Зимних дураков почти не осталось, ибо интронет. Теперь только летние, горячие, ежедневно презентующиеся в соцсетях - не промахнешься. И правильно, чего таить добродетель.
Например, Корнеев. Не первый десяток говорит про климатическое оружие и колдунов - никто бровью не повел. Лысый, старый, беззубый ветераныч-афганыч.
Другое дело, Грета - теслой не обойдешься. И жучком тоже, хотя, если по-правде, мне давно хотелось стукнуть по трибуне объединенных наций чем-нибудь потяжелее.
Или магазин - место, в котором всегда неуютно, и куда по доброй воле никогда. Только по необходимости - крайней, вопиющей устами благоверной. Отрицательное - даж не буду объяснять почему.
С некоторых пор ресторан. Раньше хаживали. То-се, воскресный обед - чтобы у плиты не стоять. В Авиньоне можно было неплохим антрекотом оторваться. Что-то подобное в семидесятых готовили в ресторане на вокзале. Очень любил. Когда мамы не было, мы с папой туда - либо антрекот, либо шницель. До сих пор слюнки текут.
Ноне ресторан не столь еда, сколь антураж. Интерьер, стиль, прибамбасы, показуха. Не про меня это. И времени жалко. Что уж говорить за деньги.
Как-то бабуля солянки сварила. Вроде, ничего особенного, ан нет - волшебная. Ни разу не рыжебурая - прозрачная, красоты неописуемой, даже ложкой тыкать не хотелось, и дышал в сторону - чтоб не сглазить.
Или Макс - мужик мужиком, но люляшки... Сколько живу, и люляшки, сами понимаете, далеко не эксклюзив-деликатес, ничего подобного. Слеплены, разумеется, по-мужичьи коряво - глаза-б не видели, а вкус - тончайший, нежнейший, свежайший. В меру терпкий, сбалансированный, раскрытый и, одновременно, мужской, сдержанный. Авторская работа. Колдовство.
Теть Лилин штрудель - праздник. Из печки - посыпанный, присыпанный, с желешкой поверху. И горящие глаза хозяйки - ну как... Неповторимо.
Баба Поля - Прагу, Наполеон и коржики. Сам господь мечтал.
Я это к чему так подробно. Собственно вкусовое - рецепторное, безусловно важно. Боже упаси предать свежесть, качество или рецептуру. Однако есть кое-что иное - душевное состояние.
Если вместе с отцом, на ура - и окорок, и шницель, и антрекот. Черта лысого подай, прокатит. Еще бы, признание - взрослости, равности, полноценности участия.
Или с другом - любые бычки в томате устрицы, если по душам. И водочка нектар, и бабы заглядение.
Но если тебе вдувают за интерьеры, модную публику, отзывы маститых едоков, дипломы пятизвездочных су-шефов и прочую белиберду - планка опускается.
Само собой, ресторан не при чем. Они свои маневры крутят. Кто-ж виноват, если посетитель прикипел к сочинской прибрежной харчевне с Мукузани в граненых стаканах, бабулиным помидорам, маминому сате из баклажанов или блинчикам от благоверной.
К той скромной скудости, где сделанное, слепленное, сотворенное любовью и руками воспринималось как чудо - откровение. Эт, господа, свобода в полном, а не привязанном к выбору смысле.
Делано душой и съедено восторгом - говорит и показывает вечность.
