал, что можно и насмерть отравиться. А вот то, что этот яд на хи-хи пробивает, этого я не знал. В книгах об этом не пишут. Наверное, чтобы любители острых ощущений не истребили рапанов. А в остальном вся симптоматика сходится — паралич мышц, головокружение. Поаккуратнее с этими рапанами.
Вы прочли отрывок повести "Митя. Повесть о первой любви". Скачать бесплатно произведение целиком можно на сайте denchernov.ru.
