Бабушка Лида славилась своей домовитостью на всю деревню. О её аккуратности ходили легенды. Даже в период посевной страды она умудрялась сохранять жилище, огород, двор в идеальном порядке. Её щитовой дачный домик с пристроенными с обеих сторон верандами, напоминал наседку, сидящую в лукошке. Он был выкрашен голубой краской, наличники были белыми, крыша зелёная, труба, крыльцо и забор были красными, и весь он был нарядным и весёлым. В комнате, на верандах были расстелены светлые домотканые половички, любая поверхность, стол, полочки, телевизор всё было прикрыто вышитыми салфеточками, кровати застелены светлыми покрывалами, на окнах топорщились накрахмаленные занавески.
Каждое лето мы проводили в этом домике, где всё было приспособлено для нашего отдыха. На небольшом огороде вызревала морковь, петрушка, укроп, молодой лук, клубника, малина, ядрёная чёрная смородина, чтобы северные внуки к школе приобрели румянец и жизнерадостный блеск глаз. Варенье варили из того, что оставалось после нашего нашествия. Наша Лидия Андреевна считала, что самая полезная клубника и морковка с грядки, смородина и малина с кустика, а не из банки и мы поедали ягоды тазиками, а морковь, огурцы, ароматные мясистые помидоры и редиску вёдрами. Между берёзами вывешивался гамак, в котором так хорошо думалось под их неумолкающий шум. Ходили на речку купаться всей гурьбой, гуляли по вечерам по деревне, пили чай с бабушкиными ватрушками, а потом засыпали на своей веранде до следующего ослепительно яркого и счастливого утра.
В каждый свой приезд мы привозили с собой целый ворох старых вещей, из которых выросли дети, что вышло из моды, что порвалось в локтях и на пятках, что просто наскучило за длинные северные осень и зиму. У Лидии Андреевны и в деревне была швейная машина, без которой она не представляла себе жизни. После того, когда все укладывались спать, и в доме воцарялась необходимая для творческого процесса тишина, бабушка приступала к своему любимому занятию. В её руках старые джинсы превращались в фирменные шорты, на детских рубашках и футболках на упрямых, ничем не выводимых пятнах, вырастали аппликации в виде ярких мухоморов или клубничек. Из двух платьев делалось одно и от необыкновенного сочетания красок захватывало дух. Лоскутки, оставшиеся при крое, аккуратно сшивались в затейливые узоры, из которых собирались большие полотна. Всё это превращалось в лоскутное одеяло, лёгкое, тёплое и родное. Укладываясь спать, и разглядывая пёстрые лоскутки, мы вспоминали события нашей жизни, связанные с тем или иным платьем, рубашкой, или блузкой. Вот этот синий в мелкую крапинку лоскуток от моего «беременного» платья, этот шёлк я купила на первую зарплату, этот полосатый – от мужниной любимой рубашки, привезённой в подарок из Архангельской области, где была на практике. На протёртых локтях появлялись изящные заплатки, на носочках и колготках невидимая никому штопка и все привезённые нами вещи продолжали свою жизнь, поражая нас новизной.
Но прежде чем поступить в бабушкину творческую мастерскую, каждая вещь проходила несколько этапов и первым из них была стирка. Несмотря на то, что воду приходилось носить вёдрами с колодца, баба Лида воды не жалела. Бельё сначала замачивалось, потом тщательно простирывалось руками с хозяйственным мылом, затем белое кипятилось, и ещё раз простирывалось уже с порошком, потом его торжественно несли в большом эмалированном тазу к реке, где в студёной прозрачной воде смывалось всякое упоминание о прикосновении к нему человеческих рук. Во дворе на вольном воздухе натягивались верёвки, и разноцветными пластмассовыми прищепками бельё нанизывалось на них. Потом длинными шестами с гвоздиками на концах поднимались верёвки повыше, где бельё раскачивалось, трепетало, и ветер норовил сорвать и унести с собой что-нибудь на память о нашем лете. Наконец, прогретое солнцем, освежённое летним ветром усталое бельё ложилось под ласковый бабушкин утюг, и мы получали свои вещи совершенно неузнаваемые, лёгкие, яркие, пахнущие чем-то таким, чего нет ни в одном дорогом порошке и дезодоранте. Наверное, это была бабушкина любовь.
В один из таких дней большой стирки, дети носились по двору, играли в мяч, качались в гамаке и то и дело бегали на веранду за игрушками. На кухне бабушка кипятила бельё в большой кастрюле. Она мешала в ней специальной деревянной палкой, потом деревянными щипцами вынимала готовую партию и загружала следующую. Илюша никогда не видел весь процесс стирки, так как дома стирали в стиральной машине-автомате, и, пробегая мимо бабушки, он подмечал все детали этого незнакомого для него дела, не понимая, что происходит. Увидев, как баба Лида загружает в большую кастрюлю его майку, он выскочил на улицу с криком: «Димка! Бабушка из моей майки суп варит!» Вся ватага немедленно явилась на кухню посмотреть на это чудо, но, сообразив в чём дело, долго смеялась над городским простаком, который исподлобья хмуро смотрел на приятелей. «Смейтесь, смейтесь» - думал Илюша, «наша бабушка и не такое может».
Бабушка смеялась вместе со всеми, а потом стала подробно рассказывать внукам обо всех тонкостях прачечного искусства, в которое много лет назад, в далёком детстве, посвятила её мама. Маму звали Александрой. Несмотря на то, что в доме всегда была прислуга, она считала, что женщине независимо от сословия, к которому она принадлежала, необходимо самой вести домашнее хозяйство. Маленькую Лиду мама сама учила стирать, штопать, шить, вышивать, готовить, работать на огороде и выращивать цветы. Эти навыки пригодились нашей Лидии Андреевне в её непростой жизни и очень помогли экономить копейку в трудное время, в унылое время дефицита «на всё», красивее других одеваться, получать хорошие урожаи на крохотном клочке земли, радовать пирогами внуков.
Ребята разбежались по домам, а Лидия Андреевна отправилась на речку полоскать бельё. Как всегда ей помогали нести бельё внуки Дима и Илья. Бабушка спустилась к реке, и встала на зыбкий мостик. Илюша кидал камушки в воду, а Дима, сидя на берегу, смотрел на ловкие бабушкины движения, и размышлял о том, что, пожалуй, прав его младший брат, что их бабушка сможет сварить суп из майки, ведь варил же находчивый солдат кашу из топора.
© Елена Шилова
2006 год, апрель
