Сегодняшнюю прогулку мы начнём от тихой станции Чакви в одноимённом ПГТ (6,4 тыс. жителей) в 10 километрах севернее Батуми, примечательную вокзалом времён постройки железной дороги (1883):
Куда прибыли мы на маршрутке - единственный поезд Батуми-Тбилиси проскакивает эту станцию на морском карнизе без остановок.
Сам Батуми с его небоскрёбами отсюда прекрасно виден:
В сотне метров от вокзала встречает заброшенный дом неясного возраста - без знания истории я бы принял его за недостроенное лет 10 назад кафе:
На сам деле ему 110 лет:
А пол его зала украшен силуэтом чайной ветки, и это неспроста - у дома был весьма неожиданный хозяин:
Говорят, иностранцы в России часто удивляются тому, как мало русские пьют водку, и как много - чай. Но так было и сто, и двести лет назад. Морозными зимами и душным летом русские люди заваривали луговые травы вроде кипрея или гречихи, и конечно же, когда в Россию начал просачиваться настоящий чай из Китая - он многим здесь пришёлся по душе. Вот только расти ему в наших почвах - не климат: заморский чай стоил дороже благородного вина, а чаеторговцы были одними из влиятельнейших купцов империи.
Первые попытки русского чая в Никитском ботаническом саду под Ялтой предпринимали дюк Ришельё в 1817 году и граф Воронцов в 1833-м, а дальше у директора Николая Гартвиса лопнуло терпение и он посоветовал в следующий раз уморить кусты где-нибудь в другом месте вроде Грузии. С 1848 года от Сухума до Озургети в чаеводстве упражнялись грузинские князья (в первую очередь Михаил Эристави), русские предприниматели и даже британец Джон Макнамарра, пленённый в Крымскую войну и женившийся на грузинке. Но качество того чая было ужасным, урожайность - убогой, и ни одна плантация дольше нескольких сезонов не жила.
Покорение в 1878 году более тёплой и влажной Аджарии сулило новые возможности, которыми и воспользовался купец Константин Семёнович Попов. Его дядя и тёзка, чайный король Констнатин Абрамович Попов не просто вёз чай из Китая, а владел огромными плантациями и десятком фабрик близ Уханя у начала Великого Чайного пути. Попов-младший здраво рассудил, что с тех фабрик можно привезти в Россию не только чай, но и тех, кто умеет его делать. Он купил земли у станции Чаква, и вскоре появился здесь довольно странный житель - 76-й потомок основателя Китайского царства Лю Бана гуаньдунский китаец-хакка Лю Цзюньчжоу. Или - Лау Джань Джау, если на русский манер:
Вернее, китайцев в 1893 году на аджарский берег приехало десять, но Лау-джан был самым опытным и деловитым из них, а потому имён его коллег молва не сохранила. В 1896 году он заварил первый чай из выращенных в грузинской почве листьев, и выпил его в кругу семьи, которую привёз из Китая. В 1901 году чаквинскими опытами заинтересовалось Удельное ведомство, отвечавшее за имущество царской семьи: грузинский китаец перешёл на государственную службу.
В 1909 году он получил орден Станислава, став первым подданным Китая, удостоенным российской награды. Наконец, в 1911 году Лау Джань Джау и вовсе из специалистов подался в предприниматели, открыв свою фабрику в Чакве, и видимо тогда же построив дом с прошлых кадров. И всё же оставался он почти что одиночкой - к 1917 году площадь чайных плантаций в Российской империи не превышала 1000 гектар.
Сам Лау-джан был аполитичен и лоялен царским властям, а вот его старший сын Лау Сиу Джау (Лю Шаочжоу), закончив Петербургский университет, стал пламенным коммунистом, поучаствовав и в русской, и в китайской революциях. Лау-старший лишился своей фабрики, но в 1921 году вернулся на госслужбу - после Гражданской войны с её чехардой государств и оккупаций чайное хозяйство Аджарии пришло в упадок, и Лау-джан руководил его восстановлением.
Свой орден Трудового Красного Знамени он получил и от большевиков, но в 1926 году разругался с ними по чисто профессиональному вопросу: госплан требовал механизации, на которую гордый китаец пойти никак не мог! В 1926 году Лау Джан Джау снова стал Лю Цзюньчжоу, вместе с семьёй уехав в Харбин, где и умер в 1939-м.
Грузины с кувалдами, что-то дубасившие у самой линии прибоя, посоветовали нам сходить к "дому Романовых". Не знаю, кого они могли иметь в виду: возможно, самого Константина Попова, а возможно - полковника Александра Соловцова, в те же годы самостоятельно занимавшегося здесь чайным делом. В полукилометре от дома Лау Джань Джау стоит роскошный особняк из прошлого рубежа веков:
Нагуглить о нём мне не удалось почти ничего. В чужих заметках упоминается, что при Советах здесь располагался филиал Всесоюзного НИИ Чая и Субтропических культур из Сочи, а в 1990-2000-х жили беженцы из Абхазии. Сейчас это форменный "дом с привидениями":
Теоретически, внутри сохранились неплохие интерьеры, но мы об этом не знали и потому поленились залезать в дом через окно - двери после расселения беженцев задраены надёжно. Что же до субтропических культур, то оцените размер шишки, упавшей во двор с одной из окрестных пиний:
Сталинки по соседству строились, вероятно, для того же института, но теперь на их газоне пасутся коровы:
Почти на одной линии с "домом Романовых", за эвкалиптовой рощей (а эти деревья тут тоже акклиматизировали - для борьбы с малярией) - живописная автобусная остановка, от которой пойдём по трассе на юг:
Тут тянутся малоэтажки сталинской эпохи:
С красивой резьбой деревянных балконов:
Во дворе одной из них мы чуть не наступили на кучку черепицы с загадочными клеймами:
Колоритно смотрятся дома и в глубине квартала:
А вот мне попала в кадр "фишка" всего Аджарского взморья - "лежачие полицейские" из судовых канатов:
Дальше дорога вывела нас на мостик через Чаквискцали. В одну сторону видно море, куда впадает эта речка:
С другой стороны - виден национальный парк "Мтирала", созданный в 2007 году вокруг одноимённой горы (1381м), примечательной тем, что это самое влажное место бывшего СССР с годовой нормой в 4500мм осадков. Чакви у её подножья - соответственно, самый влажный населённый пункт (чем и манил он чаеделов) Шестой части суши.
За мостом встречает Чаисубани, дословно Чайный квартал - предместье Чакви, вытянутое уже не вдоль моря, а вверх реке. Не знаю точно, что за чудо-деревья растут на его главной улице:
Но ближе к концу её появляются явно дореволюционные дома:
Как я понимаю, именно здесь в 1911 году Лау Джань Джау основал свою чайную фабрику. В историю России вошедшую не только как первенец отрасли, но и как первое в стране предприятием с 8-часовым рабочим днём: для качественной работы с чаем рабочим не стоило перетруждаться. Правда, есть тут одна оговорка: на многих предприятия 8-часовой рабочий день вводился (а часто и отменялся) и раньше, но не при их учреждении, а по итогам пролетарской борьбы.
Что с фабрикой сейчас - не знаю: мы упёрлись в давно и крепко запертые ворота явно дореволюционной постройки с парой очень выразительных львов. За ними просматривалось отреновированное, и явно позднесоветское здание:
Рядом - памятник с питьевым фонтанчиком, особенно симпатичный в буйстве аджарской растительности:
