Ровно в это время еда была уже готова. Итак, передо мной весомая тарелка спагетти, 5 сарделек и всё это сдобрено половиной трёхсотпятидесятиграммовой упаковки кетчупа. Все уже спят, поэтому ничто не помешает мне объесться.
На этот раз я сделал трапезу чуть раньше. Часто такие приёмы пищи, хоть и отличающиеся по составу, приходятся на час ночи. Значит, сегодня я усну с более или менее нетяжёлым желудком.
Вместе с сытостью пришла ожидаемая тревога. Каждый раз вот так объедаясь, я думаю: неужели с этим ничего нельзя поделать? Анекдотичная, но на самом деле очень печальная ситуация: ведь мысли о здоровом образе жизни, или хотя бы питания, приходят мне на ум только тогда, когда едва переводя дыхание от обжорства я сажусь на стул, кресло, или ложусь спать.
И чем дальше, тем сильнее тревога и больше дозы еды. Чёрт возьми, пяти сарделек хватило бы, чтобы наесться семье, если добавить к ним гарнира. А, забыл сказать, что ко всему этому была отрезана полненькая горбушка батона. Да, знаю: макароны с хлебом, да ещё белым – это жесть. Штамп, но по-другому не сказать. Если бы хотя бы хлеб вычеркнуть из рациона, уже было бы большое дело. А то и пельмени с хлебом, и не абы сколько – за один приём пищи может уйти половинка чёрного. И не удивляйтесь.
Еда съедена. Во рту помойка, в душе тоже. Впереди лишь тревожное ожидание того, что когда-нибудь мой безразмерный живот и чрезмерное обжорство доведут меня до плохого. Но самое плохое, повторюсь, это то, что подобные мысли приходят в мою голову исключительно после того, как от сытости часто-часто колотится сердце, а ноги в состоянии лениво донести до дивана или кровати.
Посуду буду мыть наутро. Сейчас мысли бы привести в порядок…
