- В интернат! Там с ним нянчиться не будут! – гордилась своим богатейшим методико-педагогическим опытом Тамара Юрьевна. – В интернат! А чего вы удивляетесь?!.. В такой семье разве вырастет нормальный ребёнок! Ладно бы, – мать была! А так – чему удивляться: от достойного мужа и отца женщина не уедет!
- А достойная жена и мать разве может уехать из семьи? – поинтересовалась Юлия Павловна.
Тамара Юрьевна с негодованием покачала головой:
- Вот уж точно – не вам, милая, рассуждать о семье! Вы бы сначала замуж-то вышли! А мы потом посмотрим на вашу семью!
Таисия Фёдоровна, директор, укоризненно постучала ручкой о стол:
- У нас заседание педагогического совета!
…Мать уехала, когда Андрюшка перешёл в третий класс.
Он и сейчас помнит, как мама стояла у окна и говорила какие-то непонятные слова:
-Я устала… Я устала – от твоей шахты, от твоих смен… устала от стирки, уборки, готовки… Все эти годы я ничего другого не видела! Я надеялась, – ты поступишь в институт… чего-то добьёшься. Мы уедем из этого городка. А всё остаётся по-прежнему. Мне ещё и тридцати нет… И я хочу быть счастливой.
Батя молча курил.
Поднял глаза:
-Оль!.. Ты хотела, чтоб у нас был свой дом… Если бы я поступил в институт, – строительство затянулось бы на годы. Мне надо было работать… а не сидеть над конспектами и учебниками… да на сессии ездить. И Андрюшка у нас родился – тебе одной было бы тяжело с малым…
Мама – будто не слышала батиных слов:
- Я совсем другого ждала, когда выходила за тебя замуж. А ты по-прежнему работаешь проходчиком… и ничего не меняется: шахтёрский автобус… смены… стирки. Год за годом – одно и то же. Этот городок с терриконом… Угольная пыль на листьях…
Андрюшка встревоженно переводил взгляд с отца на маму.
Террикон – это же здорово!.. Что за город – без террикона!
Террикон «Светлореченской» – самый красивый! Его издалека видно. Андрюшка и батя очень любят откуда-то возвращаться домой, в Светлореченск. И ждать, когда покажется их террикон.
Террикон появляется сразу за Круглой балкой. Утром он чуть приметно розовеет в первых солнечных лучах. А в дождь становится тёмно-синим. Под терриконом хороводами разбегаются глазастые ромашки, пламенеют маковые лепестки, покачиваются под степным ветерком лиловые топорики.
А по рельсам поднимается на террикон вагонетка – неустанная труженица-шахтёрка.
Как же – без террикона!..
А угольная пыль на листьях – подумаешь, беда!.. Дождь пройдёт – и сияют листья яркой зеленью…
Хоть и не всё понимал Андрюшка, но слышалась в маминых словах какая-то обидная неправда… Не сдержался:
- Батя сам стирает свою шахтёрскую спецовку! И брюки мои стирал!.. А ещё – мы на Азовское море ездили! И в Крым! В Севастополе были, в Ялте, в Алуште! А ты говоришь – ничего не видела!
Мама усмехнулась. Кивнула отцу:
- Слышал?.. Это твои родители настраивают Андрея против меня. Чему хорошему научили бы, – вместо того, чтоб говорить ребёнку глупости про мать!
Андрюшка в отчаянии взглянул на отца: неправда же!.. Бабушка никогда не говорит глупостей про маму!
Да они с дедом и не приезжают к ним в последнее время: мама поссорилась с бабушкой… Лишь однажды ненадолго заехали проведать Андрюшку и отца, – когда мама с подружкой своей, Валентиной Викторовной, отдыхали в шахтёрском профилактории. Недовольный и разобиженный Андрюшка и рассказал деду с бабушкой, что мама не отпустила его на стадион, где был важнейший матч – школьная футбольная команда играла с матвеевскими.
Бабушка взяла его за плечи, строго сказала:
- Не отпустила – значит, так надо! Нечего жаловаться!
И дед поддержал бабушку:
- Маме, Андрей, виднее. Твоё дело – слушаться.
На мамины слова батя негромко ответил:
- Оль, получается, – это ты настраиваешь мальчишку против деда и бабушки.
Мама ушла в спальню.
И дверь захлопнула.
Андрюшка притих у окна – будто был в чём-то виноват… И к Славке идти расхотелось, – хотя договаривались вечером на речку сходить: узнать у рыбаков, пацанов-старшеклассников, ловятся ли окуни…
На ужин батя пожарил картошку. И мамин любимый салат сделал – из огурцов и молодой капусты.
Андрей слышал, как отец позвал маму:
- Оль!.. Ужин готов.
Мама не вышла.
