- Вот… – видите?! – тётя Катерина обратилась к Нефёдову. – Совсем от рук отбился мальчишка! Снова из дому сбежал!
Павел Константинович понимающе и сокрушённо качал головой…
Светлана Дмитриевна из шахткома возразила:
- Сбежал он как раз домой.
Тётя Катя отмахнулась, старательно вытерла платочком глаза:
- Сил моих больше нет. С ним и отец не справлялся – где уж мне!.. У меня – свои две дочери… Из мужа помощник – никакой. Всё сама тяну, на своих плечах.
Светлана Дмитриевна взглянула удивлённо:
- Это вы – о Василии Степановиче так?.. Неправда же. И – несправедливо: кто ж на шахте не знает, как он вас и дочек любит, как о семье заботится!
Хоть в этом не было никакой надобности, Катерина ещё раз вытерла глаза. Светлане Дмитриевне заявила:
- Не ваше дело. В своей семье я сама разберусь. А мальчишку отправляйте – куда хотите: хоть к матери… хоть куда там… – в детдом, в интернат. В мои обязанности не входит растить чужого ребёнка. У меня – свои.
Таисия Фёдоровна укоризненно напомнила:
- Не такой он вам и чужой, – родной племянник.
- И – что?! – Катерина гневно перебила директора школы. – Я не обязана!
Тёти-Катин гнев объяснялся совсем просто: она точно узнала, что дом продать нельзя.
Инспектор отдела образования погладила Мичмана, негромко заметила:
- А мальчишка – молодец: вон какой порядок в доме.
- Порядок, – вздохнула Раиса Алексеевна, завуч. – Только ребёнок не может жить один. Будем оформлять в интернат.
Нефёдов поспешно согласился, закивал головой:
- Безусловно. Будем оформлять в интернат. Выхода нет. Нельзя, чтоб мальчишка без присмотра остался. С хулиганами свяжется… безобразничать станет. Кто отвечать будет! В интернат. Однозначно.
Если честно, – Павлу Константиновичу совсем не хотелось, чтоб мальчишка этот, сын погибшего проходчика Гордеева, рос в Светлореченске, на глазах… А тут ещё горному инженеру Грядунову неймётся!.. Додумался: пригласить корреспондентов – из городской, районной и областной газет. Чтоб написали в прессе о подвиге проходчика Гордеева – как он отключил кабель… и этим самым предотвратил неизбежное искрение повреждённого кабеля, что повлекло бы за собой взрыв метановоздушной смеси.
Пыл горного инженера Грядунова пришлось остудить.
Нефёдов ухмыльнулся:
- Здорово… Ты это здорово придумал, Владимир Григорьевич, – нуу… чтоб о герое со «Светлореченской» узнали все. Только ж ты, Грядунов, попутно учти: узнают не только о героизме проходчика со «Светлореченской». Темой шахтёрского подвига непременно заинтересуются в Управлении. Как следствие – внеплановая комплексная проверка шахты. И… – слушай, Владимир Григорьевич, не просто внимательно, а – очень внимательно слушай: приказа по шахтоуправлению – о сверхурочной работе бригады проходчиков под руководством Гордеева по ремонту кровли в ночную смену не было. А к тебе, инженер Грядунов, есть ряд вопросов. Например, – на каком основании бригада Гордеева спустилась в забой?.. Не менее интересный вопрос – о состоянии кровли и крепи в третьей западной. Одним словом, Владимир Григорьевич, я тебе – вот по-дружески, знаешь… – советую подумать… всё взвесить и – сделать правильный вывод: так ли уж хороша твоя идея – с корреспондентами и прессой. Или – обойдёмся памятником… и оформлением пенсии на мальчишку?..
Сейчас Нефёдов озабоченно взглянул на часы:
- Думаю, – суть дела понятна. Уважаемые наши педагоги и вы, Светлана Дмитриевна, – как представитель шахткома, - ещё раз всё обсудите и к заседанию комиссии подготовьте необходимые материалы. Это наш с вами долг: побеспокоиться о будущем мальчишки.
Таисия Фёдоровна сказала:
- Всё же считаю необходимым известить мать.
- Да звонила я Ольге! – возмутилась Катерина. – Сколько повторять! Она всё знает, – что Алексей погиб! Некуда ей забирать мальчишку! И муж её против! Не заставишь же человека – чужого ребёнка воспитывать!
- Сообщить матери мы обязаны, – возразила Татьяна Петровна, инспектор отдела образования. – Дождёмся её ответа.
- Ждите, – бросила Катерина. – Только имейте в виду: я за мальчишку не отвечаю. Он сам не захотел жить у нас.
… Ты, Миша, крестника своего давно видел? – сдержанно поинтересовалась Анна Максимовна.
Михаил Тимофеевич свёл брови. Признался:
- Да… Неделю назад и видел. Мы в первую работали, а Андрюшка провожал нас.
- Провожал… – горько усмехнулась Анюта. – Без отца тяжело ему. Тянет мальчишку к шахте… к вам тянет.
Михаил Тимофеевич закурил:
- Знаю я, Анюта… Что ж тут… поделаешь.
- Пусть бы у нас жил Андрюшка. Мы ж ему не чужие.
- Я, Аня, тем утром к нам его отправил… Ты ж говорила, – не заходил. А Василий Сошников на днях сказал, что мальчишка теперь у них живёт. Чего ж лучше: Катерина – тётка родная.
Анюта телефонисткой работает – все шахтные и городские новости знает.
- Видно, не очень хорошо жилось Андрею у тётки родной. Ушёл он от Сошниковых. Дома живёт, один. Сегодня девчонки из планового рассказывали: если мать не заберёт мальчишку, – придётся в детдом его оформлять. Ты б, Миша, в школу сходил. Там какая-то комиссия – из шахтоуправления и отдела образования – заседать собирается… да решать, где Андрей будет жить. Ты скажи им, что мы к себе заберём мальчишку.
Таисия Фёдоровна выслушала проходчика Сердюкова. Головой покачала:
- Спасибо вам, Михаил Тимофеевич, что заботитесь о мальчишке. Но – не положено это.
- Почему ж – не положено? Даром, что ли, сказано: крёстный – второй отец.
- Это в церкви сказано. По душе оно, может, и так. У нас в понедельник заседание комиссии – вы зайдите. Объясните, что готовы взять крестника в свою семью. Только не разрешат: вы мальчишке не родственник, чтоб растить и воспитывать его. Тем более, Андрей – трудный подросток. Родная тётя не справилась с ним.
Таисия Фёдоровна не знала: родная тётя решила, что не справится с Андреем вовсе не потому, что он – такой уж трудный подросток. Просто она узнала, что не сможет продать большой и добротный дом Гордеевых… Потому и потеряла интерес к воспитанию племянника.
Катерина открыла конверт. Равнодушно пробежала глазами Ольгино письмо, усмехнулась: ничего нового… Как обычно, сестра плаксиво и раздражённо писала, что не может забрать к себе сына.
… Первый раз Андрей увидел Маринку Нефёдову на первосентябрьской линейке. Увидел… и даже дыхание затаил… Тут же решил, что у этой девчонки – самые красивые на свете глаза: синие-синие… И как хорошо, что она тоже будет учиться в 1-м Б!
А девчонка раскапризничалась, захотела уйти к маме. Виктория Игоревна, учительница 1-го Б, говорила синеглазой девчонке какие-то ласковые слова, а она громко повторяла:
- Не хочу! Не пойду!
Андрей взял девчонку за руку:
- Ты не бойся. Я с тобой буду.Тебя никто не обидит.
Андрюшка не знал, что Марина Нефёдова - дочка нового директора шахты...
Маринкина мама снисходительно улыбнулась:
-Наадо же!.. Как забавно: у Маришки защитник нашёлся!
Потом Лариса Вадимовна часто говорила похожие слова:
- Наадо же! Так забавно: мальчишка этот портфель Маришкин носит… Наадо же!.. Так забавно: и где только мальчишка взял такие пролески – кажется, ещё не цветут?.. А у Маришки – целый букет!.. Нуу, наадо же!.. Как забавно: он даже стишок сочинил – про то, что глаза у Маришки – самые красивые на свете!..