Картошка у бати всегда выходила очень вкусной. Золотисто-румяную картошечку отец посыпал мелко рубленным чесноком. Мама посмеивалась:
-И не лень тебе: чеснок чистить… да ещё и рубить так мелко…
-Ты же любишь, – просто отвечал отец. – А чеснок, если порубить, пахнет лучше.
Андрюшке тоже нравилось, когда батя картошку жарил.
А сейчас есть не хотелось – от обиды за отца чуть не расплакался…
Мама не вышла…
И батя тоже не стал ужинать – курил на кухне у открытого окна.
А утром бате в первую.
И Андрюшка проснулся, – хотя каникулы, и спать можно было вволю.
Проводил батю к остановке шахтного автобуса.
Крёстный обнял Андрюшку, улыбнулся:
- Так, может, с нами, шахтёр?.. Раз не спится на каникулах!
Знал бы крёстный, как хочется Андрюхе с ними в шахту!..
А домой идти не хотелось…
И Андрей уселся на скамейку за калиткой.
Жаль, – Славка спит ещё… А так – махнули бы на речку… или на велики, и – за Иванов курган. Пока не закончится первая шахтная смена.
Мама выглянула, позвала его домой.
Сказала:
- Мы с тобой скоро уедем.
Андрюха вскинул глаза:
- Уедем?.. Куда? У бати же не отпуск сейчас!
- Мы с тобой вдвоём уедем. Далеко. В Киев. Теперь мы там будем жить.
Андрюшкино сердечко забилось в каком-то тревожном предчувствии:
-А… папа?
Мама помолчала. Объяснила:
- Что ж – папа… В Киеве нет шахт, а ему нравится в шахте работать. Зато там есть спортивные школы. Ты же хотел учиться в спортивной школе? Чтоб футболистом стать.
Андрюшка тем летом перешёл в третий класс.
И вдруг почувствовал себя взрослым… – ну, как будто бы в восьмой перешёл.
Матери твёрдо ответил:
- Я проходчиком стану. А футболистом хотел стать – когда был маленьким. Это давно было. И я никуда не поеду.
А вечером отец и мать снова говорили о чём-то непонятном…
Мама велела Андрюшке, чтоб он сидел в своей комнате.
А Андрюха всё равно прислушивался…
Батя сказал:
- Нет, Оля. Андрей будет со мной жить. У него родной отец есть.
Мама ответила не сразу…
- Что ж… Ты, наверное, прав: ты Андрюше такой же отец, как я – мать. К тому же Аркадию пришлось сменить работу… и с квартирой надо решить. Может, и лучше, если Андрей пока останется с тобой.
-Андрей останется со мной – не пока, а просто будет жить дома. Согласись, Оля: это будет правильно, если Андрей будет жить с родным отцом, а не с твоим Аркадием.
- Я заберу сына в конце лета. Или осенью – как получится.
- Ни в конце лета, ни осенью. Уехать – это твоё решение.
Андрюшка удивлённо свёл брови: Аркадий?..
Это… тот, что ли?.. Аркадий… – как там его… Аркадий Геннадьевич, кажется… Вроде мамин одноклассник. Важный такой – как гусак. Как-то приехал из своего Киева в Светлореченск. В гости к ним припёрся – с тремя полувялыми бутонами роз. А мама обрадовалась:
- Какая прелесть, Аркаша!..
А батя приносил ей большущие ромашки – в сто раз красивее этих поникших бутонов…
На стол Аркадий Геннадьевич гордо поставил коробку с тортом:
- «Киевский».
Мама заварила чай.
Торт Андрюшке ничуть не понравился: этот Аркадий Геннадьевич, значит, «Шахтёрского» не пробовал, если этим гордится…
Пришёл со смены отец. Аркадий Геннадьевич сочувственно усмехнулся:
- А ты, Алёха, по-прежнему – на шахте?
Батя протянул ему пачку сигарет. Аркадий Геннадьевич покачал головой: – Не курю.
- Сам-то как? – спросил отец.
Аркадий Геннадьевич высокомерно улыбнулся:
- Прошу любить и жаловать: младший научный сотрудник научно-исследовательского института, отделение экономики.
Значит, мама уезжает к этому… младшему научному сотруднику?..
А… как же отец… как же он, Андрюшка, как же их дом, – если мама теперь будет жить у Аркадия Геннадьевича?..
Ни в конце лета, ни осенью мама не приехала. А в письме написала, что вопрос с квартирой ещё не решился, они с Аркадием Геннадьевичем снимают комнату… На новой работе у Аркадия сложности… и пока некуда забирать Андрея.
А Андрюшка никуда и не собирался.
Конечно, скучал по маме…
Ждал, что она вернётся.
Продолжение следует…
Начало Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Навигация по каналу «Полевые цветы»