У Марины в воскресенье день рождения…
Андрей долго думал, что ей подарить.
Чтоб подарок был самым лучшим.
Деньги у них с батей хранились в ящике кухонного шкафа. Кроме того, у Андрюхи и свои были – в копилке: на новый велик собирал. Отец и без копилки мог велосипед купить… Но – уважал решение Андрея: чтоб самому накопить.
Сейчас Андрей удивился: денег в копилке оказалось неожиданно много…
Вдруг понял… и ресницы повлажнели: ясно, – батя помогал собирать…Чтоб Андрюшка не видел, – опускал в копилку деньги…
А что подарить Маринке – так и не придумал.
На перемене в кабинете математики помогал дежурить Галке Еремеевой: Владик Перелыгин, как всегда, смылся на школьный стадион.
Андрюха решился:
- Галь!.. Галка! В общем… – какой подарок ты хотела бы на день рождения?..
От неожиданности Галя вспыхнула: Андрей Гордеев нравился ей больше всех мальчишек в школе… Она даже записку ему написала, – что он самый лучший мальчишка.
Не отдала, конечно.
Записка эта – на тетрадном листе в клеточку – так и лежит между страницами учебника по алгебре…
А день рождения у Галки – скоро, в пятницу.
Галя отчего-то вспыхнула.
Хотя на день рождения никого не приглашала: мама работает в шахтёрской ламповой, и у неё ночная смена…
И отец в ночную.
Мама сказала: на каникулах к бабушке поедем, там и отметим твой день рождения.
Андрей повторил:
-В общем, Галь… что бы ты хотела, – чтоб тебе подарили на день рождения?
- Я… мне… Ой!.. В киоске продаются… Колечки такие, – семь штук, «недельки» называются… У Юлии Павловны – видел? Только у неё – серебряные… а мне и простые нравятся.
(В начале восьмидесятых в моде были наборы из семи тонких колец с разными рисунками. Колечки могли быть золотыми, серебряными и просто – бижутерией).
Андрей перевёл дыхание: хорошо, что догадался у Галки спросить… Раз у Юлии Павловны такие, то девчонкам точно нравятся.
Колечки купил… А Маринка на перемене сказала:
- Ой, Андрей… Чуть не забыла. Ты не приходи ко мне в воскресенье.
Андрей не понял:
- У тебя же день рождения, Марин!
В прошлом году Марина пригласила одноклассников – весь класс. Тогда с батей выбрали ей подарок: большущего белого мишку…
- Мы на базу отдыха уезжаем. Мама сказала: отец захотел, чтобы мы там отметили мой день рождения. К нему друзья из Управления приедут.
-Так я просто зайду, – поздравить…
-Ой, нет, Андрей… Знаешь… Мама не хочет, чтобы ты приходил. Она сказала, что тебя отправят в детдом.
Андрей растерянно протянул ей колечки:
-Это тебе.
Маринка рассмеялась:
- Мне? Ой, смешные какие. Только мне не надо: мама сказала, что они с отцом подарят мне настоящее кольцо – золотое.
После уроков Елена Витальевна отвела Андрея в кабинет директора.
Таисия Фёдоровна сказала:
- Ты будешь учиться в интернате, Андрей. Так надо: ребёнок не может жить один.
Андрюха взглянул исподлобья:
- Я могу.
Таисия Фёдоровна опустила ладонь на его голову:
- Ты у нас молодец. Всё будет хорошо.
Пакетик с колечками-«недельками» Андрюха незаметно положил в Галкин портфель: у неё же тоже когда-нибудь будет день рождения… Вот и пусть Галка обрадуется.
В 7-м Б уже знали, что Андрюха Гордеев уезжает в интернат.
И Галка Еремеева незаметно положила в Андрюшкин дневник записку – ту самую, что лежала в её учебнике по алгебре…
Галке хотелось плакать…
Но она просто сказала Андрею:
- За Мичмана не волнуйся: мама разрешила, чтоб я забрала его к нам. Он привыкнет. И за Лушу, что в школьной кочегарке живёт, не переживай: мы с Верой и Славиком Дрёмовым будем её кормить.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 6
Навигация по каналу «Полевые цветы»